– Голова болит, – пролепетал Иван, чем вызвал искренний гогот сопровождающего его таможенника.

– И желудку плохо, наверно? На, поешь, и вот это выпей, щас должно отпустить. Потом дальше заправляться будем.

От напитка не пахло алкоголем, и Иван, не раздумывая, осушил стакан. Вкус был достаточно приятным, и вскоре голова действительно начала мало-помалу проходить, заставляя лихорадочно вспоминать произошедшее. Половину вспомнить никак не удавалось, в памяти сидело только труднопроизносимое название города: Роланж ЙыЙ. Ему надо туда.

– Прошу прощения, уважаемый, а как мне добраться до города, этого… Роланж-как-то-там он, вроде?

– Опачки! А зачем это нам туда? Уж не шпион ли ты, дружок? – очень серьезно спросил таможенник, но потом усмехнулся и добавил: – Расслабься! Михайло сказал, что тебе доверять можно, а он языком не треплет. Ну, смотри, тебе по дороге всё время на восток, там и указатели будут везде. Правда, железной дороги нет там, да и вообще к тому быту привыкать придется: уж очень необычно всё. Мы, когда за спиртухой ходим туда, всё время дивимся выдумкам ихним. Да ты денег не пожалей – возьми кучера или водилу на самоходке, тебя живо доставят. Да и недорого, там, в Периферии, вообще дешево всё.

– Спасибо! Я пойду тогда, спешу очень: дела, дела… – сказал Иван и схватил свои вещи. Нужно было срочно уходить, пока не вернулся Михайло, иначе это могло затянуться на несколько дней, а такого времени в запасе сейчас не было.

– И что, не дождешься? Михайло расстроится… Ну коль надо – иди с богом, может, и свидимся еще. Обратно вот редко кто сейчас… – только и ответил худощавый и, кажется, даже немного загрустил.

***

С другой стороны таможни действительно открывался иной вид, даже можно было сказать, что ты попал в параллельное измерение. Вокруг полыхали множеством оттенков заросли уже давно утерянных в «обычном мире» видов растительности. Размытая дорога не первой свежести вела куда-то вдаль, и ни пластиката, ни каких-либо других прогрессивных материалов, уже давно использующихся в Королевстве, видно не было. Рядом с покосившимся (что, собственно, очень подходило к данному виду) зданием таможни была расположена небольшая стоянка, где покоилось несколько дотоле невиданных средств передвижения. Два из них еще можно было как-то отнести к тягловым, поскольку они были запряжены лошадьми, и лишь необычная угловатая конструкция намекала на их неординарность. Вот третье, что покоилось чуть поодаль, отнести к чему-либо было очень трудно.

Во-первых, у этого не было крыши, а сиденья были закреплены на плоской площадке посередине; конструкцию венчал огромнейший руль, при этом даже малейший намек на лобовое стекло отсутствовал. Во-вторых, на том месте, где у обычного автомобиля должны быть колеса, были огромные полукруглые гофры, закрывающие то, что было под ними, почти до самой земли. И, наконец, было совершенно непонятно, на чём же оно едет, поскольку никакого намека на двигатель не было. Иван решил, что как бы страшно ни было на нём ехать, он должен испробовать это чудо техники и выяснить, как же оно движется. И он направился к владельцу, больше походившему по одежде на крестьянина-маляра, чем на возничего.

– Здравствуй, отец! Что это за чудо техники у тебя здесь? Докинет ли оно меня куда нужно? – начал Иван.

– Да куда нужно, туда и докинет – это же моя ласточка. Ты только денег заплати. Куда надо, туда и доковыляем! – ответил человек в тужурке, похлопал рукой по гофре и спрыгнул на землю.

– Деньги-то есть. Ты, главное, объясни мне: как же оно двигается? А то и залезать на него страшно.

– Да ты не бойся, чего тут бояться? Это самоходка, распространенное у нас средство передвижения – привыкай к нему, их тут на каждом шагу море. А работает оно на Чистой Энергии: блок вставил – и на полжизни хватит. Да ты и сам посмотри, – он открыл одну гофру, и взору предстало «колесо» самоходки – если его так, конечно, можно было назвать. Это колесо представляло собой несколько ног в ботинках, которые были полусогнуты, и, видимо, при движении «ступали» по земле как обычные.

– Что за ужас! – воскликнул Иван и улыбнулся.

– Какой ужас, милок? Это еще с былых времен ноги остались – они ж ненастоящие, чего бояться? У нас в этой части страны раньше протезный завод был, ноги для армии в войну делали. А потом надобность отпала, а цеха-то остались. Вот и пустили их на производство – не пропадать же… Так поедешь?

– Поеду, поеду, отец. Мне в Роланж ЙыЙ нужно. Знаешь, где это?

– Знать-то, может, и знаю, но только не советую ехать туда, неспокойно там сейчас. Всё ученые шалят, да и все искатели приключений сейчас там – а это такой сброд, я те крест дам! Дыра там открылась и разрастается, и такое там творится, что даже армейские части стянули. Но коль надо – залезай, поедем, только деньги вперед.

Денег возничий действительно попросил немного: ему, видимо, не столько денег хотелось, сколько была нужна компания. Он болтал без умолку весь путь, пока самоходка мерно ступала по неровностям дороги. В основном он рассказывал разные глупости: о своем соседе, что спер у него свинохряка (как он сказал, животное обычное, просто привыкнуть надо), о постоянных спорах про власти. Но было и море интересного о быте Периферии: о том, что принято, а что нет; о том, какие темные времена сейчас настали и чего следует опасаться. Вскоре началась асфальтовая дорога, и хозяин припустил свою «самоходку» на полный ход, что никак не сказалось на плавности движения: ее не трясло на кочках, и повороты она проходила на ура; собственно, для этих дорог она была самым идеальным вариантом… Но тут ход замедлился.

У обочины дороги стоял небольшой квадратный синий знак, несколько раз простреленный.

«Роланж ЙыЙ», – гласила табличка.

– Тут потише себя веди, давай спокойно доедем, – сказал проводник и снизил обороты…

***

Действительно, пейзаж здесь немного изменился. Трава также была зеленой, и деревья раскидывали свои кроны по обочинам. Но всё было как будто не так, на всём был некий налет таинственности и инородности, казалось, что ты едешь уже не по этой планете. Не говоря уже об обломках различной техники, что валялась то тут, то там, и Иван не мог сказать, родная ли это техника Периферии. Или же она была «выплюнута» из той самой «дыры», о которой без устали болтал возничий.

Вскоре в поле видимости стали вползать дома этого необычного поселения. Дома были вовсе не «быстро строящимися», к которым привык Иван, а сложенные по старинке: какие из красного, какие из белого кирпича, без какой-либо внешней отделки и сайдинга, что казалось диким и неаккуратным. Видно было даже некоторые каменные дома-замки, что бросали в дрожь и вызывали желание обойти их стороной.

– Тебе куда надо-то, милок? Не знаешь? Тогда я тебя на площади главной высажу, а там уж ты сам – я же не знаю, по какой причине тебя занесло сюда. Да и вовсе не интересно это мне.

По пути к площади на бульварах и тротуарах, в основном выложенных камнем и закатанных бетоном, не было видно множества людей. Редкие жители, одетые во всякие лохмотья, сновали в разных местах, но при виде самоходки с необычным гостем предпочитали свернуть в переулок и выбрать другую улицу, чтобы попасть туда, куда им было нужно. По дороге встретились несколько самоходок, водители которых, видимо, хорошо знали моего возничего и приветливо кивали ему. Почему-то, правда, ускоряя ход. А также попались несколько непонятных конструкций, которые будто и вовсе не ехали по земле, а парили над ней.

На площади стояла небольшая группа людей, которая была одета хоть очень необычно, но вполне аккуратно и даже прилично. Иван сошел с «самоходки» и попрощался с возничим, сунув ему денег на чай, чем вызвал искреннее удивление и приветливую улыбку. Тут же эта непонятная группа направилась к журналисту, но это шествие выглядело не угрожающим, а, скорее, приветливым. Они поклонились, поприветствовали гостя, и вперед вышла девушка, держа в руках каравай хлеба, на котором стояла солонка, доверху наполненная солью.