Дарни шла по булыжному тротуару, ведшей вниз, улочки. Каждый шаг доставлял ей удовольствие. Весеннее солнце начало все чаще пробиваться из-за облаков. И поверхность камней окончательно освободилась от ледяной корки. Ноги ступали уверенно и совершенно не скользили. До начала уроков оставалась масса времени. Поэтому девочка была уверена, что успеет зайти на почту. Собственно, эта масса как раз и появилась потому, что Дарни, рассчитав время, заранее вышла из дома.

– Берите пример с Дарни, – не раз говорили учителя ее одноклассникам. – Она все делает обдуманно и четко. Поэтому никогда никуда не опаздывает и прекрасно учится.

Из-за этого некоторые нерадивые сверстники считали ее аккуратисткой и зубрилой, и язвительно называли Точкой. В их представлении, это было самой лучшей дразнилкой от слова «точно». Конечно, такое прозвище задевало Дарни. Но она не привыкла пасовать перед трудностями. Поэтому, чтобы позлить шутников, девочка в школе продолжала вести себя именно так. А вот дома она была совсем другой.

Выполнив домашнее задание, Дарни забиралась с ногами в большое уютное кресло, откидывала голову на мягкую спинку и прикрывала глаза. Нет, она не дремала и не мечтала, а фантазировала. Когда очередная фантазия обретала ощутимую форму, Дарни усаживалась за письменный стол и ее записывала. В результате таких записей у нее накопилось с половину общей тетради. Хотя эти фантазии посещали девочку не только в кресле. Нередко такое случалось и в кухне, и в магазине, и на той же улице. Вот, как сейчас, например.

– Дарния, милая, я тебя не узнаю! – вдруг послышался рядом женский голос. – Идешь мимо и не здороваешься.

Девочка посмотрела в ту сторону и увидела старушку.

– Ой, госпожа Марта, простите! Задумалась, – спохватилась она. – Доброе утро!

Старушка сидела на складном стуле возле крыльца своего дома. По обыкновению она делала это каждый погожий день. Сегодня по раннему весеннему времени поверх пальто госпожа Марта накинула шерстяной плед. Его украшал яркий растительный орнамент. В затейливых переплетениях стеблей, листьев и ягод угадывались сказочные крылатые существа с телом льва и головой орла: грифоны. Поговаривали, что этот плед ей некогда подарил правитель какой-то далекой страны.

– Молодец, если постоянно об уроках думаешь, – похвалила госпожа Марта. – А сейчас, какой предмет повторяешь?

– Если честно, то никакой, – смутилась Дарни.

– Никакой? – почему-то удивилась старушка и, слегка сдвинув брови, добавила, – Уж не вздумала ли ты в школу опоздать? Недаром же такой крюк делаешь. А вот твой прадед себе такого не позволял!

– Нет, что вы! – взволнованно откликнулась девочка. – Я никогда не опаздываю и не прогуливаю! Просто хочу на почту зайти, конверты купить.

– Тогда другое дело, – с улыбкой закивала госпожа Марта и, сощурившись от солнечного света, сказала. – Вот и тепло наступило. Глядишь, через недельку-другую к нам снова перелетные птицы вернутся.

– Я думаю, даже раньше, – подхватила Дарни. – В этом году солнце сильнее обычного пригревает.

В этот момент в воздухе послышался легкий шелест. Обе вскинули взгляды и увидели переливчатую дымку. Та неуклонно приближалась.

– О-о! – воскликнула госпожа Марта. – Уже полетели! Лет пятьдесят подобного не наблюдала. Действительно, в этом году такое значительно раньше обычного произошло.

Возраст старушки Дарни не знала. Но от своего папы слышала, будто бы, когда его дед, то есть, прадед девочки, был мальчишкой, госпожа Марта уже выглядела дамой почтенного возраста. С одной стороны, в это верилось с трудом. Но, с другой стороны, и слова папы нельзя было ставить под сомнение – он ее никогда не обманывал. Может, на госпожу Марту так благотворно влиял горный воздух городка, в котором они жили?

Дарни, счастливо улыбаясь, неотрывно глядела вверх. Дымка приблизилась и обрела более четкие очертания. Теперь стало видно, что это – птичья стайка. Миновав девочку, та устремились дальше.

Проводив ее взглядом, госпожа Марта поинтересовалась:

– А тебе, если не секрет, конверты, зачем понадобились? Кому-то из подружек написать хочешь?

– Нет, – ответила Дарни, – там, за пределами окружающих нас гор я подружками пока не обзавелась, потому что отсюда еще ни разу не уезжала. Хочу в несколько журналов письма отправить. В «Большой журнал всякой всячины», например.

– О, да! – уважительно воскликнула госпожа Марта. – Очень достойное издание! Там на любую тему статьи можно найти. А ты, почему туда написать хочешь?

– У меня в последнее время небольшие рассказики стали получаться, – ответила девочка. – Я их «историйки» называю. Они – о приключениях маленьких человечков: Вудиков и Стоуников, – которых я сама придумала. Те постоянно шалят, балуются, порой ссорятся и даже пытаются делать друг другу незлые каверзы. Но, в конце концов, все заканчивается хорошо. По-моему, историйки очень забавные. Вот и подумала: вдруг их опубликуют?

– Безвредные Вудики и Стоуники, значит? К тому же маленькие? – усмехнулась госпожа Марта. – Хм, действительно, забавно. – И после короткой паузы добавила, – А почему ты это сказочками не назвала?

– Да что вы, госпожа Марта?! – рассмеялась Дарни. – Мне через месяц одиннадцать лет исполнится! Кто же в этом возрасте в сказки верит?!

– Неужели никто? – удивленно вскинула брови старушка. – Я вот до сих пор в них верю. Потому что сказки – это чудеса. Те постоянно находятся рядом с нами. Если суметь их увидеть, они сделают жизнь более разнообразной и удивительной. Тогда даже в туманные зимние дни скучать не придется. А тому, кому посчастливится к ним прикоснуться, они помогут уверовать в свои силы и даже открыть в себе скрытые таланты.

Пока госпожа Марта говорила, девочка с беспокойством думала:

«Если это продлится еще минут десять, я или в школу опоздаю, или на почту не попаду».

В этот момент старушка заключила:

– Ну, да ладно, назвала и назвала. Главное, что ты пишешь. На, вот, возьми в подарок.

И она, недолго порывшись во внутреннем кармане пальто, протянула девочке карандаш. В лучах солнца на его поверхности неярко замерцали золотистые и серебристые крапинки.

– Спасибо! – поблагодарила Дарни, но при этом подумала: «Карандаш – очень красивый. Только я им вряд ли писать стану. Его же постоянно затачивать придется».

Будто уловив ее мысли, госпожа Марта сказала:

– Не сомневайся, этот карандаш хорошо пишет: четкими тонкими линиями. Он – лучше любой ручки, потому что кончик его грифеля никогда не затупляется. А ручку периодически чернилами заправлять надо. Бери, он тебе пригодится.

Затем она ласково улыбнулась и добавила:

– А теперь иди, иначе опоздаешь. И спасибо тебе, детка, за то, что столько времени на душевную беседу со мной потратила. Я теперь ее до вечера вспоминать буду. Ведь мне все больше в одиночестве приходится сидеть. Днем здесь мало кто проходит: все с утра до ночи делами заняты.

– Тогда я как-нибудь на днях еще раз тут пройду, – с готовностью откликнулась Дарни и поспешила на почту.

К этому времени солнце поднялось выше. И его лучи ярко осветили аккуратные двухэтажные домики, которые разноцветными фасадами примыкали один к другому. Девочка шла вдоль них и думала:

«Надо о сегодняшней встрече папе сообщить. Пусть он бургомистру подскажет, чтобы жители чаще мимо госпожи Марты проходили и ее разговорами развлекали. Хотя бы в благодарность за то, что она для города сделала».

И Дарни тут же вспомнила историю, которую ей не раз рассказывали в семейном кругу.

Давным-давно городок, в котором она жила, именовался Монтан. Ударение в названии ставилось на французский манер: на последнем слоге. Он выглядел по-мужски строго и сдержанно. Фасады всех городских строений хранили неизменный серый цвет, словно были наглухо застегнуты в мундиры. Несмотря на то, что жители очень любили свой город, такое цветовое однообразие приводило их в уныние. Это нередко случалось даже в солнечные дни. А уж в пасмурную погоду и того чаще. Горожане не раз пытались освежить стены красками. Но те быстро пропитывались влагой сплошной зимней облачности, начинали пузыриться, трескаться и местами осыпаться. Остатки красок на стенах придавали городу совершенно неухоженный, и даже запущенный вид. Однажды незадолго до рождественских праздников тогдашний бургомистр собрал всех жителей на центральной площади. Он захотел найти выход из сложившейся ситуации. Все хранили молчание, поскольку на этот счет ни у кого не было ни одной дельной мысли. И вот, когда отчаявшийся бургомистр собрался отпустить горожан по домам, голос подала госпожа Марта. «А давайте наш город переименуем, – сказала она. – Пусть он станет называться Монта», – сделав при этом ударение на букве «о». «Зачем? Что это изменит? – удивился бургомистр. – Было французское ударение, а станет английское. Нам это вообще без разницы, потому что нашим официальным языком считается монтанский, хотя мы и крайне редко его используем». «Дело совсем не в ударении, – возразила госпожа Марта, – а в начале. Сейчас у названия города – мужское начало, а будет женское. Как известно, всему женскому сопутствует мягкость, а не строгость; искренность, а не сдержанность. Ну и всякие фантики-цветочки, конечно». «А что, давайте попробуем! Все одно другого варианта нет!», – дружно закричали горожане. Бургомистр сразу же согласился и отправился в свой кабинет вносить необходимые изменения. Лишь только в конце последнего документа появилась точка, как произошло невероятное: здания стали преображаться прямо на глазах! Через несколько дней наступило Рождество. За многолетнюю историю города это был первый праздник, когда фасады домов засияли разноцветными красками, подобно елочным гирляндам.