Он уставился на современный диван из искусственного меха, который менял цвет под вращающимся потолочным освещением. Стеклянный развлекательный центр менял цвет синхронно с диваном, обрамляя огромный настенный монитор с тремя разными новостными трансляциями.

По одному из каналов показывался финальный бой Ника.

По другому политическому каналу вещал какой-то репортёр.

Третий транслировал то ли ток-шоу, то ли что-то про искусство.

Даже со всеми отличиями Ник почти мог видеть цветастый диван матери и комплект из маленького диванчика и двух кресел, а также антикварный японский журнальный столик, стоявший между ними. Он помнил живописную картину на другой стене и какую-то абстрактную картину в духе современного искусства, которую им подарили Мири и Блэк.

Он глянул влево.

Стена напротив двери в кухню его матери также была переделана в виртуальный экран, но этот был покрыт семейными фотографиями. Ник уставился на лица взрослых, детей, пожилых, проносившихся мимо.

Ощущение знакомости этих лиц удушало.

Даже не просто удушало. Пугало.

— Ты японец, верно?

Ник подпрыгнул на полметра.

Он оторвал глаза от изображения женщины, которая могла бы быть близняшкой его матери.

А может, дочерью его матери.

А может, пра-пра-правнучкой его матери.

Ник уставился на молодого парня, снова осознавая, что в глубине души испытывает почти паническую реакцию на всё увиденное.

— Твоя фамилия — Танака? — выпалил Ник. — Дерек Танака?

Молодой парень с ныне модными ретро-очками с оранжевой оправой моргнул.

— Да, — сказал он, как будто удивившись. — Ты спрашивал меня об этом. Дважды. Теперь трижды. А что?

— Как долго ты владеешь этим домом? — спросил Ник.

Мужчина вновь моргнул.

Ник вспомнил, что молодой парень говорил у двери.

— Ты сказал, что унаследовал его? — добавил Ник. — Недавно? От тёти?

Лицо мужчины слегка расслабилось.

Его губы поджались, когда он задумался над его вопросом.

— Ну, — Дерек Танака поправил очки в оранжевой оправе на носу, положив руки на свою худую, но подтянутую талию. — Как я и сказал, прошло всего несколько месяцев… но дом долго принадлежал моей семье. Я честно не знаю, насколько долго. Я получил его от своей тёти Тании, которая недавно умерла.

Ник слышал печаль в голосе молодого мужчины.

Он явно любил свою тётю.

— Но и она его унаследовала, — добавил он чуть более бодро. — Я знаю, что она получила его от своего дедушки Хирото…

— Хирото, — пробормотал Ник.

Человеческого отца Ника звали Хирото.

Чёртово второе имя Ника было Дерек.

Но молодой Танака продолжал говорить.

Он не умолкал всё то время, что мозг Ника погрузился в статический шум.

— …а до этого, думаю, домом владел его отец, — говорил Дерек. — Я к тому, что семья владела домом очень долго. Задолго до войны. Мне придётся вернуться и взглянуть на бумаги…

— А они у тебя есть? — и снова Ник выпалил эти слова, бездумно перебив человека. — Бумаги? Изначальные бумаги с правом собственности на дом? Сохранилась копия старого письменного документа?

Мужчина моргнул.

Теперь он выглядел слегка настороженно.

— А зачем ты хочешь увидеть их? — спросил он. — Ты какой-то вампир-историк или типа того? — затем, как будто повторно осознав, кто такой Ник, сложив дважды два и поняв, что вампиры не выглядят на свой возраст, он нахмурился. — Подожди. Ты сказал, что знал кого-то, кто жил здесь. Как их фамилия? Танака? Поэтому ты продолжаешь меня спрашивать?

Ник посмотрел на изменяющуюся стену.

Он уставился на сменявшиеся там изображения его собственной семьи.

Это должна быть его семья.

— Ты знаешь их имена? — спросил он. — Первой семьи Танака, которая жила здесь?

Воцарилось молчание.

Ник посмотрел на молодого парня, который побледнел.

Затем Дерек Танака как будто взял себя в руки.

Его глаза орехового цвета расфокусировались.

Похоже, он смотрел что-то в гарнитуре. Ник осознал, что он наверняка изучает документы на дом, и помолчал.

Через несколько секунд Дерек Танака улыбнулся.

— Нашёл, — сказал он.

Используя жесты рук, он перенёс информацию на стену.

— Я был почти уверен, что моя мама внесла всё в файл по нашей семье, — объяснил он, когда документ увеличился, заслонив все фотографии членов семьи. — Она увлекалась генеалогией и всем таким. Она хотела, чтобы мы знали свои корни…

Ник почти не слышал его.

Он уставился на документ на стене, а также на несколько сопровождающих изображений.

На некоторых изображениях были люди.

— Эй, — сказал Дерек. — Этот парень похож на тебя!

Но это невозможно.

Всё это совершенно невозможно.

Его старшая сестра Нуми купила дом для их родителей, когда добилась успеха в корпоративном праве. Если это действительно его семья, то в документах на дом должны быть имена и лица его родителей. Юми и Хирото Танака… а не Наоко Дерек Танака.

Но дело даже не в этом.

Данный дом был разрушен.

Связь с семьёй Ника должна быть уничтожена.

Этот дом должны были сравнять с землёй.

В начале войны большую часть Сан-Франциско уничтожили. Его семья спаслась, слава богам. Ник рано прослышал о грядущих событиях и вывез их, но дом был уничтожен. Там образовался чёртов кратер. На его семью нацелились именно потому, что они были его родственниками, а Ник считался предателем в отношении группы видящих, которая затеяла сражение в Сан-Франциско.

Он никогда не возвращался и не покупал дом.

Он больше никогда сюда не возвращался.

Но мысли о тех годах ничего не прояснили.

Всё это теперь казалось таким запутанным.

Кто тут враг. Почему у него были воспоминания о том, как он сражался вместе с видящими, и воспоминания о том, как он сражался вместе с вампирами. Он помнил, как дрался вместе с Бриком. Он помнил одни и те же сражения, только в одних воспоминаниях он сражался за вампиров, а в других — за видящих. Всё это не имело смысла.

Но Ник помнил, как смотрел на кратер на месте этого дома.

Он помнил, как стоял посреди обломков. Его клыки удлинились, а разум жаждал крови, пока он смотрел на останки дома своих родителей.

Это случилось.

Ник был в этом уверен.

Его родители, его сёстры… все они переехали в Европу. Они остались в Европе.

Ник в этом не сомневался.

Весь этот бардак и убедил его присоединиться к войне.

Отчасти поэтому он записался в армию.

Чёрт, да именно из-за этого он записался в армию.

Мог ли кто-то действительно построить новую версию дома его родителей? Зачем? Какой-то далёкий племянник или племянница? У Ника были только сёстры; к моменту его обращения ни одна из них уже не носила фамилию Танака. Его родители умерли бы задолго до окончания войн. А кто ещё это мог сделать? Какой-то внук решил взять фамилию деда?

Или это сделал сам Ник? Поэтому его имя и фотография числились в документах на дом?

Эта часть воспоминаний оказалась стёрта?

Но Ник был вампиром. Он не мог иметь детей.

Он не мог иметь внуков.

И в любом случае, он видел дату составления документа.

Там значилось 11 ноября 2010 года.

Это была старая система данных. Старая система, при которой он вырос.

Нику было бы 37 лет.

В этом не было никакого смысла.

Абсолютно никакого смысла.

Он собирался опять повернуться к человеку, ещё раз спросить об его семье, откуда они родом, жили ли они в Европе, как они получили дом…

…но тут его гарнитура издала сигнал.

Экстренный сигнал.

Гертруда, аватар искусственного интеллекта полиции Нью-Йорка, появилась в верхней правой части его экрана.

— Детектив Миднайт? — вежливо произнесла Гертруда. — Вас просят перезвонить. Код доступа: 8819201C-12. Детектив Джеймс Винсент Морли хочет, чтобы вы перезвонили при первой удобной возможности…

Ник отключил звук ИИ, повернувшись лицом к человеку.