Все имена и цифры изменены.

Среди прочих психотерапевтических техник метод «Дойти до дна» выделяется своей краткостью: от 30 до 60 минут – и один страх, один внутренний черный погреб будет засыпан полностью. Он подходит как для психологов, так и для обычных людей.

Марьяна: У меня проблема. Я решила обратиться к психологу, потому что чувствую, что сама не справляюсь.

Два года назад, когда была первая мировая истерия из-за коронавируса, я, как и многие, наверное, начала бояться, что моей семье будет нечего есть.

Мы с мужем судорожно бегали по банкоматам, пытаясь обналичить деньги. Закупались продуктами: гречка, рис, мука, сахар, картошка. И конечно же, туалетная бумага! Потом смешно и стыдно было смотреть на рулоны туалетной бумаги, которые занимали все место на всех шифоньерах в доме до самого потолка. Наверное, нам теперь лет на 10 хватит ее.

Мы купили 9 мешков картошки, но хранить их было особо негде, они 3 месяца стояли у входа в коридоре, потом начали гнить. Пошел запах, началось нашествие муравьев, и все это пришлось выкинуть.

Уже летом 2020 года мы поняли, что зря паниковали. Однако купленные гречку и сахар мы будем есть еще несколько лет. И все бы ничего, да вот только когда стало известно про войну, у меня началась новая волна этой же паранойи. Я умом понимаю, что не надо больше покупать крупы и запасаться снова картошкой, но ничего не могу с собой поделать.

На этот раз мы поставили купленные мешки картошки на летнюю кухню. Мы живем в своем доме, на земле, хотя сами кроме газона и цветов ничего раньше не выращивали.

Головой я понимаю, что война далеко, моей семье ничего не угрожает, но внутренняя паника жужжит в ухо: беги, запасайся едой, вдруг детям будет нечего есть. Я в ужасе вспоминаю фильмы про блокадный Ленинград, тощие фигуры умирающих людей. Вдруг война дойдет и до нас?

Вдруг люди на земном шаре сойдут с ума и начнется массовая война везде? Раньше казалось, что в нашем веке такого уже не может быть, но, судя по новостям в телевизоре, похоже, может быть все что угодно.

Кажется, словно это все какой-то страшный сон, что всего этого не может быть на самом деле, что все вот-вот закончится… Однако месяц за месяцем этот кошмар растет и мы лишь привыкаем к нему.

Летняя кухня у нас открытая, без дверей, больше похожа на беседку. И туда стали наведываться крысы и есть картошку. Я видела покусанные овощи и сначала успокаивала себя, что это белки.

Когда же мешок опустошился до конца, то я увидела там и крысиное гнездо, и прогрызенный угол шкафа, и дыру в ковре.

Валентина, вы знали, что крысы умеют прыгать вверх с места как минимум на полтора метра в высоту? Вот я не знала, но увидела это отвратительное зрелище. У меня тогда началась истерика, я кричала, рыдала, плакала. Кажется, что из меня через эту истерику начал выходить весь страх и про крыс, и про войну, и про коронавирус, и про голод.

Муж отпаивал меня валерьянкой.

А потом позже я еще увидела двух мальчишек, лет 8–9, которые весело бежали по улице и от радости, беззаботности подпрыгивали. Знаете, как дети легко подскакивают то на одной ноге, то на другой?

Глядя на них, я была шокирована. Видя их беспечность и легкость, я словно ощутила весь свой груз. Рядом с ними я чувствовала себя не просто подавленной и депрессивной, а словно я сама – гранитная черная плита на кладбище. Мои внутренние страхи настолько придавили меня, что я словно УЖЕ живу в том блокадном Ленинграде, словно война уже сейчас идет на всей земле, словно мои дети уже умерли с голода.

Раньше я была убеждена, что походы к психологу – это дурь для богатых или психически нездоровых людей. Мне всегда было стыдно. Словно посторонний человек будет разглядывать грязное белье из нашего стирального бака. Да и финансовый вопрос – не последний. Ну что мне психолог может там наговорить такого, чтобы я заплатила ему вот такую сумму?

Однако после того, как муж отпаивал меня валерьянкой, он начал мониторить интернет и искать для меня психолога.

В ответ на мои аргументы про деньги он посчитал на калькуляторе и записал на листочке все материальные расходы, которые были уже понесены исключительно из-за паники: сгнившие мешки картошки при коронавирусе, выброшенные припасы после крыс, несколько больших кулей муки, в которых завелись какие-то жучки и их также пришлось выкинуть. Он добавил в этот список стоимость шкафа и ковра, которые крысы сгрызли. Вы знаете, он даже валерьянку туда дописал!

Получилась сумма, что я могла бы полгода ходить к психологу раз в неделю.

Мой муж раньше читал вашу книгу «Матрица Души», поэтому выбрал вас. В общем, вот так я «дожилась до психолога».

Прыгающие вверх толстые крысы были последней каплей, после которой я сдалась и решила все-таки обратиться за помощью к специалисту.

Валентина: Да, понимаю вас. Пока что в социуме нашей страны не принято обращаться к психологам. Пока что наше русскоговорящее общество приравнивает психологов к психиатрам. Пошел к психологу – значит у тебя с головой не все в порядке.

Еще, Марьяна, ты очень верно сказала, что часто свое напряжение замечаешь, лишь глядя на беззаботного расслабленного человека. Кажется, я – в норме, а на самом деле годами живешь внутри черной тучи токсичного дурмана страхов.

А потом, видя смеющегося и прыгающего от радости ребенка, замечаешь в нем, словно в зеркале, степень своего напряжения.

Марьяна, ты сейчас со мной поделилась своими переживаниями про страх голода во время коронавируса, про банкоматы, про мешки картошки, про прыгающих крыс, про страх войны и валерьянку. Слышу и про блокадный Ленинград, и про умирающих с голоду тощих людей, которые словно живут внутри тебя.

Если все истории, которые ты мне сейчас рассказала, попробовать сформулировать в виде одного предложения, то как звучит твоя основная проблема? Тебе было важно просто выговориться или же тебе нужна моя какая-то помощь? Чем я могу быть тебе полезна?

Просьба сказать одним предложением – это, конечно, совсем не простая задача, но я здесь для того, чтобы тебе помогать. Давай вместе пробовать…

Марьяна замолчала, задумавшись.

Марьяна: Одним предложением? Да уж… Я хочу быть спокойнее.

Валентина: Это уже цель, к которой ты хочешь прийти, отлично. Но это уже шаг № 2. А пока давай чуть назад отойдем. Шаг № 1: в чем основная проблема на пути к этой цели? Что тебе сейчас больше всего мешает быть спокойной?

Марьяна: Я не могу справиться со страхом. Точнее, я была уверена, что справляюсь, пока эти крысы не стали прыгать.

Валентина: Да, Марьян, ты же сама сказала, что крысы были лишь последней каплей. Они лишь вершина айсберга твоих переживаний. А что там, внизу айсберга? Чего ты боишься больше всего?

Марьяна: Войны, голода, остаться без денег, без жилья, боюсь за свою жизнь и жизнь своих близких.

Валентина: Нам придется выбрать для сегодняшней консультации из этого перечня только что-то одно. Один погреб страха засыпать за раз реально. А вот целый карьер – нет, психика не справится.

Марьяна: Эту гнилую картошку и выброшенные мешки муки с жучками мне муж будет еще долго припоминать. Наверное, страх голода из этого перечня – самый тяжелый для меня.

Валентина: Хорошо. Были ли уже в твоей жизни ситуации, связанные с голодом? Голодала ли ты сама когда-либо? Может быть, из семейных легенд слышала, что бабушки и дедушки голодали? Нам сейчас важно выяснить: это страх только БУДУЩЕГО или же он связан с ПРОШЛЫМ опытом. Для прошлого и будущего нужны разные методы работы.