Жаль, что столь насыщенная и полная перспектив жизнь прервется так рано. Убить это тело, которое вынесло столько боли и все еще держится за жизнь, было преступлением, но она все же решилась.

– Прости меня, боже, – произнесла Сатин и поднесла нож к руке.

Но когда лезвие вошло под кожу и кровь потекла тонкой вязкой струйкой, боли не последовало. Она проделала то же самое со второй рукой. Нож издал тихий звон, выпав из руки. Закрыв глаза, она стала ожидать конца.

* * *

Во мраке раздавались тихие всхлипывания ребенка. Сатин приблизилась и узнала в маленькой девочке себя. И в ней проснулось сильное желание защитить ее.

* * *

Сатин открыла глаза. Все та же серая стена.

На руках зияли порезы, затянутые знакомой засохшей слизью. Судя по размеру двух кровавых лужиц, она потеряла не так много крови. Странно: порезы достаточно глубокие, чтобы даровать ей вечный сон. Неужели она все еще жива? Или это еще одно видение из череды повторяющихся кошмаров?

Она посмотрела на свое измученное тело. И в этот момент ее охватила волна ненависти. Ненависти к своему мучителю. Всем своим естеством она возненавидела убийцу. Где-то глубоко внутри вспыхнуло желание жить. Желание спасти это изувеченное, но все еще живое тело. И гнев придал храбрости.

Видимо, молитва, выстояв бесконечно длинную очередь, дошла наконец до Бога. И Бог оставил ее в живых, вложив ей в руку ключ к спасению. Бросив взгляд на нож, она представила, как вонзает лезвие в мерзкое лицо. Да! Она сделает это.

Сжимая нож, Сатин села возле металлической двери. По телу пробежала дрожь от одной только мысли о побеге. Она еще раз подумала о дороге, по которой проносились машины. Нужен шанс. Спасение так близко.

Просидев в ожидании несколько часов, Сатин поняла, что чувство тревоги вернулось с новой силой. Она остро осознала свою беспомощность перед убийцей.

«Да, он выше… сильнее меня. Психи всегда сильнее нормальных людей. Их сила в безумии. Что ж… Я тоже уже частично обезумела. И готова на все, лишь бы спастись».

Но сколько ей придется еще ждать? Выхода нет. Она будет ждать, пока он не вернется. Это единственный шанс.

Свет погас.

В темноте голову стали наполнять голоса, которые вскоре перешли в стоны, крики и дикий рокот. Она сдавила уши, поджав к себе колени.

И вскоре Сатин выпала из реальности. Ее вновь забрал туман.

* * *

Сатин охватила дрожь ненависти, которая, подобно бурному терновнику, разрасталась в ней. Ярость шквалистым ветром трепала комок напряжения внутри. И эта буря придавала сил.

«Я больше не боюсь! Я не боюсь ни смерти, ни тем более этого ублюдка! Я выберусь отсюда любой ценой, даже ценой собственной жизни, но не сгнию здесь, как этот байкер. Я расквитаюсь с этим уродом и со всеми, кто причастен к гибели моего отца! Я не знаю, что ОН со мной сделал, но зато знаю другое – пусть злоумышленники потратят все свои силы, чтобы я не выбралась отсюда. Я уничтожу их всех! Пусть я и помешалась рассудком, раз набрасываюсь на трупы и пью их кровь. Возможно, это от обезвоживания… Да и плевать! Сейчас на кону самое ценное – моя жизнь. И я буду держаться за нее любой ценой!»

Устремив глаза к потолку, она произнесла:

– Боже, помоги мне… Спаси меня. Я знаю, ты слышишь меня… Знаю, я была полной идиоткой. Но я прошу у тебя прощения!

«Этот псих позаботился обо всем. Поэтому выход остается один. Эта железная дверь. Но как его одурачить? Притвориться мертвой? Тогда он ко мне подойдет, и я вонжу в него этот нож. Затем побегу так быстро, как смогу. Но он настолько силен и проворен, что, скорее всего, поймает меня еще до того, как я успею добежать до выхода… Если вообще не закроет дверь и не проглотит чертов ключ… А что, если он не один?»

Она уперлась взглядом в серую стену и замерла, продолжая непрерывно смотреть вперед. Живот то и дело сжимался, издавая жуткие звуки.

От трупа исходил резкий запах фекалий и мочи. Его кожа приобрела пурпурно-серый оттенок. Мужчина умер с гримасой ужаса на лице.

Сатин стояла над мертвецом. Медлить нельзя! Она бросила нож на его живот, схватила за ноги и потащила в комнату. За телом протянулась кровавая линия.

Расстояние между двумя дверьми составило каких-то семнадцать шагов.

Оставив тело на том месте, где провела часы в мучительном ожидании, Сатин не удержалась и написала кровью на стене «Burn in HELL, BASTARD!». Бросив гордый взгляд на творение гениальной мысли, она еще раз осмотрелась и вышла, прикрыв дверь.

«Убийца закрывал на ключ дверь в комнату. Но затем следовал звук от задвижки. Значит, другая дверь закрывается на щеколду».

Оказавшись у второй двери, она вскарабкалась почти до самого потолка, упершись спиной и локтями в стены. Затем застыла и принялась ожидать изверга…

Значит (боже, позволь ей спастись!), если он зайдет в ту комнату, у нее будет несколько секунд, чтобы убежать. Если он, конечно, не закроет металлическую дверь. Надежда на спасение заглушала удушающее отчаяние.

В полной тишине раздавалось предательское урчание в животе. Сатин продолжала вслушиваться в пространство. Повисла напряженная тишина. Если этот монстр не успеет обнаружить ее присутствия, пока будет заинтересован тем, что находится в комнате, у нее появится шанс.

Сатин надеялась на те спасительные секунды, в течение которых должна будет оказаться за дверью. Удастся ли закрыть ее? Она готова драться. Готова дать отпор. По телу разливалось онемение.

Выхода не было. Ей придется во что бы то ни стало придерживаться этого плана.

На нее то и дело накатывал страх.

– Я смогу… я смогу… я смогу… – твердила она.

Убийца не заставил себя долго ждать. В наступившей тишине пленница различила приближающиеся шаги.

Сатин сжала челюсти, чтобы изо рта случайно не вырвался нервный всхлип. Ее охватила дрожь до самых кончиков пальцев, с которой она была уже не в силах бороться. Изверг приближался к двери. Раз, два, три…

«Ни единого звука! Ни единого звука!» – твердила она себе.

Последовал скрип. Дверь открылась. Существо вошло и направилось к красной линии.

Четыре, пять… Сатин вдавилась в стену с такой силой, что, казалось, еще немного – и раздастся предательский хруст.

Шесть, семь, восемь… «Еще немного. Умоляю!»

Девять, десять… Тишина.

Одиннадцать… Убийца остановился.

Забыв о собственном физическом существовании, Сатин замерла, боясь шелохнуться. Все закружилось перед глазами. Лицо дрожало.

Она спрыгнула. Нож, заткнутый за пояс, выпал, издав пронзительный звон, и отлетел к тому месту, где испустил дух его владелец.

Сатин бросилась вперед и успела схватить оружие, когда перед ней оказался монстр.

– Нет! – крикнула она и взмахнула ножом. Ей в лицо брызнула черная немного теплая кровь. Ледяной страх окатил ее с ног до головы, придав невиданную силу.

Быстрым рывком девушка оказалась за дверью и успела задвинуть засов.

Тварь со всего размаха ударила по обратной стороне железной преграды, разделявшей их теперь, и принялась скрести по металлу своими острыми когтями.

Упав на колени, Сатин тряслась от шока.

Последовала тишина.

– Получи, ублюдок! – крикнула она, приподнимаясь словно на чужих ногах.

В узком темном коридоре раздавался слабый треск. Гудела коробка генератора.

Сатин обернулась и увидела в тусклом свете, что лился из приоткрытой двери, деревянные ящики. Один из них был открыт. Приблизившись, она обнаружила землю. Землю, которой была перепачкана ее бледная кожа. И перед глазами пронеслись кошмары, где ее хоронят заживо, засыпая комьями земли.

«Больной псих. Наверное, ОН собирался порубить тела на кусочки и раскидать останки по этим ящикам».

От могильной тишины в сердце закрался страх. Она направилась к черной двери. Рядом была еще одна. Стоял гнилостный запах сырой земли. Сатин дернула за ручку, но дверь не поддалась.

Она продолжала из последних сил бороться со страхом. Но выхода не оставалось. Ключ от черной двери был либо в соседней комнате, либо остался за металлической дверью. Но если и так, то мысль о том, что они вдвоем сгниют в этом бункере, больше утешала ее, чем расстраивала.