- Ого! – изумилась блондинка. Подарок оказался действительно необычным и сделанным на заказ. Внутри аккуратно граненого стекла ромбовидной формы черными буквами выделялась надпись «Ты прекрасна и никогда не забывай об этом. Люблю тебя, сестренка».

- Мне кажется, этот подарок заслуживает оказаться на самом видном месте, - с нежностью в голосе говорила Миллс, сдерживая слезинку радости. Лекса умела заставить людей расчувствоваться.

- Может, поставим его в спальне? У кровати? – со слезами на глазах и розоватых щеках, Эмма умоляюще посмотрела в сторону любимой, но той даже не нужно было отвечать. Реджина сама бы предложила такой вариант, ведь Тейлор не только для Эммы была ближе и роднее, чем кто-либо другой по крови.

Свон аккуратно отнесла тотемный подарок в комнату и, вернувшись, приступила к другим. Реджина также подключилась к ней и через пару часов гостиная превратилась в место бомбардировки. Повсюду лежали обертки разнообразных цветов и пустые коробки. Вот только те, что открывала Реджина, аккуратной стопкой лежали у дивана, а весь этот беспорядок целиком и полностью устроен одной неугомонной студенткой четвертого выпускного курса UCLA. Необычные рамки для фотографий, кружки, мягкие игрушки, какие-то непонятные вещицы, парфюм и многое другое. Подарков было множество, вот только Эмма ждала одного единственного и от той самой единственной, что сейчас достала из-под диванной подушки небольшую бархатную коробку черного цвета, протянув её блондинке.

- Открой, - только и промолвила Миллс, храня на лице маску серьезности и спокойствия, хотя внутри бабочки, ураган, Везувий пробудился, да и Катрина разнесла всё на своём пути. Она ужасно нервничала, ведь недолго думала над этим подарком, но он шел от чистого сердца и означал многое.

Эмма молча взяла в руки бархатный бокс, смотря в глаза любимой женщины, как бабочка смотрит на огонек и летит к нему. Девушка даже не заметила, что задержала дыхание, пока открывала подарок. Она думала о том, как сильно бьется сердце в груди, как пересохло во рту. Как трясутся её руки, пока открывается крышка. Как появляется океан слез, когда она видит аккуратный браслет из белого золота. Кропотливая работа ювелира заметна без какого либо оценщика. Сцепленные звенья браслета напоминали изящное тело змейки, разделенное тонкой пластиной с гравировкой. Красиво выведенные буквы складывались в слова, от которых Эмма готова была счастливо разрыдаться. «Ты - моё сердце. Твоя Р.». Простые слова, сила которых не имеет границ.

- Помоги мне, - дрожащим голосом проговорила блондинка, протянув украшение женщине, что сейчас смотрела на неё своими шоколадными глазами с такой любовью, с какой ещё никто и никогда не смотрел на Свон. Реджина застегнула браслет на запястье возлюбленной, и стоило ей вновь оторваться от созерцания украшения, вернувшись к созерцанию янтарных озер, как сразу оказалась прижатой к дивану блондинкой. Схваченная в плен губ, мягких как шелк или бархат, сладких как яблоки в меду, страстных как шторм посреди океана, Миллс просто отдавалась им. Отдавала всю себя, все свои чувства и эмоции этой девушке, что держала её в своих теплых и сильных руках, не желая отпускать. Отдавала и получала взамен не меньше. Её руки бережно легли на влажные от слез розовые щеки Эммы, пока ладони той держали в своих цепях её талию. Слияние бушующего огня и спокойной воды. Только так можно было описать чувства и действия как Эммы Свон, так и Реджины Миллс.

- Я люблю тебя, Реджина, - хрипло прошептала блондинка, отстранившись от женщины на несколько сантиметров, цепляясь взглядом за её чарующие темные глаза и горячо выдыхая ей в губы. – Ты тоже моё сердце.

- Только твоё, Эмма, – проговорила в ответ Миллс и вновь притянула к себе девушку, чтобы наслаждаться ею всё то время, которое уготовано лишь для них двоих.

Девушки не заметили, как вскоре оказались в спальне. Не помнили, как их одежда оказалась разбросанной по полу. Они настолько глубоко погрузились друг в друга, что забыли обо всем на свете. Эмма даже забыла, что приготовила для любимой женщины, но теперь она думала уже вовсе о другом подарке. О таком, который мог бы сравниться с тем, что теперь она никогда не снимет с руки. Который мог бы значить больше, чем обычные слова. Но все эти мысли сошли на «нет», стоило ощутить жар обнаженного тела под своим. Стоило ей прижаться к самой желанной женщине во всем этом мире. К той, что перевернула её мир много лет назад и даже не знала об этом. Той, чьи пальцы сейчас приятно ласкали каждый миллиметр её стройного тела. Свон покрывала поцелуями каждый участок кожи, что встречался по пути её губ. Она знала вкус Реджины, запомнила его, но желание вновь и вновь вкушать его становилось только острее. Слышать томные стоны женщины в ответ на её ласки и прикосновения, чувствовать впившиеся в её спину ногти, прижимающееся бедро к её влажному центру… Эмма была без ума ото всего, что было связанно с брюнеткой и от того её любовь только крепла. С каждым стоном, с каждым неистовым рычанием, с их общей грубостью граничащей с нежностью, с жесткостью и идущей с ней рядом мягкостью, с жаром и ускоренным биением пульса. С каждым толчком или касанием языка до влажной плоти. Впереди их ждало немало проблем, но сейчас у них есть целый вечер и ночь и только это имело значение. Они есть друг у друга и это важнее всего остального. А мир пускай катиться к черту, лишь бы ничто не мешало и не стояло на пути. Как было сказано раннее – Эмма – сердце Реджины, а Реджина – сердце Эммы. Всё просто. Всё взаимно. На этом и начинается их дальнейшая история.

========== Глава 15. «Переступая грань» ==========

Глава 15.

«Переступая грань»

Как же быстро пролетают дни. В особенности те, что связаны с праздниками, а именно – Рождество и Новый год. Не успеешь насладиться подарками и печеньем, как вдруг тебе нужно просыпаться, ведь будильник никак не умолкнет, продолжая трещать и действовать на нервы. Можно, конечно, бросить его в стену, наплевав на обязанности, но трещит то телефон, а точнее – приложение в нем. Остается только посмотреть в сторону собственного устройства убийственным взглядом, проклясть его всевозможными проклятиями, устало вздохнуть и раздраженно фыркнуть, отнимая тяжелую голову от мягкой притягательной подушки. Вот так и началось утро в доме Гриффин. С одной стороны, Кларк понимала причину такой тяжести и нулевого процента бодрости. Стоило вспомнить один из эпизодов прошлого вечера, когда блондинка весело танцевала на барной стойке, с бутылкой текилы, какого-то ночного клуба, куда её притащила неугомонная Октавия Блэйк, дабы отметить их долгожданную встречу. Теперь, стоя перед раковиной в ванной комнате и глядя на своё отражение в зеркале, Гриффин жалела об этом эпизоде. Сожаление это росло с каждой новой секундой, пока девушка перебирала в памяти фрагменты, которые ещё могла вспомнить. Она вспомнила, что очень грубо ответила матери о времени своего возвращения домой, отцу так вообще поведала сказку о благополучном времяпровождении в компании семьи Блэйк и их старшего поколения. Но всё это показалось детской забавой, по сравнению с самой важной частью прошедшего дня.

- Блядь! Сука! Нет!

И здравствуйте остатки сознания. Кое-кто вчера сильно оплошал, пообещав одной девушке встретиться вечером, а в итоге закончил бурной вечеринкой в клубе. Со скоростью Флэша блондинка метнулась обратно в комнату, искренне надеясь на то, что её воспоминания окажутся бредом, но не тут то было. Кларк увидела около двадцати непринятых звонков от Лексы и едва ли понятную переписку с ней же, где по сообщениям Гриффин любой дурак догадался бы, в каком состоянии она пребывала на тот момент. На последние три сообщения девушка даже не ответила, что в конечном итоге может обернуться огромной бедой.

- Черт, Лекса… Возьми трубку! – с мольбой в голосе проговорила Гриффин, слушая длинные гудки, но несколько попыток дозвониться до Тейлор оказались неудачными.

Единственный способ объясниться и извиниться – встретиться в университете и желательно перед началом занятий. Блондинка поспешила обратно в ванную и с той самой секунды, как только её нога ступила на пол душевой кабины, мозги словно закипели от серьезной работы под названием «Как не столкнуться с яростью Александрии Тейлор».