– Серега, возьми одну из своих подружек, – продолжал тарахтеть в трубку Пашка. – Устроим классную вечеринку вчетвером. У тебя же две каюты. Что тебе стоит? В последнее время мы почти не видимся. Ты совсем отдалился. Мы когда в последний раз собирались? Месяц или два назад?..
Он еще что-то говорил, а я уже понимал, что соглашусь на все. Я не видел ее сорок три дня. Беспросветная тоска сдавливала сердце. И хотя от него и так остались одни ошметки, оно еще могло болеть.
На яхту пригласил Ольгу, мы с ней как-то встречались пару месяцев. Не потому, что она мне очень нравилась, скорее потому, что она не подумает ничего лишнего и не будет надеяться на большее. Она так же, как и я, предпочитала свободные отношения без обязательств.
Мы вышли в море после обеда. Отошли на несколько километров от города и бросили якорь. Я закупил продукты, Пашка запасся спиртным. Пока я готовил праздничный ужин, получая от этого какое-то странное, извращенное удовольствие, девчонки валялись на шезлонгах, а женишок готовил сюрприз.
– Может, все же сделаешь ей предложение наедине? – попытался образумить я его, когда он в очередной раз спустился ко мне на кухню. Он носился как угорелый по моему маленькому судну, раскладывая цветы, обрывая лепестки с роз, пряча подарки и шампанское в их каюте. – Мне что-то не хочется слушать этот бред, – добавил я холодно. – Ты же знаешь, как я отношусь к браку.
Павел задумался.
– После ужина мы уйдем с Ольгой вниз, оставим вас наверху, – продолжил я, помешивая соус. Большинство блюд я привез готовыми из ресторана, но с салатами и соусом нужно было повозиться.
– Ладно, – кивнул он. – Ты, как всегда, прав. Тишина, звезды, ночной город вдалеке… Круто! – И, уже уходя, заметил: – Хреново выглядишь, друг. С тобой все в порядке?
– Неприятности на работе, подрядчики срывают дату открытия ресторана, никак не могут доделать ремонт. Не бери в голову, – отмахнулся небрежно я.
– А… Ну, ок. А то я смотрю, похудел вроде…
– Иди уже, женишок. – Я шутливо пихнул его в спину.
Пашка весело подмигнул и полез по лестнице, а я тихо выдохнул, боясь, что не переживу этот вечер. А впереди еще свадьба. Может, сломать ногу? Полежу в больничке, отдохну…
Ужин прошел даже лучше, чем я планировал. Ника почти все время молчала. Или догадывалась, что последует за ужином, или стеснялась меня с Ольгой? Боялась моих насмешек или уверенной в себе красавицы, сидящей напротив нее в коротеньком модельном платье, открывающем бесконечно длинные ноги?
Поддерживала разговор Оля, за что я ей был искренне благодарен. Надо будет не забыть подарить ей что-нибудь из ювелирного магазина. Она меня здорово выручила, истинно женским чутьем понимая, что нужно делать. Не переходя границу, она брала меня под руку, легко целовала в щеку, ерошила волосы, шутила и смеялась, протягивая мне кусочки фруктов. Со стороны мы казались настоящей парой. Что творилось внутри, оставалось тайной.
В этот раз я не мучил Нику насмешками и завуалированными оскорблениями. Я устал от всего этого. Устал избегать ее, устал смотреть в сторону. Устал прятать любовь за сарказмом и пренебрежением.
Как же мне хотелось хоть раз сказать ей, какая она красивая. Как сияют ее глаза, устремленные в небо. Как светится любопытством лицо, когда она смотрит на что-то новое, неизведанное. Каким внимательным и ласковым бывает ее взгляд. И как идет ей сейчас это скромное голубое платье с круглым вырезом. И еще много всего другого, что можно говорить лишь наедине в темной спальне.
За последний год она стала для меня самой прекрасной женщиной на свете, заслонившей собой мир. Все остальные ушли в тень. Нет, я замечал девушек, привлекательных и не очень, адекватно оценивал их и говорил комплименты, но они были как яркие картинки: плоские, абстрактные, не вызывающие во мне ни душевного отклика, ни интереса.
Я почти смирился. Оставалось лишь одно, что меня бесило до невозможности, – ее рабское преклонение перед Пашкой. Не знаю, был ли он ее первым мужчиной или нет, но она смотрела на него как на икону. Может быть, повлияло трудное детство? Пашка нам с Алексеем рассказал немного о ее жизни. После того, как ее родители погибли, Нику воспитывала бабушка. В шестнадцать лет она лишилась и ее. Веронику отправили в детдом, где она и прожила до совершеннолетия, потому что взять в семью взрослую девочку никто не захотел. Потом институт, общага, коммуналка.
Она во всем слушалась Пашку, никогда не перечила. Она больше была похожа на преданную собачонку, чем на невесту. Пашке это нравилось, а я пребывал в бешенстве. Из-за ее унизительной зависимости перед ним, неприкрытого обожания и детской восторженности. И даже если бы мысли о том, что я смогу ее отбить, посетили мою голову, увы – мне никогда бы этого не удалось сделать.
Поэтому я просто молчал и смотрел на море.
Ужин подходил к концу. На небе зажигались звезды, я принес кофе и пирожные. Кивком принял хвалебные оды моему кулинарному таланту, холодно заметив, что основные блюда готовил повар. Пора было уходить. Ольга подхватила меня под руку и, махнув на прощание голубкам, потащила вниз.
Я выдернул руку, как только за нами закрылась дверь каюты. Ольга одним движением расстегнула молнию на платье, и оно с шелестом упало на пол, открывая моему взгляду идеальную фигуру в кружевном белье. Девушка соблазнительно повела плечом, отбрасывая назад длинные волосы.
– Ты как хочешь, а я собираюсь напиться. – Я отвернулся и достал из шкафа бутылку. – Можешь составить мне компанию.
– Я лучше лягу спать пораньше, – хмыкнула она. – Если передумаешь, ты знаешь, где меня найти.
Хмуро кивнув, я вышел из каюты. Куда податься? Наверху влюбленные, они в любой момент могут спуститься в свою каюту, усыпанную лепестками роз. В другой спит Ольга.
Я залез в крошечную навигаторную и сел на пол, поджав колени. Бутылку поставил рядом. Сейчас я хотел просто побыть один. Впервые мне не хочется секса с красивой доступной девушкой. Что со мной не так? В глубине души я знал что. Сегодня решается не только судьба Павла и Ники. Моя тоже. Лишь будущее, открывающееся передо мной, не такое светлое и прекрасное, как перед ними. Смешно, я считал себя победителем по жизни, а сейчас скулю, как побитый щенок. Скорее всего, после свадьбы уеду к родителям в Америку. Эта мысль все больше кажется мне заманчивой. Не смогу жить рядом. Придется поддерживать отношения, приходить на дни рождения, крестины, пикники. Можно, конечно, поссориться с Пашкой, разорвать длительную крепкую дружбу. Но жить в одном городе – это сидеть на пороховой бочке, в любой момент ожидая встречи.
Решено – уеду. Очередной глоток виски заставил закашляться. Жаль бросать процветающий бизнес. Но сердце дороже. За год оно превратилось в рваную истрепанную тряпку, годную лишь на то, чтобы об нее вытереть ноги. Я стал злым, дерганным, озлобленным. Срываюсь по каждому поводу и без повода, вгоняя в панику служащих. Пора это прекращать.
Не помню, наверное, я заснул там, на полу, скрюченный в три погибели. Потому что, проснувшись, болела не только голова, но и все тело. Было темно и тихо. Предполагаю, знаменательное событие уже свершилось. Меня тошнило, корежило и ломало. Было так фигово, что даже сердечная боль притупилась. Я кое-как доковылял до своей каюты и упал на кровать. Надеюсь, Ольга вовремя откатилась.
Я открыл один глаз. Голова раскалывалась на тысячу осколков. Мерзкое солнце вгрызалось прямо в мозг, сверля раскаленным буром. С закрытыми глазами я вышел из спальни и попытался на ощупь найти туалет. Только ледяная вода поможет мне сейчас.
Хватит! В последний раз я потакаю своей слабости. Это все равно ничего не изменит, так зачем же разрушать себя еще и таким способом? Уж лучше сразу головой в море.
Качаясь, словно за бортом девятибалльный шторм, я прошел через маленький коридорчик.
– Черт! – рявкнул я и ухватился за чью-то фигуру. Именно она преградила мне путь. Шум рассыпавшихся приборов показался адским громом. – Кто это еще?.. – Я сжал хрупкие плечи и чуть приоткрыл один глаз.
