Полина Ивановна ушла. Юлька пробралась на своё место у окна. Соседка по парте и лучшая подруга Марина тут же начала высказывать обиду.

– Алхазик, ты с ума сошла? Из-за тебя я не написала самостоятельную. Да и остальные на тебя надеялись.

Юльке не требовалось зубрить и старательно заучивать правила и теоремы, прочитав один раз или внимательно выслушав учителя, быстро всё запоминала. К умению вычленить главное, понять суть, добавлялась лёгкость изложения. Она не понимала, как некоторым одноклассникам хватает терпения по нескольку часов сидеть за уроками, так же не понимала тех, кто совсем не разбирался, по её мнению, в элементарных предметах. Что там сложного-то? Так уж повелось с пятого класса, Юлька быстро решала примеры и задачи, передавала листок по классу, а потом до конца урока усердно изображала умственный процесс. Как-то Валера Марков поинтересовался у неё.

– Тебе не жалко своего труда? Зачем даёшь списывать половине класса? Пусть сами решают.

Юлька беспечно заявила:

– Не жалко. Какой там труд. Пусть списывают.

Валера сузил глаза цвета чернослива, скривил узкие губы.

– Зарабатываешь дешёвую популярность?

– Да не нужна мне популярность. В отличие от тебя я не жадина, вот и всё.

Хотя, честно сказать, втайне досадовала. Иногда ей не хотелось делиться результатами задания, злилась, когда списавшие получали такие же оценки, как и она. Но отказать как Валера, не умела – духу не хватало. А признаваться в этом не желала даже себе.

– А ты не подумала, что оказываешь медвежью услугу ребятам? Они бы хоть изредка за книги брались, а так на тебя да на Серёгу Антонова надеются.

Юлька обычно решала первый вариант задания, а Сергей Антонов – второй. Так сказать, охватывали всех желающих списать.

– Можно подумать, я не даю им учиться, – рассердилась она.

Больше Валера не общался с ней, демонстративно игнорировал, чем доводил эмоциональную Юльку до белого каления.

Марина толкнула её авторучкой в бок, оставляя на белой кофте синий след от пасты.

– Чего молчишь? Хоть бы предупредила. Полкласса теперь двойки схлопочут. Инка чего-то там нарешала, но провозилась долго – не все успели списать. А Валерка, сволочь, помочь не захотел.

Юлька посмотрела на пятно от шариковой ручки, с досадой ответила:

– Я вам что, нянька?

В круглых светло-карих почти жёлтых глазах Марины промелькнула обида, удлинённое лицо вытянулось ещё больше.

– Но предупредить-то могла! Я бы сегодня в школу не пошла. А ты чего прогуляла?

– Да так… Не хотелось идти на урок, – Юлька не могла признаться подруге, что попросту сглупила.

– Алхазова, ну ты и подставу устроила, – хлопнул её по плечу Гай Климов.

Юлька подняла голову.

– Климов, иногда полезно и своей головой думать.

Гай наклонился к её лицу и вдруг брезгливо сморщился.

– Фу, как из помойки несёт! Алхазова, тебе тоже мозги надо включать.

Он хотел что-то добавить, но, махнув рукой, отошёл. Марина принюхалась к подруге, жёлтые глаза расширились.

– От тебя действительно воняет. Ты курила?

– Ничего подобного. Это Ян на меня дохнул.

– Горохов? – И без того большие глаза подруги увеличились ещё. – Ты разговаривала с Яном? Прямо рядом-рядом стояла?

Горохов с недавних пор стал недосягаемой мечтой Марины. В её альбоме фото Яна окружали сердечки. Подруга обратила на него внимание в сентябре на школьной линейке, хотя до этого видела его по сто раз на дню у себя дома. Ян учился в одном классе со старшим братом Марины Александром. До злополучной линейки Марина не замечала Яна и вполне спокойно общалась, когда он снисходил до разговора с младшей сестрёнкой друга. После того, как её пристукнуло любовью – по-другому это не назовешь – Марина могла смотреть на Яна только издали.

– Так, перекинулись парой фраз. По-моему, Калугина к нему неровно дышит.

Перед глазами Юльки стояло лицо Гая. Выражение отвращения, которое появилось, как только он уловил сигаретный дым, очень беспокоило. Она прекрасно знала: Гай терпеть не может курящих девушек и женщин. Надо же, как меняется её отношение к этой вредной привычке… Рядом с Яном она хотела казаться взрослее, и сигареты в руках одноклассниц не смущали. Если посмотреть глазами Гая – это отвратительно. А ей мнение Климова важнее. Неужели всё зависит от того, чьё мнение важнее? Она чуть повернула голову налево, скосила глаза на четвёртую парту в среднем ряду. Тут же её глаза встретились с глазами Гая, уголки его губ чуть дёрнулись в ехидной усмешке. Чёрт! Зачем смотрела? Теперь будет думать, что она за ним наблюдает. Тут же дала себе слово, что до конца уроков в его сторону даже не глянет.

После уроков Марина побежала на дополнительные занятия по английскому, а Юлька стала неспешно собирать учебники в сумку. Она всячески тянула, ожидая, когда Климов выйдет из класса. За четыре урока и три перемены у неё буквально шею свело от напряжения. Голова так и норовила повернуться в сторону Гая. Он тоже не сводил с неё глаз и был жутко зол. Мало того, что дружбу завела с Симаковой и Калугиной, так ещё пропахла дымом, наверное, курила с ними за котельной.

– Гай, ты идёшь? – поинтересовался Степа Тарасов, не понимая, чего друг ждёт. – Не забыл, нам сегодня на тренировку?

– Пошли. – Гай решительно повесил рюкзак на плечо и направился к выходу из класса.

– Алхазик, – окликнула Юльку Тоня.

Симакова уже подготовилась к выходу в свет, иначе говоря, к выходу из школы, подвела чёрным карандашом глаза, накрасила яркой помадой губы.

– Ты же понимаешь, как важно выполнить задание химички? Она давно к нам придирается. Будь другом, помоги, – Тонька, нагнувшись, на манер заводной куклы похлопала ресницами, умильно заглядывая в лицо Юльки.

– А меня мать достанет нотациями, бывает, часа по два пилит, – добавила Надя. – Если приволоку двойку – прощай новый планшет. Юль, тебе ведь не трудно решить?

– Хорошо, – смирилась Юлька, выкладывая учебник из портфеля. – Я попробую вам объяснить.

Надя всплеснула руками.

– Это замечательно, но нас ребята ждут. Ты давай сама. А мы в пятницу перед уроками перепишем. Спасибо, спасибо, Юльчик.

Тоня добавила радостно:

– Ты настоящий друг, даже не представляешь, как выручила.

Одноклассницы ушли. Юлька вздохнула: «И кто я после этого? Слабачка». Особенно ей было противно от того, что она знала: задание для них сделает в любом случае.

В расстроенных чувствах она брела по улице. «Как будто грязной тряпкой по лицу мазнули. Почему я не отвечу, как Марков? Он был прав: я трусиха и приспособленка».

***

Семья Алхазовых проживала в двухэтажном доме, построенным дедушками и отцом Юльки. Она очень любила свой уютный дом и всегда с удовольствием в него возвращалась. На первом этаже располагалась кухня-столовая, ванная комната, гараж и кладовая, на втором три спальни: её, родителей и младшего брата. А ещё под домом располагался замечательный подвал с множеством полок, на которых стояли банки с вареньем, соленьями и маринованными овощами. Всё лето Юлька помогала маме консервировать излишки урожая огорода и сада. Первые три года после посадки деревьев Юлька с братом внимательно следили за появлением плодов и усердно делили первую редкую добычу с груш и яблонь. На четвёртый год карликовые штамбовые деревья дали полновесный урожай, и плоды считать перестали.

В течение полугода, пока возводился дом, все жили у родителей матери. Эти шесть месяцев Юлька вспоминает, как самое счастливое время. Бабушка Калерия Ивановна, бывшая воспитательница детского сада, привыкшая повелевать малышами, почти так же, лаской и понуканием, руководила вдруг резко увеличившейся семьёй. Нико, брат Юльки, и через восемь лет вспоминал, как весело играть в мяч сразу с двумя дедушками, хотя в то время был совсем крохой и, по её мнению, просто не мог этого помнить.

– Почему люди не хотят жить вместе? – вопрошал десятилетний Нико. – Ведь так интересно, когда семья большая! Есть с кем пообщаться, поиграть. А сейчас? Мама вечно на работе, папа тоже, ты не хочешь…