Не похож на оборотня. Впрочем, это не показатель. Признаки оборотня могут скрываться на теле и на руках. Да и вообще почти везде.
Она некоторое время следила за ним. Пару раз их взгляд пересекались. И в эти разы он задерживал на ней взгляд. От этого Калара становилось нехорошо.
- Может, он - охотник. Или их осведомитель.
И вновь она скорее почувствовала необходимость уйти отсюда, чем смогла обосновать её логически. Это было ощущение опасности. А своим ощущениям она полностью доверяла.
Она двинулась за город, рассчитывая увидеть повозку, которая идёт по тракту на восток. И она приметила небольшую повозку, за которой сидел простоватого вида мужичок. При взгляде на него она не чувствовала никакого голода. Тощий, старый, немного сморщенный. Глаза добрые, умные. Совсем не её тип. Однако он без проблем согласился подбросить девушку до ближайшей деревни. По дороги, чтобы не клевать носом, Калара завела с ним разговор. Мужичка звали Гансом и он вёз деньги семье в деревню. Она сказала, что тоже едет к семье с заработков и Ганс предложил ей остановиться у него.
- Мы как раз приедем ближе к вечеру, а на постоялых дворах могут попадаться всякие люди. На молодую девушку там найдётся много охотников.
На несколько секунд Калара представила, как будет заниматься любовью сразу с двумя, а потом одновременно разорвёт их, и сон, как рукой сняло. Но, с другой стороны, старик сказал, что у него есть семья. Может быть, там найдётся с кем порезвиться.
От этих мыслей она слюни капали всё обильнее. Она постоянно сглатывала их. В горле появлялась противная сухость.
Вскоре они подъехали к деревне. Ганс проводил её в собственный дом. Это было двухэтажное деревянное здание. Внутри их встретил сын Ганса - Людвиг. Высокий широкоплечий мужчина приковал к себе взгляд Калары. Его грудь так и сочилась жизнью. Которую она хотела выпить целиком.
На пару мгновений она погрузилась в полудрёму и уже видела, как вгрызается в его сердце, прижимается к нему, чувствуя агонию его мощного тела. Ощущая, как его пальцы царапают её спину. Ей нравилось, когда жертва сопротивляется до конца.
Но наваждение сгинуло, как только вслед за ним выбежали трое детей. Две девочки стали наперебой требовать у папы поиграть в салки. Паренёк лет пятнадцати подошёл к деду и спросил, не принёс ли тот вкусностей. Через пару секунд они все обратили внимание на гостью.
Та тут же взяла себя в руки, а сами эти руки спрятала в рукава платья, потому что почувствовала, как пальцы твердеют.
Эти детские крики испугали её. Дети очень любопытны. Даже если она уведёт этого человека, они могут последовать за ними. Просто из интереса.
Глядя, как девочки ластятся к отцу, почти накидываясь на него, а он треплет их по волосам, она тотчас представила, как они кричат от ужаса и боли над его растерзанным телом. Кричат и в душе проклинают её. Это был точь-в-точь момент из её детства. Вернее, момент, который она неоднократно представляла себе. Этот страх, что на этом месте окажется она, усиливающийся с каждым днём, заставил её бежать из родного дома. Какими бы противными не были это трущобы, грязные, мерзкие, где изнасилования и кражи были в порядке вещей, всё же это был её дом. Но в какой-то момент она поняла, очень отчётливо, что голод в ней растёт. Она ничего не может с этим сделать. И скоро, очень скоро, следующей жертвой станут её родители. И всё ярче в её голове становилась картина того, как разорвёт их в порыве кровавой ярости, а потом будет рыдать над их телами, желая умереть самой. Она пугала её сильнее, чем оборотня пугает серебро. И заставила её бежать, ничего не сказав.
- Простите. - Прозвучал голос Людвига. - Мы вас чем-то обидели?
Она поняла, что все недоуменно смотрели на то, как по её щеке катится слеза.
Она осмотрела их. Нет эти люди не могли больше быть её целью. Пропади она пропадом, если тронет их хоть пальцем.
И так всегда. Любой человек, задевший одну из немногих чувствительных струн её души, сразу же переставал быть в её глазах жертвой и становился чем-то близким в этом плане к её родителям.
Она постаралась улыбнуться, смахнула слезу и приложила руку к груди. - Я вас сердечно благодарю, добрые люди. - Обернулась к Гансу. - Но я вспомнила, что меня могут встретить знакомые на постоялом дворе. Спасибо, что согласились помочь. В наше время таких людей встретишь редко. Но я не хочу вас утруждать.
- Зачем же вы зашли, если уходите? - Хозяйским тоном поинтересовался мальчик.
Она секунду помедлила. - Я не спала целые сутки. Вот и мысли путаются.
- Так тем более, оставайтесь у нас. - Дружелюбно сказал Людвиг.
Девочки улыбчиво закивали ей.
От всего этого ей захотелось срочно уйти отсюда, будто бы каждая минут пребывания порождала у неё страх. Она хотела есть. И хотя сейчас другое чувство полностью властвовало над ней, к утру всё могло поменяться. Она знала, до какого безумия может довести голод.
- Нет, нет. Нет. - Закивала она. - Меня ждут. Простите, что получилось так неловко. У вас такая хорошая семья. - Она постаралась изобразить улыбку, но на её лице невольно появился плохо замаскированный страх. - Я желаю вам счастья. И, прошу запирайте дверь покрепче. И не выходите ночью.
Они посмотрели на неё с недоумением. - Пап, тётя странная. - Услышала она шёпот девочки.
- Что ж. - Пожал плечами Ганс. - Давайте я вам тогда покажу постоялый двор.
Он быстро привёл её на двор, где она тут же взяла комнату и попрощалась с добрым стариком. Она предложила ему пару медных.
- Мне это ничего не стоило. А вам ещё добираться надо. Надеюсь, ваша семья будет рада вас видеть.
От этих слов ей стало грустно и ещё сильнее потянуло в сон. Войдя в комнату, он закрыла её на ключ и тут же уснула на твёрдой, постеленной соломой, кровати.
