Читаю я хоть и много, но сугубо по необходимости и тенденция последних лет – педиатрия, психология и философия, сейчас есть потребность в этом. Однако всегда есть исключения. В моём случае это произведения, их совсем немного, но их чтение приносит мне такое удовольствие, которое заменить ничем невозможно. Ну или хотя бы сравнять его глубину. Как правило, натыкаюсь на них случайно, а потом перечитываю десяток раз. Я не преувеличиваю о количестве, правда. "Парфюмера" Зюскинда, например, от начала до конца я перечитала не меньше 10-12 раз и это, не считая возвращения к отдельным, наиболее любимым, местам. Написано настолько вкусно, что хочется съесть все буквы и замариновать себя в этом состоянии навсегда, но так как это невозможно, приходится перечитывать. Но вот все другие его тексты, на мой взгляд (это подчеркну), вздор полнейший: какие-то куцые мысли, совершенно предсказуемые образы. Не берём, в общем.
Однако есть автор, почти все тексты которого проникают в глубины меня и живут там все вместе, периодически напоминая о себе. Уверена, что дело в том, что во всех, ну совершенно всех этих текстах я так или иначе вижу себя. Хотя, все в его текстах видят себя, надо это признать (это к вопросу о том, какие мы все «разные» и «самобытные», как там пишут в интернетах – хотеть быть уникальным не уникально). И это всё равно не мешает мне восхищаться почти всем, что он написал. Потому что откликается где-то глубоко внутри, если вести с собой действительно честный диалог.
Как и всё самое масштабное в моей жизни, встреча с ним произошла случайно. Я не могу вспомнить издание, в котором работала, от чьего имени попала на пресс-конференцию. Однако его имя в нашем городе было ещё настолько неизвестно, что СМИ не сочли это мероприятие важным, чтобы послать каких-то серьёзных сотрудников, а послали меня – студентку, которая писала ещё сомнительно, но чьего времени было не жалко, чтобы остаться с организаторами в хороших отношениях ("Мы же отправили к вам человека!"). Да, надо сказать, что СМИ в нашем городе довольно ленивы (или слишком заняты, как знать), чтобы посещать пресс-конференции, на которые надо прям ехать. Не спуститься на другой этаж в конференц-зал, а одеться и куда-то поехать. Ну и поездку оплатить можно из своего кармана только, в основном (повторюсь, за окном этой истории идут нулевые). Телевизионщиков гонит нужда – им нужен видеоряд с места событий и для этого у них есть водители, а всем остальным одна-две фотографии, присланные по интернету уже достаточно, чтобы осветить мероприятие. В общем, я заранее дома чуть-чуть погуглила, увидела одни сплошные восторги в отзывах и не поняла – почему в интернете восторг, а мы тут в своей Тюмени первый раз слышим имя. Заинтересовало.
Я увидела невысокого, совершенно среднестатистической внешности слегка небритого мужчину, который вёл себя очень скромно и осторожно для человека, вокруг которого собирается всё мероприятие. Он извинился за непарадный внешний вид, всех поприветствовал, и мы начали. Организаторы сказали своё вступительное слово и пришла пора задавать вопросы, но человек неизвестный, а погуглила заранее, похоже, только я и назвать звучащие вопросы небанальными сложно, да и те как-то со скрипом шли. Скромного «гвоздя программы» это, похоже, нисколько не обижало. Я и до этого была на подобных мероприятиях с известными людьми и уже хорошо уловила каким бывает недовольство отношением прессы к себе. Он же отвечал с удовольствием на довольно унылые вопросы, рассказывая больше, чем спрашивали. Я была настолько ошарашена искренностью и простотой человека, которого совсем не задело такое отношение прессы к себе, что мой рот не смог произнести ни единого звука, при попытке задать свои вопросы. Несмотря на то, что я не читала ни одного его произведения, не видела ни одного видео с ним, а только это недоинтервью, стало совершенно понятно, что с ним я увижусь ещё не раз: в его книгах, спектаклях, фильмах и вообще в целом с ним. Покорившим начинающую журналистку одной только речью был Евгений Гришковец.
Тогда он приехал к нам со своим моноспектаклем "Одновременно" на котором я не была, но залпом прочитала пьесу, пиратски скачав её в интернете. После прочтения в груди щемило до слёз: такой простоты и искренности я не встречала ни в одном тексте ранее никогда. Даже в моих собственных восьми томах дневников, которые в 11-ом классе я сожгла на даче в печке, не в силах перечитать себя ту, которая это писала, потому что ну нельзя же быть ТАКОЙ дурой! – не было такой искренности. В этой пьесе я увидела "человека без кожи": открытого и уязвимого, который не побоялся быть таким. Вероятно, Вселенная очень старалась послать человека, который был бы примером для меня, как бы показывая, что мягкие и добрые люди бывают признанными тоже, что мир – это не только естественный отбор, где выживает физически сильнейший, и выбрала лучшего из возможных: уважающего других, прямого, остающимся самими собой и при этом очень ценящимся другими людьми. И уже после "Дредноутов", над которыми я рыдала безутешно не один раз, без всякого сомнения он стал ориентиром.
Важное его отличие от многих других авторов – от Гришковца никогда не пахнет безысходностью (на тот момент времени). Каким бы меланхоличным он не был, и какие бы грустные и неприятные ноты души не задевал, он всегда оставляет надежду. Вот так, чтобы час навзрыд после прочтения, это да, но, чтобы хотелось провалиться в небытие отчаяния, – никогда.
Его тексты заложили в основу необходимость анализа всего вокруг и важность этого процесса в целом. Со временем становилось понятно, что откладывать честный диалог с самой собой глупо: рано или поздно всё равно придётся, а чем дальше, тем больше разгребать, а бабахнет, вероятно, оптом и нет гарантии, что хватит сил, потому что чем глубже копаешь, тем бОльшие просторы для работы открываются. Это как у философов: чем больше круг знаний, тем больше окружность незнаний. В общем, вместе с Гришковцом я начала думать и анализировать. До этого я жила как получалось, а теперь оказалось, что этот процесс может быть не только осмысленным, но и управляемым. Всё-таки личный пример многое значит. Без человека-проводника вообще невозможно, мне кажется, как-то значительно левелапнуться (от анг. "level up" – уровень вверх) внутри своей головы. Надо сказать, что Гришковец – не единственный человек в мире, который даже не знает, что я существую, а очень сильно мне в жизни помог и которому я безгранично благодарна. Но сейчас о нём.
Когда я заканчивала пятый курс, он уже стал уже широко известной личностью и приезжал в Тюмень, кажется, в третий раз. Сам будучи филологом, захотел встретиться со студентами-филологами, а я ведь он и есть! Для того, чтобы быть на этой встрече, мне пришлось то ли отпрашиваться с работы, то ли пожертвовать чем-то важным, я не могу точно вспомнить, но чего-то важнее, чем увидеть Евгения Валерьевича в стенах самого важного после дома, места, в университете! – просто не могло быть. Он немного опоздал, конечно извинился, приехал в какой-то очень простой одежде и сам по себе был как всегда прост и открыт. Прошёл уже не один год, как его произведения жили внутри меня своей собственной обособленной жизнью, но, как и на первой пресс-конференции, я не нашла в себе душевных сил, чтобы задать свой вопрос: слишком много для меня всё это значило, чтобы была хоть малейшая возможность справиться с эмоциями.
На эту встречу я принесла с собой его книгу, в надежде, что я смогу получить не только его печатные буквы, но и рукописные. Конечно получилось: он не отказывает в таких вещах людям, которые потратили своё время, чтобы прийти на встречу с ним или его спектакль. Он него веет уважением к людям, которые приходят на его мероприятия, а не просто отрабатывает деньги, что они потратили на билет. Пару раз он даже рассказывал, что случайно узнал сколько стоят билеты на один из спектаклей и ему стало неловко, но очень приятно, что даже несмотря на это в зале аншлаг и он осознаёт глубину своей ответственности за то, чтобы спектакль прошел на максимально высоком уровне. Впрочем, его искренность и открытость ничего другого и не предполагают, ведь именно за этим на него идут люди, как мне видится. И я хожу всегда, когда успеваю купить билет, потому что месяца за три до самого мероприятия их уже нет, даже на самые неудобные места, люди готовы даже стоять в проходе, лишь бы их только пустили и я, безусловно, в их числе.
