Взабравшись на стул рядом с ним, хватаю со стола меню и прикладываю ладонь к пылающей щеке.

Пляшущие перед глазами буквы наконец-то складываются в какие-то слова, но еще пара минут у меня уходит на то, чтобы успокоиться и понять, что эти чертовы слова означают.

Звон дверного колокольчика сопровождается порывом сквозняка, который проходится по моим ногам и забирается под платье. Впиваюсь глазами в картинки с сочными стейками и жареными крыльями, комкая край меню. Я ни в одном кафе не была с тех пор, как приехала. Такие глупости не заложены в мой бюджет. Какой к черту бюджет? Такие, как Роман Гец, на носки больше тратят. Как его вообще занесло в это кафе? Да еще со мной, одетой… в идиотский леопард…

– Мне… кофе и… – бегаю глазами по строчкам, понимая, что не смогу сидеть тут с ним и наслаждаться вкусным ужином.

С досадой понимаю, что мне уже хочется, чтобы все поскорее закончилось. И ужин, и вечер. Для чего я такая впечатлительная дура? Мне все на свете хочется послать к чертям собачьим. Нет, не все на свете. Мне хочется послать к чертям собачьим сидящего рядом мужчину. Вместо этого откладываю меню и бормочу:

– Брускетту с уткой…

Обняв себя руками, смотрю на холодную улицу за окном. Там зеленый “Мерседес”, на который пялятся шастающие мимо туристы. В оконном стекле вижу наши искаженные отражения и слышу спокойный низкий голос рядом:

– У тебя чулок виден.

Поджав губы, втягиваю носом воздух.

– А ты что, баптист? – мрачно бросаю, не двинувшись с места.

– Агностик, – говорит он вежливо. – Я рад узнать, что ты сегодня в чулках и без лифчика, но я хочу поесть спокойно, а не думать, надела ты трусы или нет. Пацан за столиком справа тоже этим вопросом мучается, так что поправь платье.

Медленно перевожу глаза на господина Геца, пораженная.

Постукивает пальцами по столу, лениво осматривая помещение поверх моей головы.

Что за… хренов снобизм?!

Он снял меня в клубе, мы оба прекрасно это понимаем, а теперь приказывает одернуть платье, будто я устроила тут стриптиз прямо на чертовом столе!

– Ты серьезно? – спрашиваю возмущенно.

– Да, – опускает на меня непроницаемые глаза.

– Это просто чулок!

– А у меня просто стоит, – ровно замечает он.

Поперхнувшись воздухом, оглядываюсь по сторонам, будто кто-то мог это услышать, истинная же причина этого бегства в том, что на мне есть трусы, и в них только что произошел микровзрыв!

По груди и шее ползут пятна. Взгляд падает на его ширинку. Мое горло топит слюна. Он не пошутил. Смотрю в его глаза, чувствуя, как по ногам поднимается жар.

Он что… из армии вернулся, чтобы вот так реагировать на мои чулки?!

Я… я красивая, да. Но не красивее многих! Мой рост выше среднего, но не намного. Больше того, в последнее время я выпадаю из своей одежды, и сейчас, находясь рядом с ним, остро чувствую, насколько он мощнее меня.

Очередной спазм сотрясает мое белье, намекая на то, как мне это нравится!

– Ты что… – выпаливаю я. – Из тюрьмы сбежал?

Задумчиво чешет подбородок и резко меняет тему:

– Ты была с кем-то после меня?

Это очень личный вопрос, но мы с ним уже и так в самых близких отношениях побывали. Теперь он попросит справку от венеролога?

– Я… – отворачиваюсь к окну. – Нет.

– Как тебя зовут, чудо?

От этого обращения что-то шевелится в груди. Отдается всплеском где-то в голове. В том отделе, который отвечает за мою внутреннюю наивную идиотку.

– Милена… – говорю тихо.

– А по пятницам?

Жую губы, изучая свои колени.

Быть Миленой намного проще. По крайней мере она не творит всяких глупостей, а четко знает, что делает. А я уже ни черта не понимаю.

Посмотрев в окно, говорю:

– Юля.

– Слушай, Юля, – деловым тоном говорит он. – Я не трах-машина, но ты мне нравишься. Я недавно в городе, и у меня здесь не так много знакомых, особенно женского пола. Особенно таких «щедрых».

Если это образец его чувства юмора, то мне не смешно! Кажется, у меня вообще эта функция атрофировалась. Просто… я все время думаю о том, что все делаю не правильно.

Кошусь на него, теребя пальцами кончики переброшенных через плечо волос. Мне давно пора подстричься. Волосы стали ниже пояса, а это жуткая провинциальность. Такие уже давно никто не носит, но когда нервно провожу по ним ладонью до самого живота, глаза Романа медленно следуют за моей рукой, а потом также медленно возвращаются обратно.

Замираю, застигнутая врасплох.

Ему что, нравятся мои волосы?

Легкая дрожь проходит по спине, когда вскидывает на меня глаза.

Онемев, облизываю губы.

Поймав мой взгляд, Роман убедительно заявляет:

– Предлагаю продолжить наше общение в том же ключе.

В том же ключе?

Опомнившись и прочистив горло, уточняю:

– То есть… секс время от времени?

– Да, – кивает он. – Именно. Так что?

К моим мозгам приливает кровь. Да так, что стучит в висках.

Он моложе, чем показалось в первый раз. И даже эта борода не делает его старше, скорее пересекающие лоб морщины подкидывают возраста.

Сколько ему? Тридцать? Черт его знает.

Разговаривает он так, будто выпустился из английской школы для девочек. Правильно. Интеллигентно и… занудно.

Он сжимал ладонью мою шею, пока трахал меня пальцами. Это не было интеллигентно. Это было по-дикарски! Со мной никогда такого не делали в постели, хотя мой второй парень был немного отмороженный. С тех пор я поняла, что быть “плохим” мальчиком – это просто попытка замаскировать свои комплексы.

Взгляд зелено-карих глаз устремлен на меня, и несмотря на все его расслабленное спокойствие, эти его глаза до чертиков умные. Даже несмотря на то, что у него совершенно точно эрекция, которую я очень отчетливо себе представляю. Она у него первоклассная, как и все остальное.

Он не предлагает денег. Конечно не предлагает, я же сама ему заплатила.

Если сейчас у него и маловато знакомых “женского пола”, то с его тачкой это быстро изменится.

Тогда я ему стану не нужна.

Я не шлюха, но сейчас уже не уверена. Ему плевать – трахать меня за деньги, или бесплатно. Если я попрошу… он заплатит, не сомневаюсь. И тогда я стану шлюхой официально.

Кого это волнует?

Отвернувшись, вперяю взгляд в стекло.

Мне нужны деньги. Это решит мои проблемы. На какое-то время. Тогда я стану шлюхой и для него. У шлюх не так много перспектив, если они не порнозвезды. Уж лучше… быть студенткой.

Я скоро получу работу. Я могу пожить у Ксюши какое-то время…

Боже, я ведь и сама не против спать с ним время от времени.

– Откуда ты приехал? – царапаю пальцами свои колени, продолжая смотреть в окно.

– Издалека, – закрывает он вопрос.

Ясно. Ничего личного, так?

– Ты… не представился, – смотрю на него, изо всех сил пытаясь не отводить взгляд, но это не так просто, когда собеседник в этом настоящий профессионал.

Его глаза настолько живые и подвижные, что это сбивает меня с толку.

Они у него… красивые.

– Роман, – слегка откидывает голову.

Я хотя бы знаю, что это правда.

Облизнув губы, тихо говорю:

– На мне есть трусы, если тебя это успокоит.

Он бросает еще один беглый взгляд на кружевную резинку моего черного чулка, а потом протягивает руку и подтаскивает к себе мой стул так, что колени оказываются между его ног.

Ножки стула жалобно стонут, проехавшись по деревянному полу, но этот звук тонет в окружающем галдеже, как и мой собственный писк неожиданности.

– Ох… – упираюсь рукой ему в плечо и вздрагиваю, когда его ладонь ложится на мое колено.

Его глаза так близко, что я вижу каждое золотое вкрапление, и еще вижу, что они у него абсолютно осмысленные, в отличии от моих глаз, которые мечутся по его расслабленному лицу.

Нос заполняет его запах, перебивая все посторонние.

Вздрагиваю, когда горячая сильная ладонь начинает ползти вверх к резинке чулка. Большой палец надавливает на внутреннюю поверхность бедра, вызывая мурашки между ног, но как только длинные пальцы начинают толкать вверх край моего платья, вцепляюсь ногтями в широкое запястье и сиплю: