Айзен не понимал, почему я так хлопочу над развитием отряда, с каким-то безразличием и легкостью соглашался на все мои инициативы, как, например, сделать пятый отряд специализирующимся на боевом кидо. Пусть и существовал отдельный отряд мастеров кидо, мне хотелось сделать пятый отряд особенным. Поэтому последние четыре года я, как бешеная собака, воевала с отрядом кидо за лучших выпускников академии по соответствующей специализации.
А теперь я начинаю понимать, почему мужчина столь холодно относился к моей инициативе. Зачем вкладывать во что-то столько сил, если это не принесет никакой личной пользы? Он не питал теплых чувств к Готей 13, относился к нему, словно к чему-то испорченному, как к прогнившему дереву, которое бесполезно спасать по веточке. Нужно лишь срубить под корень.
В буквальном смысле я тратила свой резерв впустую. И теперь, привязавшись к отряду, взрастив его собственными руками, со слезами на глазах не хотела никому отдавать. Отпускать все это.
Теперь, когда пути назад нет, я всерьез осознала, как сильно не хотела покидать Готей 13 и должность лейтенанта.
Вот теперь, после таких раздумий, мне даже не нужно притворяться поникшей и опустошенной.
Топот ног в коридоре моментально привлек наше с Тоширо внимание, как и встревоженные голоса.
– …не можете так просто врываться к нам! – донесся возмущенный оклик.
Переглянувшись с парнем, мы в молчаливом напряжении ожидали, что кто-то постучит в кабинет, но дверь бессовестно распахнули, даже не спросив разрешения. Опешив от подобного поведения, я подскочила с места и не собиралась смотреть, что ко мне в кабинет вломилась Сой Фон с представителями своего отряда.
– Что вы себе позволяете?!
– Прошу прощения, – сухо отозвалась девушка, едва ли удостоив меня взгляда.
– Идите вы к чертям со своим прощением. Вы не у себя в отряде! Кто вам позволял столь бесцеремонно вламываться на территорию пятого отряда?!
– Я понимаю ваше состояние, но советую вам следить за языком, лейтенант, вы разговариваете с капитаном.
– Не могу с ней не согласиться, Фон, вы просто вломились без предупреждения, – поднявшись с места, не без грозного подтекста подметил Тоширо. – Лейтенант Хинамори сейчас временно исполняет обязанности капитана по приказу главнокомандующего и…
– Я здесь не ради лейтенанта Хинамори, я искала вас, капитан Хицугая.
– Что? Меня?
– Капитан Хицугая, вы подозреваетесь в убийстве капитана Айзена, поэтому, прошу не сопротивляться и добровольно последовать за мной.
– Что?! – аж опешил Тоширо.
Не знаю, насколько натуральным выглядело мое замешательство, но парень вот искренне чуть за сердце не схватился. Оглянувшись на меня с переполняющим его замешательством и ужасом, Тоширо не без труда смог обрести дар речи:
– Хина… Чт… что за абсурд? С чего вы вообще такое взяли?!
– Меня назначили вести расследование, и это, – достав из-за отворота сложенный пополам лист бумаги, Сой Фон протянула его мне, – мы нашли в личных покоях капитана Айзена. Лейтенант, это письмо адресовано вам, можете подтвердить подчерк Айзена Соуске?
Замешкавшись на мгновение, я скривилась и, подойдя к капитану второго отряда, вырвала у нее письмо и принялась читать. Точнее, делала вид, что читаю, потому что Айзен дал мне его прочитать перед тем, как отправиться инсценировать свою смерть. Что тогда, что сейчас спотыкаться взглядом о предупреждение быть начеку рядом с другими капитанами, оказалось болезненно. Мне вообще с трудом удалось склонить мужчину к тому, чтобы он также добавил в послание опасения относительно поведения Гина. Потому что слишком уж странно выглядел тот факт, что перед встречами с Гином он писем не оставлял, а тут – бах – одна просьба Тоширо о неожиданном рандеву, и он накатал целую эпитафию.
– Как это… как это понимать? – сжав пальцами бумагу, я почувствовала, к собственному удивлению, натуральную слабость в теле. Развернув письмо перед парнем и не забыв адресовать ему опешивший взгляд, осипшим голосом уточнила: – Какого черта капитан пишет, что этой ночью встречался с тобой и опасался не вернуться?
– Что?! Что за бред, я с ним не встречался, Хинамори!
– Но это его подчерк!
– Но я клянусь тебе, я не встречался с ним!
– А у вас есть тому подтверждение, капитан Хицугая? – поинтересовалась Сой Фон. – Где вы были этой ночью?
– Работал до позднего часа, а потом пошел спать.
– Полагаю, это никто не может подтвердить?
– Фон, ты что, совсем?!.. – едва удержав громкие ругательства на языке, напрягся Тоширо. – Это не я. Может, кто-то другой представился мною, я не знаю…
– А что… а что насчет Ичимару Гина? – дрогнувшим голосом уточнила я. – Капитан также пишет, что заметил странное поведение Ичимару. Он ведь действительно странно вел себя… когда не захватил вторженцев, например.
– Мы уже беседовали с капитаном Ичимару, вчера с раннего вечера до глубокой ночи они с лейтенантом Изуру и другими офицерами занимались поисками вторженцев, а также работали в штабе.
– Чертов Ичимару… я более, чем уверен, что это его рук дело. Они с капитаном Айзеном странно вели себя, я это видел…
– Об этом расскажете на допросе, но пока, капитан Хицугая, я рекомендую вам оказать содействие следствию. На данный момент все подозрения указывают на вас.
– Я не… Хинамори, это неправда, я клянусь тебе. Ты… ты же мне веришь?
Сжав письмо в наигранно дрожащих руках, я потупила взгляд, не рискуя смотреть в глаза Тоширо.
– Лейтенант, – обратилась ко мне Сой Фон, – попрошу вернуть улику. Также капитан Унохана просила передать, что ожидает вас для заключения медосвидетельствования и подтверждения личности… убитого.
– Я поняла, – все не рискуя поднимать взгляд, я протянула письмо капитану.
Честно говоря, не знала, как отреагировать лучшим образом, поэтому предпочла просто отойти к рабочему столу, и не смотреть на то, как второй отряд выводит парня. Айзен, конечно, предполагал иное развитие событий, что я, найдя письмо, в приступе бешенства нападу на Тоширо, поддавшись эмоциям. Он слишком хорошо знал меня, как и другие люди, однако этот план я выслушивала с видом человека, которому откровенно вешали лапшу на уши. Нападение на капитана лейтенантом, и не важно, по какой причиной, пустило бы меня лишь в направлении тюрьмы.
Ничего бы не стоило в этом случае Айзену от лица Совета 46-ти вынести мне срочный приговор за нападение на капитана. Ведь он сам сказал, что я могу не опасаться лишь личной расправы. Так что пришлось переиграть карты, чтобы остаться на воле, я знала, что в любом случае это письмо обнаружат. И в этом случае я уже подставила под удар Тоширо.
Здесь, конечно, придется Сой Фон потрудиться, чтобы доказать прямой факт его вины, а не сфабрикованность улик. У Совета 46-ти сейчас есть повод только для его задержания, но не для вынесения приговора.
Пока ты сидишь там в своем бункере, Айзен, я имею некую свободу действий. Как ты и сказал, тебе не нужно мое доверие, так что не обессудь.
Уж думала, конечно, под конец дня визит в четвертый отряд не сделает день веселее, но свою ошибку осознала, когда пришлось пройти медицинское освидетельствование. Разумеется, подтвердить личность Айзена мог кто угодно из капитанов, но по процедуре «доверенным близким лицом» капитана указывался его лейтенант, если у первого не было родственников. Честно говоря, подобный шок и отупение я испытывала, вероятно, семь лет назад, когда впервые убила человека.
Головой хоть и понимала, что передо мной подделка, лишь иллюзия, созданная Кьёка Суйгетсу, но увидеть бледное, не выражающие эмоций лицо Айзена, оказалось выше моих сил. Это словно хвататься за раскаленную сковороду с уверенностью, что она будет холодной.
После завершения всех бюрократических процедур казалось, что меня можно сразу упаковывать на ближайшую койку под капельницу. Сидя в коридоре и смотря на то, как дрожат руки, уже не наигранно, я даже не знала, что делать. Ждать неизбежного, похоже.
