– Не-не. Нам в другую сторону.

Взяв меня под руку, Мирон уверенно повел нас к лестнице на второй этаж. Здесь обстановка была иной. Мы будто не на другой этаж поднялись, а в хорошем ресторане оказались. Вот и белые скатерти, и хрусталь на столах, мне даже как-то некомфортно стало из-за своего внешнего вида. Рваные шорты и майка на одно плечо – наряд для похода на фудкорт, а здесь даже официантка солиднее выглядела.

– Лея не говорила, что лестница на первом этаже ведет в другой мир.

Подведя меня к столу, Мирон отодвигает стул.

– Не думаю, что она здесь была.

– Да ладно? Гуляева и не была?

– Поверь, в городе много мест, куда Гуляевой вход воспрещен. Если захочет, все равно не пропустят.

– Почему?

– Не догадываешься?

По его ухмылке мне даже гадать не приходится.

Проделки Суханова!

Свою догадку я озвучивать не собираюсь, в ответ лишь просто закатываю глаза, мол, я все поняла и не удивлена. А вообще, меня почему-то обрадовал тот факт, что я сижу в месте, куда не каждый может попасть. И я сюда не вломилась. Не пришлось подкоп рыть, чтобы под туалетом проползти. Меня сюда пригласили. Довели до стола и даже стул отодвинули.

Жаль, что сейчас проводник в телефон свой уткнулся. Кто вообще эти телефоны придумал? Всю романтику убивают.

– Мамаева, какие еще шторы я должен у тебя в квартире повесить? – его брови иронично выгнулись дугой.

– Шторы? – уставилась на парня, быстро прикидывая в уме все варианты. Их нет. Ничего не понимаю.

– Ага. Мать пишет, что тебе срочная помощь нужна. И если я тебе не помогу, откажется от меня и заставит взять другую фамилию.

Мирон протянул свой телефон, показывая сообщение его матери.

О, господи. У женщины там точно жар.

Дочитать не успеваю, как теперь мой смартфон начинает вибрировать.

Открываю сообщения и прикрываю рот рукой. Тете Наташе срочно надо в больницу. Перегрелся человек.

«Васька, лови момент».

Какой еще момент?

О чем она?

– Смотри, – Мирон качает головой, прочитав послание своей мамы. – А ты умеешь? Ну, шторы вешать?

Фантазия вмиг подкинула картинку обнаженного торса Корнеева в серых спортивных штанах, стоящего на стремянке с вытянутыми вверх руками. Картинка была настолько реалистичной, что я даже успела разглядеть каждый мускул, захлебнуться слюной, и только потом наконец-то очнулась.

У-у-у. Что-то жарко стало.

– Это так сложно?

– Не знаю. Я никогда не пробовала.

Посмотрев друг на друга, мы одновременно убираем телефоны в сторону. Я свой вообще выключила. Знаю я тетю Наташу. Не отстанет же. Так и продолжит про какой-то момент мне рассказывать. А мне уже хватило. До сих пор не могу из головы выбросить нарисованный воображением торс Мирона.

– Что-нибудь выбрала?

Ага. Тебя в серых трениках.

Но так я никогда в жизни не скажу, поэтому пришлось опять открывать меню и выбирать.

Блин, вот что со мной такое?

Была же нормальной девчонкой. Главное, адекватной и серьезной. А сейчас только о глупостях и думаю. И еще краснею от своих же мыслей. Никогда со мной такого не случалось.

– Василис, с тобой все нормально?

– М? Да. А что такое?

– Ты покраснела. Если опять температура поднялась, то давай сразу поедем…

– Мирон? – закричал откуда-то женский голос. – Корнеев! Каждый раз удивляюсь, как же ты на отца своего похож. Только волосы Туськины.

Я замерла.

Мирон поморщился.

Обернулась и, когда увидела идущую к нам женщину, выдохнула. Не стоит переживать, что на меня опять кинутся. Тетка эффектная, конечно, но старовата для Корнеева. Мне так показалось.

– Вика, привет, – закатив глаза, Мирон все-таки поздоровался. – Мама не говорила, что ты снова в городе.

– Она и не знает, – протягивает тетка, бросая на меня мимолетный взгляд. – Я ей звонила вчера, она трубку не взяла.

– Перезвонит. Наверное.

Женщина Вика фыркнула.

– Ну, раз встретились, я присяду? – не дожидаясь ответа, отодвигает стул. – Расскажешь, как подруга моя поживает. Заодно и спасешь меня от участи обедать в одиночестве. Муж задерживается, а я одна сидеть за столом не хочу.

Чего?

Вот наглая бабенка. Пусть одна сидит и ждет. Чего к нам лезет?

Я уже собралась ее взглядом испепелить, как вдруг рука Мирона накрыла мою.

– Не, Вик, не получится. Девушка у меня очень культурная. Не любит, когда кто-то с набитым ртом разговаривает.

А вот теперь женщина – тетка – Вика оглядела меня с ног до головы.

– Ой, девушка? Я подумала, что это сестра твоя какая-нибудь дальняя. Ну, или бывшая одноклассница.

Сестра?

Сестра Мирона?

Ничего противнее в жизни не слышала.

Мы с Мироном переглянулись.

– Вик, ну ты серьезно, что ли? На нее посмотри. Сразу же понятно, что мы не родственники. У нас в семье таких красивых нет.

Уж не знаю, что Корнеев задумал, но все его слова мне нравились. Так бы слушала и слушала.

А вот тетенька поморщилась. Видимо, она бы с удовольствием поспорила с Мироном и доказала бы ему обратное, но решила показаться умной, поэтому и промолчала. Жаль. Тогда бы у меня появился повод ответить ей. А так молчать приходится. Но, скажу я вам, молчу я тоже с достоинством. Спину выпрямила, ногу на ногу закинула, пальцы Корнеева мну, будто массажист со стажем. Пусть не думает, что наткнулась на бедную овечку. Пусть знает, что в любой момент ей ответочка прилететь может.

И вот шанс познакомиться поближе с женщиной не заставил себя ждать. Пока она думала, в ее сумке кто-то заскулил. Сначала мне показалось, что это она сама звуки издает, но кто-то гавкнул, и все сомнения улетучились. Так реалистично может гавкать только собачка. Хотя я бы поставила на то, что тетка и на такое способна.

– Кто там у тебя? – это Корнеев спросил, на сумку поглядывая.

– Тиффани, – гордо заявила Вика, демонстрируя нам песика с розовым бантом на голове.

В любой другой день я бы умилилась, видя эту картину, но сейчас сработал совершенно не тот рефлекс. Надо спасать Мирона! Он же до ужаса боится маленьких собачек.

– Так, женщина, зверя своего уберите, и побыстрее, – грозно заявила, а сама посильнее руку Корнеева сжала, мол, не бойся, рядом с Васей не пропадешь. Я рядом, и сейчас все закончится. – Сюда нельзя с животными.

– Кто сказал?

– Я говорю. Живо на выход, пока я охрану не позвала.

– Как ты со мной разговариваешь?

– Нормально я с вами разговариваю. Даже на «вы», если не заметили. Поэтому, пока еще на дружеской ноте, прошу вас уйти.

Так, Корнеев немного на стуле отодвинулся. Ближе к окну, подальше от зверя. Смотрит на меня, будто не верит в происходящее. Чего он? Я же помню про его страх. Не забыла.

Голову поворачиваю и взглядом на собачку натыкаюсь. Какие глазки. Бантик еще этот.

Прости, щеночек, но я Корнеева выбираю.

– Мирон, дорогой, объясни своей подружке, что со мной нельзя разговаривать в таком тоне.

Она меня не понимает, что ли?

Как еще разжевать?

Гав. Гав.

– Охрана! – заорала, когда ничего умнее придумать не могла из-за отсутствия времени. – Охрана!

– Ты что творишь? – снова визжит. – Мирон!

– Да чего вы к нему прицепились? Я с вами общаюсь! Я! Со мной разговаривайте. И шаг назад сделайте, пока я вас не сдвинула.

Ладно, может, и перегнула немного, но я же за Корнеева беспокоюсь. Страх, он такой, потом кошмары замучают. По себе знаю. Если паука увижу – все. Сон пропадает, и везде эти гады мерещатся.

– Девочка, ты мне угрожаешь, что ли? Да я таких, как ты…

Ой, разговорилась.

– Нет. До угроз я еще не дошла. Но к этому все идет. Еще раз: или вы уносите своего зверя, или я выношу вас. Выбирайте, пока есть возможность.

Наверное, по моему лицу было понятно, что я здесь не шутки шучу, потому что тетка все-таки отошла. Ух, а гонора сколько было. Но с такими только так и надо. Свой гонор показать, только тогда поймут, что лучше не связываться. Зря она с собачкой пришла и назвала меня сестрой Мирона. Ох, зря.