Казалось, Реджина забыла, как нужно дышать. Во все глаза женщина смотрела вдаль перед собой, руки, опущенные по швам, весьма видимо подрагивали. Медленно, осторожно, словно страшась прогнать волшебную иллюзию, она скользнула ладошкой по собственному бедру вверх к талии и невесомо провела кончиками пальцев по чужой кисти. Едва подушечки пальцев ощутили тепло человеческой кожи, как плотно сомкнутые губы приоткрылись, впуская в лёгкие большее количество воздуха, а с пушистых черных ресниц, сорвались непрошенные слезы. Реджина зажмурилась и, судорожно вздохнув, словно делая прыжок веры, шагнула назад, оказываясь в объятиях крепких мужских рук и любимого запаха леса.

Робин улыбнулся, обхватывая обеими руками её тонкую талию и зарываясь носом в тёмную шевелюру. Подумать только, прошло тринадцать лет, а она всё так же пахла белой фрезией, всё так же льнула к нему и всё так же безоговорочно доверяла. Робин не удержался и, крепче прижав её к себе, коснулся губами аккуратного ушка, шепнув:

— Мне нравится твоя новая причёска, Фрезия.

Реджина сильнее зажмурилась и крепче сжала пальцами его предплечья. Локсли вдохнул её аромат и, оставив несколько мимолётных поцелуев на изгибе шеи, повернул её к себе лицом.

— Редж… — тихий шёпот едва коснулся слуха, большой палец смахнул бегущую по щеке слезу — взгляни на меня, пожалуйста.

Я была уверена, что она не послушает. Откажется. Испугается прогнать иллюзию, но всего доля секунды понадобилась мисс Миллс, чтобы собрать всю волю в кулак, отогнать сомнения и посмотреть Робину в глаза. Локсли грустно улыбнулся, немного склонив голову на бок и нежно провёл кончиками пальцев по скуле Реджины.

— Вас снова двое?

— Она не дала мне уйти, — Реджина прикусила губу и осторожно коснулась пальцами уродливых шрамов на его лице.

— Уже не так привлекателен, как прежде? — Робин усмехнулся, целуя её ладошку.

Реджина сморгнула слёзы и кинулась ему на шею, Локсли широко улыбнулся, подхватывая её и прижимая к себе так крепко, будто хотел, чтобы она прошла через его кожу к самому сердцу.

Я почувствовала себя лишней, наблюдая за сценой воссоединения. Что чувствовал Хайд, глядя, как некогда мёртвый соперник вновь уводит из-под носа долгожданный трофей, когда до цели оставалось совсем ничего, представить еще сложнее.

Не отрываясь от губ Реджины, Робин встал между ней и Хайдом, когда всё резко пришло в движение: Коттон, глядя на Реджину не верящим взглядом сделал шаг вперёд; Робин, оторвался от любимой и одним быстрым, но плавным движением руки спрятал её себе за спину; Реджина, будто страшась одной только возможности потерять его снова, попыталась проскользнуть вперёд и закрыть его своим телом, а я медленно поднялась на ноги, стараясь не привлекать внимания, но, кажется, о моём присутствии здесь все забыли.

— Локсли, смотрю, даже огненная бездна тебя отторгла.

Мужчина усмехнулся, покачивая головой:

— Я оказался ей не по зубам. Что ты здесь делаешь, Эдвард?

— Пытаюсь вернуть то, что моё по праву. Лилит, — Эдвард вновь обратил взгляд на Реджину и вытянул руку вперёд, — прошу, Лилит, пойдём со мной.

Реджина лишь крепче сжала в своей ладошке руку Робина.

— Ты не можешь противиться мне, Лилит. Ты чувствуешь эту связь со мной ещё сильнее, чем прежде, верно? Теперь, когда у нас есть ребёнок она стала невероятно прочной.

Робин дёрнулся, словно от пощечины. Видимо, новость о ребёнке Реджины застала его врасплох. Я перевела взгляд на брюнетку и удивилась резкой перемене — всего в один миг из мягкой и нежной женщины, льнущей к своему мужчине, Реджина вновь превратилась в кусок льда, во взгляде которого полыхала такая жгучая ненависть, что, казалось, она выжжет дотла всё здание и присутствующих в нём.

— Между нами нет никакой связи и никогда не было. То, что ты считаешь любовью — ничто иное, как одержимость. Она не способна дарить жизнь, Эдвард. Она способна только гробить и калечить. Безусловно, моё существование — твоя заслуга. Тебе удалось создать чудовище. Но, видимо, Вселенная посчитала, что есть монстры пострашнее меня. И воздала тебе по твоим делам. — Широкая улыбка осветила красивое лицо, — Ты так сильно хотел, Эдвард! — на её лице отразилась напускная гримаса сострадания: нижняя губа оттопырена, брови подняты вверх. — Так сильно хотел меня. — Реджина опустила руку Робина и сделала шаг вперед. — Ты так сильно хотел от меня. — ещё один шаг, Робин продвинулся следом, с опаской поглядывая на Хайда, на лице которого не отражалось ни одной эмоции, — Ты так сильно хотел со мной. — Реджина приблизилась к Хайду вплотную и коброй подалась вперёд, буквально выплёвывая слова ему в лицо, — Чтобы именно я! Чтобы только с тобой! — она вздохнула и покачала головой, окинув его взглядом снизу вверх, словно навозную кучу под ногами. — Ты так сильно хотел… Я исполнила каждое твоё желание. Только с другим. — Реджина подняла вверх голову и, раскинув руки, сделала оборот вокруг себя, жизнерадостно улыбаясь — И вот, погляди! Вот она я! — женщина сделала шаг назад, — Моё тело — его. — Реджина обогнула Робина. — Душа моя с ним. — её рука опустилась Локсли на плечо. — Я отдала всё ему. И от него у меня сын. — бархатистый смех ударил по барабанным перепонкам, вызывая сотню неприятных мурашек по всему телу. Я в ужасе уставилась на неё. Что она творит?! — Скажи, Эдвард, каково понимать, что всё, на что ты потратил долгие тринадцать лет жизни, досталось другому?

Хайд, словно завороженный наблюдал за ней, никак не реагируя на её слова. Плохое предчувствие снова дало о себе знать так резко, что меня бросило в жар. Словно из неоткуда в ладони Хайда появился пистолет. Мир разом потерял все звуки и свёлся к оглушающему стуку крови в ушах.

Пистолет скользит вверх.

Палец ложится на курок.

Улыбка сползает с лица Реджины.

Робин хватает её за талию и отпихивает в сторону.

Мои ноги неожиданно несут меня прочь от выхода, к которому я так старательно прокладывала путь всё это время.

Резкий толчок и болезненное падение на рубероид — содранные в кровь колени и ладони отдались мерзкой пульсацией.

Тело Коттона, перекинувшись через парапет, отправилось в полёт с двадцать восьмого этажа.

Какова ирония! Самаэль вновь пал с небес.

Откуда-то раздался будоражащий душу истерический смех. Мне понадобилось время, чтобы осознать, что смеюсь я. Осознание произошедшего подкатило к моему горлу тошнотой и мой желудок попрощался со своим скудным содержимым. Реджина медленно опустилась передо мной.

— Белль… — Она протянула ко мне руку, а я с громким всхлипом отползла от неё подальше. — Белль…

— Прочь! — я уже не смеялась, а ревела навзрыд, размазывая по лицу косметику.

— Белль, — наплевав на платье, она подползла ко мне ближе. В нос ударил запах белой фрезии.

— Я убила человека…

— Ччч… — Она обняла меня и прижалась щекой к моему лбу. Периферийным зрением я уловила приближающуюся к нам тень и лишь крепче прижалась к Реджине.