Письмо, попавшее ко мне случайно, было адресовано … А, впрочем, я не могла прочитать кому. Единственное, что  я смогла разобрать: «Моей маленькой лапке». Буквы прыгали и плясали в разные стороны,  словно почерк был детским. Некоторые буквы были размыты, словно на них капал дождик. Я подняла глаза, но дождя не было.

– Простите! – толкнула я дверь, вслушиваясь в мелодичное звучание колокольчика. Старинная дверь едва поддалась.

– Извините, я очень занят! Если вы хотите поговорить о том, есть ли жизнь смерти, погоревать о живых и поплакать, это не ко мне! – послышался голос откуда-то сверху. По деревянной лестнице сбегали ботинки, а следом тащился мешок, полный писем!  Письма высыпались, разлетались, но мешок упорно тащили в сторону огромной груды писем.

 Она была огромной, словно айсберг, на который напоролись нервы владельца.

– Вам писем нет! Еще не успели написать! Вы умираете быстрее, чем люди пишут! – кивнул мне мужичок, ловя рукой цилиндр. – Ох уж эти письма! Мне что? Солить их? Куда мне их теперь?

Он взяла конверт, шмыгнул птичьим носом, и поднес его к глазам.

– Вот кому это? А хрен его знает! Надо ждать почтальона! Письма, письма, одни письма! – причитал мужичок, словно не замечая меня вовсе.

Лишь один раз он кивнул мне.

– Можете поплакать где-нибудь в уголке. Разрешаю. Учтите, дежурный платочек привязан. И я стирал его субботу. В какую, не помню! Но помню, что в субботу!– раздраженно буркнули мне, пока я мялась на пороге незваной гостьей.

– Тут письмо… Я положу его на столик. А то, мало ли… – осторожно протянула я письмо, глядя на серую тряпку на веревке и ряд стульев. –  Какой-то лапке… Просто буквы размыло, но это была не я!

– Хорошо, положите его на… на… на… – замер мужичок, а потом просто  махнул рукой. – Неважно «на куда!». Тут сплошные письма! Не ошибетесь!

– Хорошо, – вздохнула я, с недоумением глядя на деревянную стойку и красивую лестницу. – Вот здесь письмо для Лапки. До свидания.

– Что? Кто? – внезапно дернулся мужик, застыв с лопатой над грудой писем.

– Там написано, что для лапки. А дальше я не смогла прочитать. Видимо, письмо попало под дождь, – оправдывалась я, пытаясь подчеркнуть факт, что не имею к осадкам ни малейшего отношения. Только к душевным. И только у людей.

Я вышла со звоном колокольчика, осматривая город снова. Деревянная вывеска скрипела сама по себе. «Почта», – прочитала я надпись над стареньким конвертом.

Неизвестный город спешил по своим будничным делам. Я не знала, куда идти, что делать.

«Центр помощи недавно почившим. Добро пожаловать! Работаем круглосуточно! Без перерывов и выходных! Мы всегда вам рады!», – прочитала я скрипучую вывеску через дорогу.

 Я заинтересованно направилась в сторону двери.  На удивление она была закрыта. Я подергала ее, глядя на «без перерывов и выходных».

– Кто здесь? Я на вас сейчас собак спущу! – послышался подозрительный голос, намекая, что радуются посетителям только в глубине души. И виду при этом не показывают! – А ну быстро вон отсюда!

– Извините, – пожала я плечами, отходя от «круглосуточно и без выходных».

Мне сюда не надо было. Я же не умерла?

Открытки с годовщиной смерти! С днем упокоения! – милая продавщица заманивала в сторону прилавка с яркими картинками.

Я подошла, взяла одну из них с гробиком и свечками. «Поздравляю с днем упокоения! Желаю счастья, радости и любви в твоей загробной жизни! Чтобы любимые родственники как можно быстрее переехали к тебе!», – прочитала я, пробегая глазами другим открытки.

«Ты погасила свечи, загадала желание, чтоб муж к тебе переехал заранее! В день упокоения твой!», – прочитала я, очень «абсрактно» понимая, где я нахожусь . И причем здесь похороны!

 Из любопытства, я решила пройти вниз по оживленной улице, рассматривая прохожих. Надо мной качнулась еще одна деревянная вывеска: «Ты потерялся? Не знаешь где ты? Поздравляю! Ты умер!  Тебе сюда!».

 Я приоткрыла дверь, слыша женский, низковатый голос.

– Спасибо! – перебил его мужской голос. И все дружно захлопали. Я увидела круг стульчиков, на которых сидели люди.

– Итак, вы следующий! Расскажите, что последнее вы запомнили?  – послышался бодренький, мужской голос.

– Я… эм… – начал какой-то мужичок, вставая и осматриваясь по сторонам. – Я помню, как мы с Валерой и Володей сидели в гараже… И тогда Володька говорит: «Смори, как я умею!». А я говорю: «Это все фигня! Смори, как я могу!». И… дальше темнота!

– Благодарю! – похлопал ведущий, повернувшись ко мне. – О! У нас новенькая! Рассказывайте, как вы умерли!

– Я? Умерла? – удивилась я. – Нет, что вы… Я живая! Живее всех живых! Мне пора! Не хочу мешать вам сходить с ума! У вас это неплохо получается!

Стоило мне только выйти, как на мое плечо легла рука. Я вздрогнула.

– Ой, это вы? – обернулась я, узнавая долговязого из «Почты».

– Я так рад! Наконец-то! – меня обхватили длинными, как веревки, руками и закружили. Не смотря на мои визгливые протесты. – Я так понимаю, вы … не там, не тут? Да? Или как бы правильней… Одной ногой здесь, а другой там?  Где-то между? И ни туда, и ни сюда? Да?

Меня поставили на землю, заставив одернуть распахнутое пальто.

– Ни жива, ни мертва? – смотрели на меня с явным желанием донести важную мысль. Но, видимо, ее расплескали по дороге. – В коме?

– А я откуда знаю! – обиделась я, отряхивая рукав и большую пуговицу. Ее бы пришить не мешало бы. – Там я, или здесь.

– Пойдем! – меня тут же потащили обратно в сторону почты, пока я изо всех моральных сил упиралась.

– У меня сейчас будильник прозвенит! Сейчас сосед опять сверлить начнет! И вообще, я сплю по четыре часа! Так что сильно на меня нее рассчитывайте! – упиралась я, пока меня волоком тащили в сторону «Почты».

– Поздравляю! – трясли меня за руку, но уже очень искренне. – Вы – просто настоящая находка!

– Ну хоть не ископаемое! – обиделась я, пытаясь вытащить руку из плена чужой радости.

– Вы клад!  – восторгались мной по неведомой мне причине.

– Я часто чувствую себя кладом, особенно, когда меня все ищут! – упиралась я, пытаясь быть вежливой  и поскорее уйти. – Пока бухгалтерша Лора Крофт не раскопает меня в моем двухкомнатном захоронении и не заставит выйти на работу сверхурочные!

– Да вы просто… – восторгался незнакомец, улыбаясь мне изо всех сил. – Да что уж там говорить!

Меня панибратски взяли за плечи и стали расхаживать со мной по скрипучему полу.

– Живые очень тоскуют по мертвым, это не секрет, – начали издалека. – И мало кто знает, но между миром живых и мертвых есть … эм… некоторое сообщение. «Лети с приветом, вернись с ответом!». Что-то вроде того!

«Лети с приветом, вернись с ответом!» – пронеслось в моей голове. Я мысленно представляла почтового голубя, зверски забитого молотком. Бррр! Не люблю, когда мучают зверюшек!

– И…  Мертвые тоже скучают по живым. Так же как и живые по мертвым, – слышала я очень убедительный голос. – Но, вот незадача! Письма живых мертвые не могут прочитать! Для них это просто бумага… Без адреса, без слов. Но … есть те, кто может читать такие письма!

– Вы хотите сказать, что это я? – удивилась я, с тоской глядя на двери.

– Да, именно вы! Те, кто завис между жизнью и смертью, те, кто ни там, ни тут… Они способны читать письма, адресованные мертвым. И читать их вслух! Представляете, сколько радости доставит письмо с того света?

– Ну как бы да… – неопределенно кивнула я, все еще мечтая уйти. Мы протоптали дорожку от стойки до груды писем.

– Да бросьте вы! – восторженно продолжал долговязый. – Вы согласны? Вам же все равно делать нечего? Ни там, ни сям. А тут вам предлагают хорошую работу!  И жилье!  Посмотрите, сколько у меня мешков писем! Они такие мягкие! Вам будет очень удобно! Мы можем сразу вас поощрить!

От меня на секунду отлипли, а я бочком стала двигаться к двери.  С пыльного стенда: «Наши лучшие сотрудники» смели паутину, показывая на пустое место.