Судьбоносный попил воды и продолжил:

– …Однако та ветвь эволюции, которая привела к появлению у нас на планете человека, – я имею в виду, рода «человек», то есть homo, и всех его видов, вплоть до homo sapiens, – эта ветвь эволюции там, судя по всему, пошла по тому же (или почти по тому же) пути, что и на Земле. По крайней мере, очень на это похоже. Мы можем делать выводы, опять же, по видеоматериалам и фотографиям, собранным в течение нескольких месяцев наблюдения посредством дрона. По этой планете бегают такие же… ну, почти такие же… люди, как мы с вами, строят жилища (и не просто шалаши какие-нибудь, как у дикарей, нет – каменные или кирпичные дома), выращивают фрукты и овощи, содержат фермы скота. У них есть промышленность. Не совсем, однако, для нас понятная: они изобрели и применяют какие-то странные механизмы… В общем, наши инженеры пока не смогли понять, что к чему. Верно, Леша?

– Да, на первый взгляд – черт-те что и вообще непонятно, как работает! – сказал Фридман. – Нечто вроде паровоза, а колес нет. Вроде как электромагнитная подушка. Или воздушная. Черт его знает. А топят как будто дровами. Но какие дрова дадут столько энергии? Да и вообще, не очень-то похоже, чтобы эти… как бы сказать… люди – они же люди? – были близки нам по развитию. С виду вроде отсталые, а как работают их машины, мы не понимаем.

Судьбоносный продолжил рассказ:

– Ну вот, машины и механизмы у них всякие есть – наземные и водные. Да, корабли есть. И летательные аппараты имеются. Но тоже какие-то странные: они как лошади и машут крыльями. И вообще… будто живые. Они на них верхом ездят, только по воздуху. А может, это существа, а не аппараты. Скорее всего, они действительно живые. Но как это все летает, ума не приложу. Фридман, я думаю, тоже.

– Пегасы какие-то, что ли, – сказал инженер. – Или единороги.

Судьбоносный открыл дверцу шкафа, достал фотографии и положил на стол.

– Качество, конечно, не очень, но вот… Здесь немного больше, чем вы видели на Земле во время подготовки к полету.

Фридман взял стопку снимков первым, быстро пролистал, сказал: «Ну да. Почти как люди» – и передал дальше, Проторгуеву.

Тот при просмотре первой картинки скривил рот, при просмотре второй приподнял бровь, а глядя на третью, воскликнул: «Матерь божья!» – и в изумлении закачал головой.

Судьбоносный между тем продолжил рассказ:

– Короче, мы пока не совсем понимаем. Впрочем, сами видите. – Он жестом показал на фотографии. – За тем, собственно, и едем: нам как раз предстоит выяснить, и что это за чудеса, и много чего еще… Мы понятия не имеем о геополитическом и любом другом делении планеты: есть ли у них разные страны, народы и народности, языки, или все это – одно государство. Мы обнаружили признаки существования рас, однако они, по всей видимости, более выражены, чем у нас на Земле. Люди… Говорю: люди, а сам и не знаю, люди ли это… В общем, похожие на людей существа там бывают очень разными и отличаются не только цветом кожи, но и ростом, пропорциями тела и, судя по всему, способностями. Может быть, это вообще различные виды рода homo… Нам это неизвестно.

– И ты хочешь сказать, что этот гоблин, – Проторгуев продемонстрировал всем карточку с изображением человекоподобного существа в два раза выше других, стоящих рядом, с огромной головой и бивнями, – просто другая раса? Ну прямо такое же различие, как между мной и китайцем! Только цвет кожи и разрез глаз другой!

– Между прочим, Валерич, – вставил Блок, ухмыляясь, – на этого ты очень даже похож.

– Круто! Пойду бивни достану! – воскликнул Проторгуев.

– Я же говорю, мы не знаем, – сказал Судьбоносный. – Судя по материалам, там много такого. Есть гоблины и похуже. Но что это – виды, расы, мутации или что-то еще, – мы не знаем.

– А ты чего двух ботаников не позвал? – спросил Проторгуев, имея в виду биолога Заброшенного и социолога Конюхова. – Они бы нам сейчас все рассказали про этих мутантов.

– Да у них какое-то недомогание, – ответил Судьбоносный. – Дудин им что-то прописал и на карантин отправил на всякий случай.

– Перепили, наверное, – предположил Проторгуев и засмеялся.

Судьбоносный оставил эту реплику без внимания и продолжил рассказ о планете К-200:

– Итак, общество у них, как мы поняли, разношерстное. Мы не понимаем, как оно устроено, какая существует иерархия и как эти все расы или виды уживаются при таких различиях. Мы не знаем, развита ли у них торговля и существует ли она вообще. Есть ли там товарно-денежные отношения в нашем понимании. Мы увидели, что у них имеется нечто вроде наших рынков и немного понаблюдали за процессами покупки и продажи товаров – насколько позволяло оборудование. Опять же, если это вообще покупка и продажа. Нам не удалось понять, ходят у них деньги или принят натуральный обмен. Сверху это выглядит так. Подходит покупатель к продавцу, они разговаривают, совсем недолго, в итоге покупатель или забирает товар и уходит, или уходит без товара. Продавец что-то отмечает на какой-то дощечке. Пока мы не понимаем, что это за дощечка и что он на ней отмечает. Может быть, конечно, все платежи осуществляются путем транзакций.

– Ага, как коммунисты, за трудодни работают, – сказал Проторгуев. – Тот гоблин с бивнями точно коммунист!

– Вполне вероятно, – ответил Судьбоносный. – Может быть, это вообще не платежи, а записи этих самых трудодней. Кто знает? Ну, в целом так. Выглядит это все, конечно, весьма странно, и самая большая сложность как раз в этом. К-200 населяет совсем другое – во всех смыслах – общество.

Судьбоносный сделал паузу и потом еще раз повторил свою мысль:

– Мы понаблюдали за их поведением, общением, культурой, если можно так выразиться, в целом и поняли, что это другое, совершенно другое общество по сравнению с нашим.

– Может быть, более культурное? – предположил Картавый, разглядывая фотографию старичка маленького роста с окровавленным мечом в руке, стоящего около нарубленного на куски тела человекоподобного существа.

– Зависит от того, своих или чужих они так рубят, – сказал Проторгуев.

– Насчет более культурного – не знаю, – ответил Судьбоносный. – Но есть сомнения. Хотя бы потому, что они устраивают казни на улице.

– Значит, и своих тоже. Да… Культура… – задумчиво произнес Проторгуев. – Головы отрубают?

– Да, но этим не ограничиваются. Могут руки отрубить, например. Мы видели несколько таких казней. Руки отрубили и оставили лежать прямо там.

– А может, у них новые вырастают, – сказал Проторгуев.

– Может, и вырастают. Но если и так, то, вероятно, не у всех. Потому что те, которых мы видели, вроде как умерли. Во всяком случае было очень на это похоже. Да и может ли организм выжить после отрубания рук, если его прямо так и оставить? Семен Михайлович, как думаете?

– Это лучше у доктора спросить, но я думаю, что скорее нет, чем да, – ответил Картавый и добавил: – По крайней мере человеческий организм.

– Могу поспорить, что Капитан Назаров выжил бы, даже если бы ему башку отрубили, – сказал Проторгуев и ухмыльнулся.

Судьбоносный серьезно посмотрел на него и сказал:

– Возможно, именно поэтому он на корабле.

Все с удивлением уставились на директора программы.

– Так он еще и бессмертный, что ли? – спросил долгое время молчавший Блок.

– Да нет, – улыбнулся Судьбоносный. – Еще какой смертный. Просто немного другой.

– Ну да, блевать в коридоре – это не то слово другой, – сказал Фридман и засмеялся.

– Короче, господа, – подытожил Судьбоносный. – В этом все и дело! И потому он здесь. Потому его и снарядили на этот корабль. Мы высадим его на К-200!

– Прости, но в чем суть этой неожиданной идеи? – спросил Блок.

– А вот это, Ваня, ты, пожалуй, должен понимать лучше всех нас, – сказал Судьбоносный с улыбкой.

Блок вытаращился на него в недоумении. Судьбоносный продолжил:

– Мне, честно говоря, это решение не вполне ясно. Но! У нас есть мегакомпьютер, Мегамозг, принцип работы которого тебе прекрасно известен и в разработке которого ты принимал непосредственное участие. Так вот, вся информация – то есть наши наблюдения за этой планетой и ее человекоподобными жителями – шла, конечно, через него. Аккумулировалась там, обрабатывалась; что-то мы пытались прогнозировать; что-то получалось, что-то нет, несмотря на всю вычислительную мощь этого компьютера. Но тут, ясное дело, сказывалась нехватка данных. Так вот, один из прогнозов, который мы сделали с помощью Мегамозга, – приблизительный период выживания среднестатистического землянина в том социуме, который сейчас имеется на К-200. И ответ был не то чтобы удивительным, но не очень обнадеживающим: в среднем одни сутки.