− Привет… − она осторожно поцеловала брюнетку в лоб и опустилась рядом с ней, − я принесла тебе воды.
− Спасибо, − мадам мэр мягко приобняла ее и счастливо улыбнулась.
− Что тебе снилось сегодня? − Эмма ласково погладила ее по щеке, не отрывая от нее глаз.
Брюнетка прикусила губу и опустила глаза вниз, покачивая головой из стороны в сторону.
− Снова кошмар?
− Да, Эмма, но давай мы не будем об этом?
− Я пытаюсь помочь…
− Я знаю, дорогая, − мэр мягко поцеловала шерифа в губы и улыбнулась, − просто нужно смириться с тем, что есть моменты, с которыми мне нужно справиться самой. Кошмары не так страшны, как кажутся.
− Но тебе удалось их побороть однажды.
− Да, Эмма. Но мне помогал Робин.
Ненадолго между ними повисла напряженная пауза. Казалось, брюнетка пожалела о том, что назвала это имя, но в то же время, обе женщины не выглядели так, будто этот человек был какой-то запретной темой. Скорее, он был темой очень давней, близкой и довольно болезненной.
− Все в порядке, мне тоже его не хватает. − Эмма аккуратно взяла ее за руку, − нет ничего плохого в том, чтобы скучать по человеку.
− Я знаю…
Дальше слушать я не стала. Во-первых, мне и так было немного стыдно за свое любопытство. Во-вторых, там явно затрагивалась какая-то личная тема не для моих ушей, поэтому я быстренько ретировалась, пока Мадам мэр не заметила меня и не устроила очередную взбучку за любопытство.
Когда я, наконец, вернулась к своему лежаку, пса на нем не было. Моему рассказу о пятнистом рецидивисте никто не поверил. Стоит ли этому удивляться?
Мы прожили в библиотеке еще пару дней, пока, наконец, Эмма не объявила о том, что режим чрезвычайной ситуации снят и угроза миновала.
За эти пару дней мне удалось еще несколько раз поболтать с шерифом и даже побеседовать с Мадам мэр на тему тоталитаризма и его плюсов, и минусов. Брюнетка оказалась такой же умной насколько была красивой. Я давно не встречала человека с такой качественной аргументной базой. А когда к нашему разговору присоединился Роберт, я влюбилась в него еще больше.
В последний день мы занимались исключительно сборами. Все пытались быть полезными и изо всех сил возвращали библиотеке ее библиотечный вид. В свой номер я вернулась поздно ночью и уснула, как только моя голова коснулась подушки.
Следующим утром жизнь в Сторибруке кипела так, будто бури вовсе не было. Кафе «У Бабушки» все так же пестрило клиентами, Руби кружила от столика к столику, а Роберт читал книгу, ожидая меня на нашем месте.
− Привет, − я села рядышком и крепко его обняла.
− Здравствуй, − Роберт улыбнулся, откладывая в сторону увесистый томик, − как спала?
− Как убитая, − я улыбнулась во все зубы, − на кровати спать приятнее, чем в спальном мешке.
− Не могу сказать, что ты меня удивила, − Роберт улыбнулся, поглядывая на меня, − Руби сказала, что вы скоро уезжаете…
− Да, мне нужно закончить работу.
− Как надолго?
− Не знаю, Роб. − На меня разом навалились все проблемы. Мой красочный мыльный пузырь спокойствия лопнул, будто его проткнули иголкой. Это здесь мы жили бесплатно (благодаря Руби). Но в Нотнерте меня ждала суровая реальность: денег у меня практически не осталось, платить за отель нечем, ровно, как оплачивать услуги Сидни и вести дальнейшее расследование. Мне нужно было срочно найти работу. − Роб, у вас тут случайно нет свободных вакансий?
Роберт удивленно приподнял бровь, прокручивая в пальцах мой локон:
− Хочешь остаться?
− А почему нет? − я улыбнулась, − у вас здесь здорово.
− Знаешь Белль, пожалуй, нам нужен библиотекарь…
− Попридержите для меня место, мистер Голд. Я вернусь так быстро, как смогу. Он улыбнулся, отпивая свой кофе.
− Работа не такая уж и доходная.
− Главное, чтобы хватало на жизнь.
− Зачем тебе работать в моем городе?
− Потому что я самостоятельная девочка и могу делать свой маленький вклад в большое будущее Сторибрука? − я улыбнулась, глядя на Роберта, − прекрати, ты прекрасно знаешь, что я об этом думаю.
− Да и считаю, что ты не права. Давай заключим пари?
− Знаешь, я не удивлена, − я улыбнулась, − ты иногда такой невыносимый, Роб… Слышал сказку про Румпельштильцхена?
− Читал.
− Никого не напоминает?
− Как по мне одно лицо.
Мы посмотрели друг на друга и рассмеялись. Я могла сколько угодно шутить на тему его способностей делать деньги из неоткуда, и, пожалуй, только мне за это не доставалось.
Руби принесла нам бургеры и мы отправились прогуливаться к порту, где впервые встретились. Время, казалось, стало просто неумолимым и неслось, словно раненная лань. Вот мы купили в полдень вкуснейшие Сторибрукские рожки у мороженщика, и вот уже настало время заката. Мы удобно устроились в его лавке и наблюдали за небом из окна. В ожидании нового произведения искусства, я нетерпеливо прожигала взглядом безмерное синее пространство. А Роберт смотрел только на меня.
− Ты красивее всех закатов.
Я улыбнулась, поворачиваясь к нему:
− Ты так говоришь, потому что влюблен.
− Я так говорю, потому что это правда.
Я улыбнулась, быстро поцеловав его в губы. Между нами лежала его трость и именно сейчас я остро чувствовала ее присутствие, будто именно она отделяет меня от Роберта.
− Ты расскажешь мне, как повредил ногу?
− Да, когда-нибудь.
− Почему не сейчас?
− Белль, это грустная история и я очень не хочу портить такой прекрасный вечер. − Роберт поднял голову и посмотрел на небо, − смотри, остались считанные минуты перед тем, как солнце встретится с морем. О закате есть легенда, знаешь ее?
− Нет, расскажи − я удобно склонила голову ему на плечо.
− Когда-то давным-давно в крае, название которого уже безвозвратно кануло в небытие, жили девушка и юноша, любившие друг друга так сильно и так страстно, что многие им открыто завидовали. Долгое время они старались не обращать внимания на пересуды, но однажды, их терпению пришел конец. Они обратились за помощью к колдуну и попросили у него жизни, в которой не было бы места чужой зависти, чтобы они могли любить друг друга свободно, без оглядки на других. Так юноша стал морем, а девушка − солнцем. Каждый вечер солнце стремится в объятия к морю. Та невероятная красота, которая творится в момент их встречи − это их любовь. Вот уже многие века за ней наблюдают и ею восхищаются уже сотни поколений тех, кто отверг ее на земле.
