Литмир - Электронная Библиотека

— Вы оказываете мне слишком много чести, боцман, — ответил я смеясь. — Впрочем, это пустяки, я охотно выскажу свои соображения.

Направив подзорную трубу в указанном направлении, в ярком свете луны, озарявшей море, я, как и старший рулевой, узнал греческую фелуку, несущуюся к нам на всех парусах; она была почти в трех милях и, казалось, настигала нас; в эту минуту ее, судя по всему, стало видно невооруженным глазом, ибо сигнальщик, дежуривший на грот-марса-рее, закричал:

— Парус!

— Конечно, парус, — пробормотал рулевой, — ты думаешь, мы спим или ослепли; да, это парус, и хотелось бы мне оказаться на двадцать льё южнее, в сторону Митилини.

— Однако, боцман, — заметил я, — будьте внимательны: может быть, это напарник того судна.

— Да, да, вполне возможно, — согласился он, — эти пираты, разрази их Господь, из породы шакалов и порой рыскают стаями.

Затем он крикнул сигнальщику:

— Эй, там, наверху, с какой стороны этот парус?

— На северо-северо-западе, прямо с подветренной стороны, — ответил матрос.

— Это хорошо, — сказал я старшему рулевому, — если нам придется удирать или поиграть с пушкой, мы будем иметь дело с одним. А сейчас, я думаю, пора будить капитана.

— К сожалению, да, — ответил старший рулевой. — По мне, лучше бы на его месте были вы, и все прошло бы, пока он спит. А не добавить ли нам холщовых лоскутков к тем, что мы уже несем?

— Думаю, это не помешает, — ответил я. — И, думаю, капитан приказал бы то же самое, кроме того, — я снова посмотрел в подзорную трубу, — нельзя терять время: они настигнут нас с минуты на минуту. Пошлите человека разбудить капитана и прикажите остальным матросам быть наготове. Вам знакомо место, где мы находимся?

— Как Мессина, ваша милость; от Тенедоса до Лериго я могу с закрытыми глазами вести судно.

— Как «Прекрасная левантинка» носит паруса?

— Как испанка свою мантилью, ваша милость; вы можете распустить их до бом-брамселей, и кокетка никогда не скажет: «Хватит!»

— Это уже кое-что, — вполголоса сказал я.

— Да, да, кое-что, — ответил рулевой. — Но этого мало.

— Вы думаете, фелука выиграет в скорости?

— Будь это обычная фелука, я бы не поклялся. «Прекрасная левантинка» — добрый парусник, но по бортам судна, что идет за нами, я вроде бы заметил какую-то пену, довольно подозрительную.

— И что вы думаете?

— А то, что у него помимо крыльев есть еще и лапы. Вот в чем его преимущество перед нами.

— Ах, вот оно что, — прошептал я, понимая и разделяя опасения рулевого, — меня больше не удивляет, что она идет таким ходом.

Я снова посмотрел в подзорную трубу: фелука подошла еще ближе и была, казалось, не более чем в двух милях от нас, что и позволило мне как следует рассмотреть ее.

— Клянусь честью! — воскликнул я мгновение спустя, — вы правы, боцман, я начинаю различать движение весел; нельзя терять ни минуты. Ну-ка за дело! Готовы?

— Да! — откликнулись матросы.

— Спустить грот и фок и распустить фор-брамсель!

— Кто отдает приказы на моем корабле? — неожиданно раздался голос капитана, появившегося на палубе в то время, как матросы выполняли команду.

— Тот, кто бодрствует, пока вы спите, сударь, — ответил я. — И кто передает вам командование, надеясь, что, хотя нам угрожает не меньшая опасность, чем в первый раз, вы выберетесь из нее лучше.

Передав подзорную трубу рулевому, я уселся на крамбол у правого борта.

— Что случилось? — с беспокойством спросил капитан.

— А то, что нас преследует греческое пиратское судно, — ответил рулевой, — но, если вы считаете, что из-за этого не стоило вас будить, можете спать дальше, капитан.

— Что вы говорите?! — с ужасом воскликнул бедняга.

— Ничего такого, в чем вы не смогли бы немедленно убедиться воочию, — ответил рулевой и протянул ему подзорную трубу; капитан взял ее и, приложив к глазам, поспешно направил в указанную точку.

— Вы считаете, что это пиратское судно?

— Хотел бы быть уверенным так в спасении собственной души, что меня бы успокоило, когда я буду переходить из нашего мира в другой.

— Что же делать? — спросил капитан.

— Хотите меня послушать, капитан?

— Говори.

— Вы, стало быть, хотите знать, что нужно делать?

— Да.

— Так вот, советую вам спросить об этом того английского синьора, что сидит там, на крамболе у правого борта, будто ему ни до чего нет дела.

— Сударь, — подходя, обратился ко мне капитан, — окажите любезность, скажите, что бы вы сделали на моем месте?

— Я разбудил бы всех матросов, что спят, и созвал бы на совет пассажиров.

— Все на палубу! — закричал капитан голосом, которому страх придал такую силу, что ее можно было принять за решимость.

Так как старшего помощника, кто повторил бы приказ капитана, на корабле не было, свободных от вахты матросов созвал на помощь их товарищам боцман. Как я уже говорил, это были славные моряки; они тут же вскочили со своих гамаков и полуголые выбежали на палубу; капитан вопросительно посмотрел на меня.

— Вы знаете, сколько ваше судно может нести парусов, — сказал я ему, — стало быть, и действуйте. Ведь видно, что фелука нас настигает.

— Распустить лиселя фока, грот-марселя и фор-марсе-ля! — приказал он, затем, повернувшись в мою сторону, пока матросы выполняли приказ, заметил: — Я думаю, это все, на что мы можем пойти, ибо, сударь, стеньга гнется, как прут.

— У вас есть запасные мачты?

— Да, конечно, сударь, но поломанная мачта введет судовладельцев в большой расход.

— И вы пытаетесь избежать его ценою захвата всего корабля? Прекрасные расчеты, сударь! Я поздравляю ваших судовладельцев с тем, что они выбрали капитаном своего корабля такого бережливого человека!

— Кроме того, — продолжал он, поняв, что сказал глупость, — «Прекрасная левантинка», как только ее перегрузят, всегда дает течь.

— У вас есть насосы?

— Да, сударь.

— Тогда добавьте фор-брамсель к уже поставленным парусам, и мы посмотрим позже, нужно ли будет добавить лиселя.

Капитан несколько растерялся от того, как я обращаюсь с его судном, но тем временем на палубе стали появляться пассажиры.

Пробужденные от первого сна, подозревая, что лишь важное дело могло нарушить их покой, они поднимались к нам, и на их лицах читалось такое комичное волнение, что при других обстоятельствах их вид вызвал бы у меня смех. Среди пассажиров был и мой бедный Апостоли; увидев меня, он подошел ко мне.

— Что случилось? — грустно улыбаясь, спросил он своим тихим голосом. — Благодаря вам я впервые за два последних месяца хорошо спал, и вот меня безжалостно разбудили.

— А случилось, то, мой дорогой Апостоли, — отвечал я, — что мы бежим наперегонки с потомками ваших предков и что если ноги нас подведут, то придется хорошо поработать руками.

— Нас преследует пиратское судно?

— Вы угадали и, повернувшись в эту сторону, сможете увидеть неприятеля.

— Так и есть, — заметил Апостоли, — а мы не можем усилить парусность?

— Можно, — ответил я, — натянуть еще несколько лоскутов, но мы мало что выиграем.

— Неважно, — возразил Апостоли, — нужно испробовать все, а если они все же настигнут нас, будем драться.

— Мой бедный друг, — ответил я ему, — это говорит ваша душа, а тело ваше слишком слабо. Впрочем, уверены ли вы, что капитан расположен драться?

— Мы его заставим! — воскликнул Апостоли. — Настоящий капитан здесь — вы; это вы, Джон, уже однажды спасли корабль, и вы еще раз спасете нас.

Я покачал головой, как человек, не питающий больших надежд.

— Подождите, — сказал Апостоли и устремился к группе пассажиров, которым капитан объяснял наше положение.

— Господа! — обратился он к ним, напрягая свой слабый голос и прокладывая себе путь, чтобы оказаться в центре собравшихся. — Господа, в наших обстоятельствах необходимо срочно принять быстрое и верное решение. В этот час все поставлено на карту: наша жизнь, наша свобода, наше состояние — все зависит от верного или неверного приказа, от хорошего или плохого управления кораблем. Я заклинаю капитана сказать нам по чести, справится ли он с доверенной ему миссией, берет ли на себя ответственность за то, что произойдет?

143
{"b":"7803","o":1}