1.1

КСЮША

Стою на пороге дома лучшей подруги, жду, когда откроют дверь, не могу дозвониться до неё со вчерашнего вечера — Арина всегда отвечала на мои звонки, а если была занята, то перезванивала. Дверь открывается, на пороге стоит её мама.

— Евгения Алексеевна Доброе утро! Арина дома? Я звоню, а она трубку не берёт, вот я и решила заехать узнать всё ли в порядке, — стою, жду ответа, — замечая на лице тёти Жени беспокойство.

— Ксюша милая проходи, Арина пока ещё дома, она вещи собирает. Может ты — сможешь повлиять на неё, она в Америку собралась улетать! — голос женщины дрожит, да и по глазам заметно, что плакала не один час.

— Как это в Америку? Что случилось? — от такой новости забываю снять обувь, как чуяло моё сердце, неспроста Риша трубку не берет.

— Ксюша, не знаю, ничего не знаю, она не говорит, вчера вечером вернулась бледная сама не своя. Закрылась в комнате, а сегодня утром нам с отцом говорит, что улетает. Роман Иванович пытался с ней поговорить выяснить, что случилось, а она заладила — «так надо». Всю ночь на — успокоительных пробыла, — вытирая слёзы руками тараторит тётя Женя.

А я ещё сильнее начинаю волноваться. Арина очень любит своих родителей, она даже к Матвею не переезжает жить, чтобы родителей не оставлять одних, хотя до его квартиры 30 минут езда. А Америка вообще на другом конце света.

— Евгения Алексеевна, вы главное не волнуйтесь, всё будет хорошо, — подхожу, обнимаю женщину за плечи — тетя Женя мне как вторая мама. И пожалеет, и когда надо поругает, и совет дельный даст.

— Ксюша, иди, поговори с ней узнай, что случилось? Я места себе не нахожу, — мольбой в глазах говорит женщина.

— Хорошо я постараюсь узнать, — выпускаю женщину из объятий, направляюсь к лестнице, которая ведёт на второй этаж. Внутри меня поднимается ещё большее волнение за подругу, после рассказа тёти Жени, что случилось с моим лучиком света, что толкнуло её на такое поступок — бросить всё и уехать?

Стучу в дверь и захожу в комнату, не дожидаясь разрешения, прикрываю за собой дверь.

— Арина, солнышко, что случилось? Куда ты собралась? — спрашиваю, наблюдая, как подруга мечется по комнате, собирай вещи в чемодан, под глазами синяки, на голове птичье гнездо.

— Ксю, поверь, так надо. Я… я… мне нужно, не спрашивай, пожалуйста, — по лицу Арины покатились слёзы, девушка присела на кровать и закрыла лицо руками. Плечи содрогаются от беззвучного рыдания.

Подошла ближе, опустилась перед ней на колени, поглаживая её по голове. В горле встал ком — больно видеть родного тебе человечка в таком состоянии.

— Милая расскажи, что случилось? Вы поругались с Матвеем? — спрашиваю осторожно, убирая её руки от лица — мне нужно знать причину её слёз. Арена упрямо покачала головой из стороны в сторону.

— Нет — мы не ругались, — говорит с надрывом, прикрывая глаза, а лицо исказилось болью — подруга снова начала рыдать.

— Арина! Объясни мне же, что случилось? — прикрикиваю на Арину и вскакиваю на ноги — не могу больше смотреть на состояние подруги.

Мы дружим с самого садика даже в школе сидели за одной партой, я знаю её как себя, что-то должно было случиться, и видимо очень серьёзное. В таком состоянии Арина была только один раз когда погибла её любимая и единственная тётя.

Больше не могу, мне нужны внятные объяснения. Поднимаю её за плечи, встряхиваю.

— Ксю он… они… они… предали меня, — заикаясь, обнимая меня за шею как за спасательный круг, говорит Риша.

— Арина кто они и как предали? — спрашиваю, глажу по спине, как маленькую девочку, не могу понять, кто предал её.

— Матвей и Маша! Он с ней спит! — говорит Арина, срываясь в новый поток слёз, а я не могу в это поверить.

Да быть этого не может!

— Так, стоп, этого не может быть! Матвей он же на руках тебя носит, боится, что ножки твои устанут, как коршун оберегает. А тут — изменил! Да и Машка не могла так поступить, ведь это благодаря ей вы познакомились. Арина, солнце, ты, что-то путаешь, да? — усаживаю подругу обратно на кровать, опускаясь рядом, а у самой сердце сжимается от боли за неё. Боже пусть это будет неправдой моё солнышко этого не переживёт, она же любит его больше жизни.

— Ксю я путаю?! — кричит Ариша, вскакивает с кровати, хватает телефон со стола, что-то ищет в нём, а потом отдаёт мне в руки, — вот, смотри!

От увиденного самой становится больно — словно это меня предали. На смену боли приходит гнев и ярость. Пальцы судорожно сжимаются в телефон. Появилось желания, уничтожить их обоих за ту боль, что причинили моему родному человечку, за каждую слезинку которую она пролила из своих красивых глазок.

— Арин нужно с ними поговорить, выяснить, что это значит и давно ли они… вместе? — понимаю, что доказательство на лицо, но поговорить стоит. Им это с рук не сойдёт. Арина не даст себя в обиду, но не в этом случае — эмоции возьмут верх, полтора года отношений — не единого «косяка». До вчерашнего дня.

— НЕТ! НЕТ! НЕТ! — вновь вскрикивает Арина, — не хочу ничего выяснять, видеть их не могу, они для меня больше не существует. Я улетаю к Егору, с ним я уже вчера созвонилась, он мне предложил поработать в его фирме. Поживу пока у него, а там видно будет. Здесь я не останусь! Не могу, мне нужно как-то пережить, подумать, успокоиться. Это для меня слишком больно, находиться рядом. К тому же Егор вылетел из штатов ночью, он уже в Москве, через час будет здесь, — Арина снова начинает бросать вещи в чемодан.

Вот так новость! Хлопаю изумлённо глазами.

— Арина это глупо! Бросить всё из-за этих двоих, ты только закончила — институт собиралась работать в компании отца, а ты о родителях подумала, оставишь свою маму? Она вон как переживает, ты бы видела её, я заходила к ней. Арина, — взываю, — ты же одна у них, — смотрю на подругу. Она всхлипывает, вытирая покрасневший нос.

Я — вырывая из её рук вещи бросая их в шкаф. Ну — уж нет, я не дам ей уехать, пусть эти двоя — катятся куда подальше.

— Они меня поймут, я знаю, просто не хочу ничего рассказывать, — уже спокойнее говорит охрипшим голосом подруга, — Егор обещал с ними поговорить. Они с отцом очень хорошо ладят, у них свои дела по бизнесу, — застегивает набитый чемодан, трясущими пальцами, опускаясь рядом с ним, говорит подруга.

И я понимаю, что она решение не поменяет, упертая, вновь сажусь рядом с Ариной и обнимаю её, кладя голову на плечо.

— Солнце, мне тебя будет очень не хватать, как я без тебя здесь? М? — говорю тихо, по лицу уже текут слёзы. Арина для меня роднее родной сестры, мы всегда помогали друг другу, мы как близнецы, — чувствуем друг друга на расстоянии. Мы даже похожи в какой-то степени.

— Я ценю это, ты же знаешь, ты для меня ценный человечек, но я не могу здесь… — выдыхает надрывно, — мне больно очень, — Арина, обнимая меня в ответ и тихо плача, как и я. Мне очень тяжело расставаться.

— Ты вернёшься?

Арина молчит.

— Ксю, мне нужно поговорить с мамой, — уклоняется от ответа, — придумать что-нибудь, как успокоить её. Попросить её не говорить Матвею, куда я уехала. Подожди меня здесь, я постараюсь вернуться по быстрее — говорит Ариша вытереть слёзы, встала с пола.

— Конечно, солнышко, я подожду тебя, отвечаю, уходящей к выходу подруги.

Как только дверь закрылась, зажимаю рот обеими руками. Крик от пустоты рвётся из грудной клетки. Я ненавижу этих двоих за ту боль, что я видела в глазах Арины, за её страдание, за то, что забрали у меня дорогого мне человечка.

1.2

АРИНА

Оставляю Ксюшу одну у себя в комнате, знаю ей тяжело принять моё решение, нам будет не хватать друг друга, но знаю так же — она понимает, как мне больно.

Захожу на кухню, где сидит за столом мама и вытирает слёзы. Мамочка, милая, как же трудно видеть твои слёзы от них становиться ещё хуже и больнее чем от той боли, что причинил Матвей.

— Мама, послушай, мне надо тебе кое-что сказать только выслушай меня, — прохожу к столу, присаживаюсь рядом, обнимаю за плечи и кладу голову на её плечо, прикрываю глаза, главное самой не разрыдаться снова — этим я сделаю ещё хуже.