- Он весь вечер пожирает меня глазками, и чувствую, ночью мне будет очень-очень-очень жарко! – девушки рассмеялись, ведь они все знали, что их волчица Лукас тайно встречалась с профессором Грэмом Хантером на протяжении двух лет. Эмма теперь не раз задавалась вопросом, как им удается сдерживать себя в университете и не набросится друг на друга в порыве страсти. – Совсем забыла! Лекса, Эмма, это правда, что вы избили Коллинза и обоих Блэйков?

- Что? Вы подрались с ними? – Эми была в полном шоке.

- Вам что, делать больше нечего? – Купер включила режим «старшая сестра-придира»

- О да! Это было нечто!

- Свон! – Лекса схватилась за голову от ответа подруги.

- Ой, заткнись, Тейлор! – Эмма махнула рукой в сторону подруги.

Блондинка начала в мельчайших подробностях описывать то, то произошло тогда во время занятия, начиная с момента, когда встретила страдающую похмельем Лексу на парковке, заканчивая тем, как профессор Миллс отстранила каждого участница потасовки. Даже не упустила того, что Беллами досталось ни за что. Девушки не могли удержаться от громкого смеха и даже Лекса, пытаясь сохранить остатки самообладания, не выдержала и рассмеялась в голос. После, подруги беседовали о последних покупках, университете, сплетнях среди «золотых» детишек Лос-Анджелеса и прочих темах, стараясь больше не затрагивать щекотливые разговоры о личных жизнях каждой. Если у Руби с этой темой проблем не было, а Лорен вовсе ни с кем не встречалась, то Эмма и Эми не хотели вообще говорить о своих отношениях. Первая – скрывала, вторая – вообще была полна непонятно откуда взявшихся сомнений. И только Лекса избегала этой темы по причине того, что подругам, даже Эмме, пока не стоило знать о Кларк и их поцелуе. Их сумасшедшем поцелуе. Даже общаясь с подругами, Лекса не прекращала изредка поглядывать в стороны, ища среди них Кларк. Шатенка не знала, зачем она это делала, но не могла себя остановить. Не могла прекратить думать о Гриффин, вспоминать вкус её губ, её покорность в тот момент. Мысли о блондинке вновь и вновь вызывали те ужасные чувства, но Тейлор, почему-то, хотела заново испытать их. Желание взялось из неоткуда и шатенка осознавала, что это всё неправильно. Нельзя хотеть чувствовать к девушке ярость и в то же время, желать её подчинения своей воле, своим рукам и грубому отношению. Эта жестокость ведь не свойственна Лексе. Она ведь не такой человек. С Кос она всегда была нежна и добра и никогда даже не думала о таком. Но с Кларк… Всё было не просто сложно, а невообразимо опасно.

- Больше всего, мне хочется поблагодарить двух замечательных людей, за оказанную мне помощь в организации этого вечера. Я хотела бы пригласить сюда свою любимую дочь и её подругу, чьи советы оказались весьма полезны, - люди затихли, когда по всей галерее раздался голос художницы, что сейчас стояла на небольшой трибуне у микрофона. – Кларк, Лекса Тейлор, можете присоединиться ко мне?

Именно в этот момент Лексе сильно захотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше от этого места и человека, о котором говорила хозяйка галереи. Всем своим нутром шатенка почувствовала нежелание видеть Кларк, а уж тем более находиться рядом с ней и её матерью, хотя до этого момента искала блондинку среди остальных гостей.

- Подруга? Я что-то пропустила? – Эмма так же была ошарашена речью Микаэлы Гриффин, как остальные девушки, но немного больше них, так как не знала, что Лекса Тейлор и Кларк Гриффин общались всё это время. – Ты ничего не хочешь мне объяснить?

- Не сейчас, - пробормотала шатенка, осознавая, что подруга теперь не отделается от неё просто так.

Внутри постепенно зарождалось чувство обреченности, когда голос художницы вновь позвал её по имени. Лекса увидела, как светловолосая девушка поднялась на трибуну и встала подле матери и одного взгляда на Кларк хватило, чтобы живот скрутило в огромный больной узел. Всё же, Тейлор последовала в сторону женской половины семьи Гриффин, пробираясь через уступающих ей дорогу гостей вечера. Взгляд её темно-зеленых глаз был направлен только на одного человека в этом огромном помещении и когда голубые глаза Кларк встретились с её, шатенка потерялась в пространстве. Дыхание стало судорожным, ноги несли её без приказов мозга, будто тело контролировало всё самостоятельно. Сердце ускорило ритм и, можно было предположить, что все эти ощущения вызывали радость или же что-то схожее, но не тут то было. Каждое движение отдавалось непонятной горечью. Чем ближе подходила Лекса к трибуне, тем сильнее ей хотелось приблизиться только к Кларк. Прижать её к стене, схватить за горло, сорвать с неё это соблазнительное платье, цвета морской волны, разорвать нижнее белье на кусочки и заставить стонать от удовольствия при каждом прикосновении. Тейлор хотела посадить её на колени перед собой и любоваться этим телом. Любоваться каждым изгибом, каждым сантиметром нежной мягкой кожи персикового цвета и оставить свои следы на любом возможном участке. Оставить своё клеймо, при виде которого другие бы понимали, что Гриффин не просто занята, а принадлежит только Александрие Тейлор. Что эта блондинка является её собственностью, её игрушкой. Её и только её.

Пока Лекса шаг за шагом приближалась к трибуне, Кларк внутренне проклинала этот вечер и присутствующих гостей, потому что хотела остаться с этой высокой горячей девушкой наедине. Они смотрели друг на друга с безумием. Даже на таком расстоянии в свете сотен ярких ламп блондинка видела, как изумрудный блеск глаз шатенки постепенно превратился в темные раскаленные угли. Она будто ощущала их ожоги на своем теле, от чего дышать стало тяжелее. В голове пробудились воспоминания о вчерашнем вечере, когда её дыхание было таким же невозможным, но её горло сжимала сильная рука Лексы, а её губы были схвачены в плен. Довольно жесткий, но страстно желанный ею плен. Даже поутру, при виде следов прошедшего вечера на светлой коже шеи, Гриффин не испугалась. Девушка любовалась ими долгое время, а после замазала несколькими слоями тонального крема, лишь бы последствия поцелуя не заметил кто-то другой. Но не будь в её доме родителей и слуг, блондинка не стала бы скрывать посиневшие участки на своем теле. Она бы продолжала любоваться ими, прокручивая раз за разом в сознании то, кто и каким образом оставил эти метки. Вспоминать и желать повторения. Она и не переставала хотеть вновь почувствовать темную сторону Лексы даже сейчас, и желание только становилось сильнее, когда шатенка подходила все ближе к ней.

И вот, Лекса преодолела последнее расстояние между ней и Кларк Гриффин, поднявшись по ступеням, и встала рядом с блондинкой, стараясь выглядеть спокойной, с фальшивой милой улыбкой на устах, не смотря в сторону Кларк.

- Позвольте представить вам моих дорогих помощниц. Моя вечная муза, очаг моего вдохновения и просто единственная и любимая дочь – Кларк. Я благодарна ей за то, что она появилась в моей жизни почти двадцать лет назад. Что судьба наградила меня замечательным ребенком, о котором я даже мечтать не смела. Моя дочь является для меня храмом моего творчества, ведь именно с её появлением я начала свою художественную карьеру. Только благодаря этому ангелу я научилась переносить на холст то, что испытываю внутри. – Микаэла источала гордость, счастье и искренность не только словами. Её глаза, улыбка, её нежный голос, абсолютно всё в этой женщине говорило о любви к дочери. – Она – мой самый главный помощник.

- Спасибо, мамочка, – проговорила Кларк и обняла свою мать. Лекса могла поклясться, что слышала в голосе блондинки дрожь, а именно таким дрожащим тоном девушка промолвила её имя после их поцелуя.

- А так же, я премного благодарна её подруге и замечательной девушке, за отличные советы по поводу организации этой выставки. Девушке, чей взгляд так же свеж и точен, как у её отца. Александрия Тейлор унаследовала самые лучшие качества родителя, что заметил, думаю, каждый в этом зале, - женщина тепло улыбнулась шатенке, а затем перевела взгляд в сторону помещения, где стоял Виктор со своей спутницей и другими представителями «Королевских» семейств. Улыбнувшись и ему, старшая Гриффин продолжила. – И, конечно, я выражаю благодарность и похвалу своему другу и одному из уважаемых людей нашего города, отцу этой прелестной девушки, Виктору Тейлору.