— Мы не… — пролепетала Уманова, — просто…

— Мой друг, — закончил за неё молодой человек. — Знакомьтесь: мама, это Леся, Леся, это мама. Я Вася, если кто на радостях забыл.

— Галина, — голос был ласковым. — Хорошо довёз тебя этот обормот?

— Хорошо, — Олеся ответила на её улыбку. — А как вас по отчеству? Как-то неудобно…

— Ой, я тебя умоляю! Просто тётя Галя!

Олеся была смущена, не знала, куда деваться от пристального внимания милой женщины. Она не привыкла, что её, трудного подростка, принимают тепло, с искренней улыбкой. Девушка всегда отвечала грубостью, выпуская свои невидимые колючки, но сейчас ситуация была другой: на неё не смотрели, как на ничтожество, заочно ненавидя.

Это было непривычно. Тепло её приняли и в «Смерче», за исключением разве что Муры, вот и сейчас Галина Васильевна шустро оповещала своих гостей о том, что Васина комната на две недели всецело принадлежит Лесе, а сам молодой человек разместится в гостиной.

— Как-то неудобно, — снова пролепетала Уманова, — я могу спать на диване, это же Васина комната.

— Лесенька, милая, — женщина засмеялась, а Ума невольно её смехом восхитилась: такой звонкий, беззаботный, весёлый, — неудобно спать на потолке, а всё остальное — ерунда!

— Действительно, — Вася улыбнулся и толкнул девушку локтем, — ты же главный гость.

— Скажешь тоже…

— Пошли гулять, пока не жарко!

— А позавтракать вы не хотите? — осведомилась Галина, скрестив руки на груди.

Уманова украдкой рассмотрела женщину. Она была невысокого роста, чуть полновата, русые, как у Васи, волосы были зачёсаны назад и собраны в аккуратный пучок. Все черты её лица были мягкими, в голубых глазах, опять же, как у сына, было невероятное счастье, а с полных губ не сходила улыбка.

С Василием они были не очень похожи, что тут же отметила девушка, разве что волосами и глазами, а ещё улыбкой, да, они улыбались совершенно одинаково.

— Леська, есть будешь?

— Нет, я не хочу.

— Вот, мам, мы не хотим. А дядя Ашот до сих пор рядом с пляжем работает?

— А куда ж он денется?

— Значит, позавтракаем у него. Ты не представляешь, Лесь, какие у него лаваши! После двух недель здесь тебе придётся форму у Бизона просить!

— Спасибо, я от завтрака отказываюсь, — Олеся засмеялась.

Они неспешно добрели до набережной и пошли вдоль воды. Людей ещё было немного, некоторые спали, некоторые проводили время на пляже, ловя теплые лучики до наступления полуденного солнцепека. Многочисленные кафе ещё были закрыты, хотя на их кухнях уже вовсю шла готовка, продавцы выкладывали свои товары на прилавки, а продавщица кваса отчаянно пыталась установить зонтик.

— Что скажешь? — Ионов опустил темные очки с макушки на глаза и посмотрел на шагавшую рядом Лесю.

— А что тебе сказать? — она улыбнулась и заправила за ухо темный локон. — Я счастлива!

Вася улыбнулся в ответ и, запрокинув голову, посмотрел на безоблачное небо.

Они прошлись по набережной, прогулялись по парку и посидели на площади у фонтана, уплетая мороженое. Для Васи это был дом, родные места, изученные до мелочей, а для Леси — что-то совершенно новое, неизвестное, но такое прекрасное.

Как и обещал, Ионов отвел девушку к дяде Ашоту — веселому усатому старику, который совсем недалеко от моря заведовал своей пекарней. Лаваши, фокачча, вкуснейшие пирожки — его знал весь город, и никто ещё не остался разочарованным.

После причитаний о том, что Василий совсем позабыл свой дом и город, и кучи комплиментов в адрес совсем смущенной Олеси, мужчина собрал в бумажный пакет всего самого вкусного, по его мнению, и приказал приходить почаще.

Галины уже не было дома, Вася быстро нашел кастрюлю с окрошкой, сходил в огород за овощами, и они сели обедать.

— Как же вкусно, — пробубнила Олеся, жуя ещё горячую фокаччу с сыром, — вкуснее ничего не ела!

— А я о чем! — хохотнул Кот, отломив ещё кусок. — Вкуснее и не найдешь!

После еды Уманова едва ли не силой отвоевала право мыть посуду и стала к мойке, куда Вася сгрузил все со стола. Не то, чтобы ей очень уж хотелось и нравилось, но сделать по-другому было бы просто некрасиво.

Она быстро расправилась с тарелками и приборами, а Ионов тем временем разлил по большим стаканам холодный клюквенный морс и достал пирожки от Ашота.

— Ты как хочешь, а я спать пойду, — оповестил он, протянув девушке стакан, и надкусил пирожок. — О, с картошкой! Любимый! — он хохотнул, подавая Лесе плетеную тарелку с пирожками, и она взяла один. — Так я о чем, посплю. А ты располагайся. Бери, что хочешь. Там в комнате телевизор, если жарко, включай кондиционер, он в зале. Пошли, комнату покажу.

Взяв стакан и пирожки, молодой человек вышел из комнаты, а Ума послушно двинулась за ним.

Как только Вася ушел, девушка осмотрелась. Комната была не очень большой, но светлой, с одним окном, на котором были жалюзи, кроватью и письменным столом. На полочках стояли книги и несколько макетов кораблей, створки небольшого шкафа и две полки комода были открыты, явно предназначаясь для ее вещей.

Леся понюхала букетик белых роз, что стоял на комоде, и улыбнулась. Все-таки здесь было очень здорово, уютно, по-домашнему. У нее такого давно не было, хотя так хотелось где-то глубоко в душе.

Девушка открыла свою сумку, неспешно разложила по полочкам вещи и достала с самого дна синее платье. Она их вообще не очень любила, куда привычнее было носить джинсы или камуфляж, на худой конец — изредка надеть форменную юбку, но никак не щеголять в платьях и на каблуках.

Повесив наряд на спинку стула и решив, что наденет его вечером, если они с Васей пойдут гулять, девушка вышла из комнаты.

Она быстро нашла ванную и после прохладного душа устроилась отдохнуть.

Олеся уснула быстро, о себе дала знать длинная дорога, за которую она не сомкнула глаз, без умолку болтая с Ионовым, чтобы он не уснул.

Когда девушка открыла глаза, на часах было почти восемь, укрыта она была простыней, а рядом с вазой появилось блюдо с фруктами.

Откинув простыню и поднявшись, Леся взяла персик и надкусила. Сочный спелый фрукт был просто восхитительным на вкус, а Ума невольно улыбнулась, вспомнив, что Вася обещал носить ей персики. И в первый же день свое обещание сдержал.

— Проснулась? — в комнату заглянул Ионов. — Такая уже соня! — он хохотнул и, войдя, отщипнул пару ягодок от виноградной ветки, немедленно забросив в рот. — Гулять пойдем? В море только завтра, — усевшись на кровать, парень закинул ногу на ногу, — часов в шесть выйдем, пока людей не много и не очень жарко.

— Не тараторь! — Леся засмеялась, заглядывая разноцветные сливы и решая, какую взять. — Я за тобой не успеваю! Гулять пойдем, только мне переодеться надо.

— Переодевайся! — Василий поднялся на ноги и провел ладонью по волосам. — Можно подумать, я тебе мешаю! — он захохотал, взял ветку винограда и, подмигнув девушке, вышел из комнаты.

Позабыв про сливы, Олеся переоделась в свое синее платье, причесалась и вышла в кухню. Вася уплетал обеденную окрошку, болтая о чем-то с матерью, которая пила мятный чай.

Леся сразу поняла, что он мятный — запах стоял на всю кухню, такой нежный, легкий, от него как будто становилось ещё прохладнее.

— Лесенька, — приветливо улыбнулась Галина, заметив девушку, — как спалось?

— Спасибо, хорошо, — Олеся улыбнулась и присела за стол.

— Есть хочешь? — деловито осведомился Ионов, а Леся отрицательно помотала головой.

— Тогда чаю, — без лишних вопросов женщина поднялась со стула, налила напитка в чашку и поставила перед девушкой, улыбнувшись.

Чай был чуть теплым и невероятно вкусным, от него словно веяло домашним уютом, как, впрочем, и от всего здесь.

Когда Вася закончил с ужином, молодые люди отправилась гулять. Море было совсем близко от дома, поэтому очень скоро они шли по мелкому песку, нагретому за день жарким южным солнцем, и махали своей обувью, которую несли в руках.

Василий рассказывал про свое детство, про юность, проведенную в маленьком городке. Его прошлое было полно тепла и солнца, веселых происшествий и радости.