– Кажется, за тобой пришли, – отвлек меня от размышлений Тобимару.
– Вот и узнаем, наконец, что меня ожидает.
– Я поражен, что они тебя реально не обманули и не запихали в соседнюю камеру в мукене с Айзеном.
– Ну, я ж грозилась подорвать все банкаем, you know, – скривив губы, неловко пожала я плечами. – Пожелай удачи.
– Желаю хотя бы не сдохнуть.
– Ты само очарование.
– Весь в хозяйку, – усмехнулся парень, сменив улыбающийся взгляд беспокойным. – Но, если что… я с тобой. При любом раскладе. Что бы ты ни решила.
– Спасибо, – благодарно кивнув и погладив Тобимару по щеке, я набрала полную грудь воздуха и, сконцентрировавшись, покинула обитель внутреннего мира, возвращаясь в реальный.
Выдохнув и открыв глаза, обнаружила неизменное окружение интерьера гостевой комнаты, в которой обитала последние пять дней после высвобождения из печати. Удивил тот факт, что отряд кидо успешно сепарировал меня от основного кокона, в котором был запечатан Айзен. «Успешно» подразумевало тот факт, что мужчина не вырвался из заточения, а вовсе не жуткий приступ боли, словно руку на живую отпиливали. Так что я оказалась слегка удивлена, очнувшись посреди довольно уютной комнаты, да еще с видом на территорию первого отряда.
Уже неплохой результат, на мой взгляд. Благодаря Ичиго лейтенанты и офицеры подхватили слух, что я запечатала Айзена, и лишь из-за вынужденного притворства мне удалось достигнуть результата. Во всяком случае, когда меня с печатью транспортировали в Серейтей, Ренджи и Рукия, наблюдающие за процессом, смотрели на меня в смятении и с беспокойством. Но не с презрением. Насчет остальных затруднялась судить, их в то время, похоже, капитан Унохана по частям собирала.
И, что называется, помяни черта…
Дверь отворилась, демонстрируя застывшую на пороге фигуру капитана четвертого отряда. Женщина обратила на меня спокойный взгляд, весь ее образ кричал о холоде, которым она оградила себя.
– Идем.
Ну, идем, так идем.
Довольно любопытный выбор для сопровождения, я старалась не опережать Унохану, а идти чуть с боку и позади, не стесняясь наблюдать за ней. Она не торопилась, я бы рискнула предположить, что намеренно замедляла шаг.
– А ты молодец, Хинамори-чан. Не ожидала от тебя подобного.
Прозвучало, мягко говоря, не как похвала. Подозрительно прищурившись, я порадовалась тому, что время помогло затушить страх перед этой женщиной.
– Чего именно?
– Разумеется, я говорю о банкае и мастерстве в кидо, – продолжая смотреть перед собой, как ни в чем не бывало отозвалась Унохана, хотя и так понятно, что речь шла не об этом. – Раны, которые ты нанесла нашим товарищам, были не смертельными, хоть и выглядели пугающе. Мне рассказали, как ты сражалась.
И? Я все же предпочла тактично помалкивать. Не знаю, это ли сыграло роль, однако Унохана внезапно остановилась посреди пустого коридора. Медленно переведя дыхание, она продолжила:
– Совет 46-ти вынес приговор на твой счет, и сейчас его огласит главнокомандующий. Я не знаю, что он скажет, однако твоя дальнейшая судьба будет решаться уже нами… если все сложится так, как я представляю. От твоего выбора зависит и одно мое решение, Хинамори-чан.
– Моего выбора?
Какого выбора? Мне предстоит выбирать?
Помолчав, женщина напряженно вздохнула и, проигнорировав встречный вопрос, продолжила путь, не оставляя иного выбора, кроме как пойти следом. Довольно странное начало.
В просторном зале, одну из стен которого заменяла открытая веранда, меня ожидали все те же знакомые лица, что наведывались ко мне в тюремную камеру пару месяцев назад. Унохана проследовала к капитанам Кьёраку и Укитаке, стоящих подле главнокомандующего. Старик сидел, опираясь на трость, и чем-то напоминал правителя, перед которым я вышла на поклон. От него исходила удушающая энергия, но мужчина выглядел невероятно спокойным, даже взгляд его оставался холоден.
Последовав его примеру и сохранив выражение лица невозмутимым, опустилась на колено, склонив голову. Молчание длилось довольно долго, но вызывало оно не страх, а любопытство. В столь сложной ситуации, когда решалась моя дальнейшая судьба, я почему-то ощущала себя студентом, который с нетерпением ожидал оглашения результатов экзамена. Словно надеялась на хорошую оценку.
– Даже не знаю, с чего начать, лейтенант Хинамори, – напряженно произнес Генрюсай, – и правильно ли вас в принципе называть лейтенантом. Те, кто стали свидетелями запечатывания Айзена Соуске, как один, утверждают, что вы планировали так поступить с момента, когда вас якобы похитили в Уэко Мундо.
Якобы, значит. Они все еще не верят в мою невиновность, несмотря на неопровержимые факты и отсутствие иных доказательств. Имеют право.
– Урахара Кискэ подтвердил, что вы планировали вернуться к Айзену, чтобы у вас была возможность ударить его в спину. Вы рискнули всем, включая свое шаткое положение в Готее, и даже тот факт, что вам удалось осуществить задуманное, говорит о ваших намерениях. Но… напрашивается очевидный вопрос. Раз от вас решили избавиться еще пару месяцев назад, почему Айзен Соуске не убил вас в Уэко Мундо? Почему Канамэ Тоусен не убил вас, а забрал с собой?
Ожидаемо услышать провокационные вопросы. Чуть приподняв голову, но будучи неуверенной, что смотреть в глаза главнокомандующему станет лучшей идеей, я остановила взгляд у его ног.
– Айзен Соуске нанес мне личное оскорбление своими поступками. И не только как личности, но и как лейтенанту, заставив всех сомневаться во мне. Как вы и сказали, я пошла на риск, потому что моя гордость не позволяла оставить это в стороне, и я предупредила только Урахару Кискэ, обсудив с ним возможные варианты, как можно остановить Айзена. Канамэ Тоусен не убил меня, потому что я, по его мнению, являлась игрушкой Айзена, и только ему дозволено убить или мучить меня. Я решила притворяться жертвой до конца… несмотря на то, что он делал со мной в Лас Ночес… нет, как раз это и усилило мою уверенность идти до конца. Несмотря ни на что.
Понятное дело, что ничего страшного Айзен со мной не делал, но кто докажет обратное, а? А? Чтобы подчеркнуть боль в глазах от воспоминаний об «ужасных событиях», я свела брови к переносице и помолчала. Жертва, что затевала месть обидчику. И не просто жертва, а уязвленный офицер, на чью гордость покусились. Такая история вам понравится, да? Отдать всю себя идее о победе над противником любой ценой.
– Куросаки Ичиго поведал, что Айзен бросил вас, когда вы отказались покидать раненного офицера Аясегаву, который попытался атаковать его. И после этого вы объединились с Куросаки, верно?
Хм-м, вот, значит, как он решил трактовать события. Удивляюсь твоей доброте, Ичиго, ведь я открытым текстом сказала, что ты мог рассказать правду. Хотя в глубине души подозревала, надеялась, что ты защитишь меня. Такой ты, да? Герой. Добрый правильный парень. Кто ищет в людях хорошее. Только теперь вопрос, какой окажется версия Юмичики?
– Верно, все так.
Сухой ответ с моей стороны вновь заставил беседу прерваться напряженной тишиной, из-за чего я рискнула поднять взгляд и осмотреть присутствующих. Даже не понятно, что творилось в их головах, какие мысли их преследовали. Все очень сложно и запутано – вот, пожалуй, в чем они сходились во мнении.
– Капитан Унохана?
Помолчав долгий миг и наградив меня мрачным взглядом, женщина вернула себе спокойствие и сообщила:
– Все так, главнокомандующий, офицер Аясегава подтвердил эту историю.
Ого. Стоило дорогого сохранить выражение лица невозмутимым с моей любовью к ярким реакциям. Это действительно так? Хоть не могло не радовать, что Юмичика как минимум пришел в себя, однако закрадывались сильные сомнения на тот счет, что он пересказал версию Ичиго слово в слово. На вряд ли Унохана также для начала поделилась с парнем одной из версий произошедшего, с чем бы он поспешно согласился, если б захотел защитить меня.
Я напряглась. Посмотрела на капитана четвертого отряда, которая смотрела куда-то в сторону невозмутимым взглядом. Затем заметила, что Укитаке едва скрывает не то разочарование, не то негодование. Кьёраку, как и Генрюсай, оставались сосредоточены на моей персоне.
