Это был единственный раз, когда я ему солгала. Больше всего на свете хотелось, чтобы Никита остался, еще хоть несколько минут побыл со мной. Маленькая девочка внутри меня хныкала и грозила расплакаться. Но вслух я уверяла, что скоро сама вернусь к гостям и вообще, хватит тратить время.

Наверное, зря.

Наверное, можно было пойти на поводу у желаний… в честь праздника!

Пусть бы сейчас в городе оказалось двое таких – зевающий и сонных. Возможно, это пахло эгоизмом – сил разбираться с собой не было. Но нас связывало бы хоть что-то.

Искушение было сильным. Гораздо сильнее, чем желание сбежать из ресторана. Однако, я не рискнула переступить через вбитые в голову правила. Совсем осмелев, вытолкала Никиту за дверь. А сама еще полчаса простояла на балконе, и ночью так и не смогла уснуть.

Все же не просто дура, а дура клиническая.

После третьей пары и забытого в аудитории ноутбука такой диагноз можно было смело писать в медицинской карте. Заслужила! А после четвертой и упавшего телефона – выписывать мне лекарства и назначать лечение.

Спасла, как обычно, Наташа. Словно буксир, она вывела меня из аудитории. Аккуратно сложила в сумку вещи. И, глянув на слипающиеся глаза, побежала за очередным стаканчиком кофе. Быстро, расталкивая других, как позволяла себе на всем нашем потоке только она.

К сожалению, сама я никуда сбежать не успела.

– Какие люди и без охраны? – раздалось за спиной, только направилась вслед за подругой.

– У кого-то вчера был день рождения? – голос звучал уже совсем близко. – Салют половина Питера видела. Хорошо отпраздновала, принцесса?

Я не хотела оборачиваться, не планировала ни с кем разговаривать, но впереди вдруг выросла стена из брюк, толстовки и огромных мышц. А в голосе позади появились насмешливые нотки:

– Все еще думаешь, что укушу?

Я даже пикнуть не успела, как сумка оказалась в чужих руках и меня саму развернули на сто восемьдесят градусов.

– Ну, привет, дерзкая девчонка. Скучала без меня?

Исполнившая свою задачу, «живая стена» мгновенно исчезла из зоны видимости, а обладатель веселого голоса расплылся в улыбке. Уже второй раз за эту неделю и, не помню какой, за последние три месяца.

– Леша, привет. Если хотел поздравить, то спасибо. Но можно я уже пойду? Там Наташа кофе берет. Мне нужно.

В сериале под названием «Отшей капитана волейбольной команды» это была уже не первая серия, но сегодня сил на словесный спарринг совсем не осталось.

– Кофе я тоже могу организовать. Самый лучший. Но ты ведь не возьмешь.

На лице Алексея Панина, третьекурсника и главной девичьей мечты нашего факультета, мелькнуло разочарование. В считанные секунды расстояние между мной и Лешей сократилось до неприличного.

– Уверена, девчонки в очередь выстроятся за твоим кофе. – Попятилась я как рак. – Даже объявление вешать не понадобится. Только шепнуть одной или двум болельщицам.

– А если я только тебя хочу угостить? И не здесь.

Синие глаза уставились на меня из-под длинных черных ресниц, а сильные руки попытались сгрести в охапку.

– Я уже говорила. Нет. Ответ прежний.

Проходящие мимо девчонки стрельнули по нам ревнивыми взглядами. Фыркнув, что-то сказали. А с трудом сдержала зевоту.

– Как насчет того, чтобы сбежать от твоих важных стариков и отпраздновать день рождения еще раз. На озере. В приятной компании? Обещаю, я тебя не трону… если сама не попросишь.

Будто никакого «нет» и не звучало, Панин снова стал теснить меня своей грудью к стене и пытаться прикоснуться.

– Ну что ж ты такая дикая, принцесса? Уже совершеннолетняя, а как маленькая. – Распускал руки, словно имел право.

Чтобы не позволить коснуться, мне пришлось вспомнить все, чему научилась когда-то в детдоме. Панин пытался словить меня, но я уворачивалась. Старался дернуть на себя, но я отталкивала его наглые руки, будто и не дремала до этого все четыре пары.

Ума не приложу, сколько бы мы еще плясали эти дурацкие танцы, но когда Леша в очередной раз попытался пригвоздить меня к стене, рядом с нами раздался командный голос Наташи.

– Панин, ты с дуба рухнул?! Это что ты здесь такое устроил?!

Кричать Наташа училась в ночных клубах с четырнадцати лет. Там перекрикивала и ди-джеев, и музыку. Сейчас получилось не тише.

Дрессированный Панин отшатнулся как от команды своего тренера. И только, проморгавшись, смог, наконец, произнести:

– Наташ, ты можешь хоть раз пройти мимо? Исчезнуть?!

– Я тебе Каспер что ли, исчезать?

Ловким движением, подруга сунула мне стаканчик кофе, а сама молча протянула руку за моей сумкой.

– Тебя вообще кто просил вмешиваться? Что ты здесь забыла? – Леша даже не пытался скрыть раздражение.

– Сам давно у декана на ковре был? Отправить на промывание мозга?

– Отправлять будешь охранников своего папочки. Это они тебе в попу дуют и на задних лапках вокруг пляшут, а не я.

– Так Леркины тоже могут сплясать. Зубов не соберешь.

– А ты, смотрю, страх потеряла совсем. Угрожаешь?

Эти двое так вошли в раж, что, казалось, забыли и обо мне, и о том, где находятся.

– Я не угрожаю. Я прямо говорю. Береги, Леха, зубы! Диплом стоматолога челюсть не лечит.

– Кто бы тебя саму полечил?! Чтобы в чужие дела нос свой не совала.

Градус накала в считанные секунды перешел от легкой перепалки до угроз.

– Ах ты…

– Да я…

Живая стена, которая совсем недавно преградила мне путь, снова выросла на горизонте. А справа, не менее высокий и мощный, материализовался один из охранников Наташи.

Если бы не сумасшедшая сонливость, я бы уже сама бросилась разнимать спорщиков. Только вызова в деканат нам всем вместе не хватало! Но Панин и подруга перекинулись парочкой комплиментов… довели до точки кипения каждый свою «группу поддержки». А потом разошлись.

Сами.

Без посредников.

Будто качественно отвели души.

– Лешку ты, кстати, зря отшиваешь, – уже в машине ни с того ни с сего призналась Наташа.

– Почему зря?..

Мозг у меня соображал сегодня плохо, но это я, наверное, и в нормальном состоянии понять не смогла бы.

– Он наглый. Бабник еще тот. Но в целом неплохой.

– Просто неплохой или неплохой для чего-то? – Одна смутная догадка в моей голове все же созрела.

– Лешка – отличный вариант для первого раза.

– Ээ…

От неожиданности у меня чуть стаканчик не выпал.

– Да, господи… – Подруг закатила глаза. – Я ж не о чем-то таком говорю… Хотя в твоем возрасте уже все можно. Но хотя бы целоваться попробовала бы.

Все еще в легком шоке, я сделала большой глоток, но сказать так ничего и не смогла.

– Лер, Панов справился бы. Поговаривают, в этом он лучший, а ты… Подарок бы себе сделала. Новый опыт! С ним лучше, чем с кем-то так… случайно.

Перчатка впечатывалась в бок боксерской груши почти беззвучно. Руки помнили, как правильно бить. То подворачивали кулак, то ввинчивали перчатку в грушу, проверяя на прочность швы.

Минуту. Другую… Двадцатую. Жестко, резко, уверенно. Удары сыпались часто, как щелчки секундной стрелки, а по спине, между лопаток, уже бежала тонкая струйка пота.

Можно было заканчивать, но остановиться оказалось сложно. Разогретые мышцы приятно горели, и голова работала настолько четко, что все факты сами укладывались в правильные картинки.

О рабочем.

О личном.

Обо всем.

Никакой кофе не мог сравниться. Впрочем, на меня уже давно не действовали ни американо, ни эспрессо.

Желудок болел даже от самой элитной кофейной жижи, а бодрости не добавлялось ни на грамм.

Груша и перчатки были надежнее. Без громких звуков, без крови, как это случалось с живыми людьми. Раньше. Чисто и долго.

Сонливости потом не оставалось. Злости тоже.

Лучше могло быть только утро с женщиной. В кровати. До полного истощения. Но вариант с запасным аэродромом в каждом городе мне никогда не нравился.