Ледибаг тяжело вздохнула, не отводя глаз от Адриана. На этот вопрос она еще не могла ответить, так что все ее лицо превратилось в сплошную непроницаемую маску. Никто, кроме нее самой, не мог ощутить всей горечи слов, которые приходится сдерживать внутри собственного сердца слишком долго.

Никто, кроме невидимой Мелани, улыбчиво наблюдающей за героиней Парижа.

— С самого начала ты называла меня своей фанаткой, говорила, что любишь мои фотографии и… может быть, ты такая же, как все они? Такая же, как все эти девчонки, выпрашивающие автографы? Может, ты тоже, как они, считаешь меня своей игрушкой?

Где-то глубоко-глубоко в душе Адриана зрели эти мысли. Он всегда отвергал их, никогда не позволял дать им волю перерасти во что-то большее, но сейчас Мелани Фонтэн не составило труда вытащить их наружу одним прикосновением.

Адриан понимал, что говорит лишнее, что ему пора замолчать и остановиться на этом, иначе случится нечто ужасное, но сейчас он, словно обиженный ребенок, говорил, говорил и никак не мог остановиться.

— Может быть, ты так же, как и все остальные, лишь навоображала, будто что-то знаешь обо мне, а на самом деле…

Адриан осекся, встретившись с потемневшим взглядом Ледибаг. Этот взгляд отрезвил сильнее, чем пощечина. Мелани тоже заметила эту перемену и восхищенно усмехнулась.

— Ты хочешь услышать, каким я знаю тебя?

— Да. — Агрест ответил твердо, без тени сомнения. — Хочу.

И этого для Мелани оказалось достаточно. Теперь ей захотелось послушать совсем другого человека, и любопытство подсказывало, что самое интересное еще впереди. Отпустив Адриана, невидимая девушка бесшумно приблизилась к героине Парижа и неощутимо коснулась ее руки.

— Адриан Агрест — это человек, чье лицо я почти каждый день могу видеть на улицах города. И это правда, что я восхищаюсь тобой точно так же, как и тысячи других парижанок.

Адриан нахмурился, уже не уверенный в том, что действительно хочет услышать ее ответ. Но туман в кабинете сгустился сильнее, а Мелани крепче сжала ладонь Ледибаг. И Леди продолжила.

— Каждый день после уроков ты садишься в темную машину, и она увозит тебя на новый кружок, новое занятие… Ты каждый день наблюдаешь за Парижем сквозь тонированные стекла, проезжаешь по историческим улицам, но по-настоящему ты не живешь здесь. Лишь наблюдаешь картинки из окна.

Сейчас у Леди был такой же взгляд, как в тот дождливый день. Под напускным спокойствием в ее глазах томилась боль и неспособность пролить слезы. Но Мелани не позволит Ледибаг на этом остановиться. Слишком много забавных мыслей она отыскала в ее голове. Какая удача наткнуться на такой кладезь неразоблаченной правды! О, такие мысли непременно должны быть произнесены вслух. Уж Мелани позаботится об этом.

У Адриана кольнуло в груди. Он смотрел на нее, не в силах произнести ни слова в ответ. Похоже, она в самом деле знала о нем куда больше, чем он ожидал. Но как?..

— Ты живешь в таком огромном доме, что создается впечатление, будто у тебя есть все самое лучшее и самое дорогое. Отец считает, что обеспечил тебя всем необходимым для комфортной жизни, думает, что подарил тебе будущее…

Леди подняла на Адриана измученный взгляд.

— И я уверена, несмотря на все, он действительно очень сильно любит тебя. — Адриан отрицательно покачал головой из стороны в сторону. Этот разговор заходил слишком далеко. Совсем не это он ожидал услышать. А чего тогда хотел добиться? Ради чего спросил ее? Он и сам уже не знал, зачем это сделал. — Вот только в действительности он лишь запер тебя и лишил настоящего.

Ледибаг не могла ощутить физически, но интуитивно чувствовала, что внутри ее головы поселился кто-то чужой, заставляющий произносить все эти слова вслух. Давным-давно она заперла свои самые сокровенные мысли и чувства внутри железной клетки своего сердца, но, черт, как же все-таки приятно выплескивать их теперь наружу…

За спиной Леди чуть заметно блеснула зеркальная дверца шкафа.

— Ты одновременно хочешь и в то же время боишься стать похожим на своего отца. Ты этого никогда не признаешь вслух, но на самом деле ты любишь и восхищаешься им. Именно поэтому продолжаешь посещать все эти занятия и мероприятия, которые он для тебя организовывает.

— Перестань… — выдохнул Адриан.

Откуда она все это знает? Она говорила о таких вещах, которые никто о нем не знал, даже самые близкие друзья; о вещах, которые он сам о себе не знал. Она как будто безмолвным призраком наблюдала за ним откуда-то издалека на протяжении чуть ли не всей его жизни. Кто же она такая, черт возьми? Кто?!..

Ледибаг продолжала говорить, а Адриан был не в силах прекратить слушать, и его сердце до самых краев переполнялось противоречивыми чувствами.

— Когда ты смотришь в камеру, то улыбаешься действительно искренне. Даже если сейчас отрицаешь это. Потому что смотря в объектив, ты представляешь себя свободным человеком. И совсем это не образ, а лишь другая грань твоего характера. — Леди чуть улыбнулась, а ее взгляд потеплел. — Ты гораздо сильнее меня, Адриан. Потому что тебе не нужен Камень Чудес, чтобы стать героем.

Агрест широко раскрыл глаза и стоял, не шевелясь. Ему вдруг пришла в голову чудовищная мысль. Но тогда все оказывается понятно и логично.

— Это… она заставляет тебя говорить? — сказал, едва слышно.

Акуманизированная была здесь, в этой комнате, и играла с ними. По-другому и быть не может. Потому что Леди сказала намного больше, чем обычно. Потому что это слишком… слишком много. Ему всегда хотелось услышать, что она думает, в самых мельчайших деталях, но не так. Не принудительно, не под властью одержимой акумы, нет. Все должно было объясниться по-другому!

Ледибаг сделала шаг навстречу юноше и улыбнулась, хотя ее уставшие глаза продолжали смотреть опечалено. В зеркальном шкафу позади отразился ее алый силуэт.

— Я знаю, что ты человек, способный признавать свои ошибки. Человек, способный улыбнуться и протянуть руку помощи даже тому, с кем изначально у тебя сложились не самые лучшие отношения.

Потому что самая первая их встреча была не слишком дружелюбной. Потому что даже несмотря на не самое лучшее первое впечатление, в тот день под дождем он протянул ей зонтик. Ей, Маринетт. Обычной, непримечательной Маринетт. Тот самый момент, с которого все и началось.

В глазах Леди столько горестных чувств и терзаний, но она продолжала все это говорить и смотреть на него с теплотой, несмотря на то, какими грубыми и несправедливыми были его слова по отношению к ней. Адриан видел, как тяжело ей дается каждое слово, и ему хотелось, чтобы она перестала, чтобы остановилась. Чтобы не мучила себя. Но совсем ничего не мог сделать.

— Пожалуйста… — прошептал он тихо.

— Ты человек, чье сердце переполнено невероятным стремлением жить. И, я уверена, однажды тебе еще доведется проявить себя. Я верю, что в тот момент ты затмишь своим сиянием… даже солнце.

Она нежно прикоснулась к его щеке, в ее голосе скользила горечь.

— Ты хороший парень, который очень одинок, — ее голос звучал хрипло. — И за все это вместе я очень сильно… люблю тебя.

Агресту хотелось обнять ее, чтобы все это закончилось, осталось позади, чтобы навсегда стереть то, что сказал ранее. Но Леди отстранилась, и ее губы едва заметно дрогнули.

— Но знаешь… я ведь могу задать тебе тот же самый вопрос.

— Чт?..

— Если ты еще помнишь, я ведь тоже человек, в котором Париж видит лишь образ. И в отличие от тебя, я обязана этому образу соответствовать.

— Леди…

— Какой ты знаешь меня, Адриан?

Все это время он эгоистично думал лишь о своих чувствах и совсем не задумывался о том, что до сих пор переживала все это время она. Почему он поступал в точности, как…

— Я…

И Ледибаг уже предчувствовала, что Мелани вот-вот прикоснется к Адриану и заставит его ответить ей одну лишь правду. Но прежде, чем той удалось к нему приблизиться, Леди внезапно взмахнула йо-йо, и зеркало за ее спиной сразу же разлетелось мелкими сверкающими осколками.