Раньше Лета не была такой эмоциональной, но сейчас именно из-за этих всплесков влюбляюсь только сильнее… Какие необычные обстоятельство побуждают её показать себя настоящую, чувственную и бесстрашную, полную надежд и жизни… Девушка даже не смотрит на музыкантов — она роняет слёзы с ресниц прямо на брюки, изредка хлюпает носом и улыбается, едва сдерживая смех.
Как же повезло, что никто не обращает на нас внимания и позволяют Лете почувствовать свободу - едва дыша, нагло впитываю её облик в каждом проявлении.
…
Когда музыканты проходят мимо нас, я протягиваю им пятитысячную купюру, что вкупе с благодарным и немного восхищённым взглядом Виолетты резко останавливает их.
— Спасибо за отличную игру и за подаренные эмоции, ребят, — говорю я.
Парни, собрав за весь вагон на порядок меньше, были очень удивлены и смущены.
— Спасибо… Нам ещё… никогда не были так рады, — скованно махнув рукой, говорит косматый и неловко поправляет волосы.
— Как вас зовут? — спрашивает Лета, сияя улыбкой.
— Меня Лёня.
— А меня Борис, — улыбается загорелый парень — косматый как-то неловко, с досадой дёргается, словно не решившись обернуться.
— Но если по-простому, то Лёня и Боря, — усмехается загорелый.
— Это ваш кавер?
— Не совсем, — выпаливает Лёня и пару секунд подбирает слова, негромко щёлкая пальцами. — Мы слышали очень похожее когда-то в универе. Мы на первом курсе ещё учились и однажды у местных ребят этот кавер услышали.
— Не помните, кто играл? — прищуривается Лета.
— Ю. Вроде у него такая фамилия, — вспоминает Боря.
— Его тоже Боря зовут.
— А ты его знаешь? — удивляется Лёня.
— Да. Мы вместе играли «Кино», да и не только, когда компанией собирались. Я на барабанах играла. Ребята поднатаскали.
— Охренеть… — выпадают ребята почти хором.
— Что такое, я не понимаю? — спрашиваю я у всех троих.
— Э-э-эм, — протягивает Лёня, улыбается и изображает барабанщика: — Это же ты тогда… отжигала на ударных, когда вы на концерте играли «Перемен». Со скрипкой ещё… А мы… Так и не узнали, кто для нас играл.
— Ну что поделаешь, вы помните нашу игру — это самое главное. У вас самих очень здорово получается, — Лета улыбается музыкантам и начинает отвечать мне: — Мы с ребятами иногда решались что-то публично сыграть, а Боря и Лёня, получается, были в числе наших слушателей. Тот кавер, что они сейчас сыграли, когда-то записал Боря Ю, а потом мы вместе с ребятами его исполнили. Правда тот симфонический кавер на «Перемены» совсем не наш, мы просто его переиграли… Упростили оркестровую версию и сыграли под фанеру. Там ведь минимум два барабанщика должно было быть, а я одна никак бы не справилась. Мы записали некоторые партии отдельно и пустили их во время живого исполнения.
— Как тесен мир, — улыбаюсь я, ненадолго замолкая.
— В общем, спасибо вам, ребята. От души спасибо, - сияет Лета
— И вам! Вы с Ю и ребятами нас вдохновили. Мы стали играть регулярнее…
— Учиться новому, — добавляет Боря.
— Да! Уже тройку лет учимся играть и думаем что-нибудь инструментальное записать, если денег поднакопим.
— Очень похвально! Вот как раз мы вам помогаем! И я передам ребятам ваши благодарности, им будет приятно…
— Спасибо большое!
— А вы выступаете где-нибудь? — спрашивает Лета.
— Только здесь, да в кругу друзей, — отвечает Лёня.
— На квартирниках?
— И на них тоже, бывает, но неоплачиваемых, — улыбаясь, машет рукой Боря. — Так, с друзьями поём. Немного импровизируем.
— Вас недооценивают, вы очень хорошо играете. Так чисто, хотя вагон заметно качает.
— Спасибо… А-а… — заминается Лёня.
— Я Виолетта, а это Алексей, но можно звать нас Лета и Лёша.
— Честно, для нас встретить таких благодарных как вы слушателей — первый раз в жизни. В следующий раз попробуем слабать ещё что-нибудь из универского…
— Будьте увереннее, ребят. Спасибо Вам большое!
— Удачи вам, — улыбаюсь я, пожимая им руки.
— Спасибо! — почти одновременно отвечают они, и почесав затылки, убегают в следующий вагон.
Комментарий к Лёня и Боря
Кавер, который исполнили Лёна и Боря в нашей реальности называется: “Кончится лето acoustic cover” (трек длится 2:35). Автора, к сожалению, не знаю, но если кто-то знает, прошу! напишите в комментариях!
Кавер “Перемен”, о котором упоминает Лёня - “Симфоническое кино - Перемен!”.
P.s. Если очень интересно послушать - пишите в ЛС.
P.s. Ссылки на треки не прикрепляю во избежание нарушения правил КФ.
========== Клубника луговая ==========
Мы выходим на станции уже вечером, около семи часов. Лёгкий ветерок и яркое солнышко тепло встречают нас. Уходящая электричка стучит всё тише и дальше.
Свободно вздыхая чистый и вкусный воздух, мы слышим крик петуха и стрёкот кузнечиков. И тихо смеёмся.
Вокзал расположен на холме. На его территории всего одно здание, ещё досоветское, но удивительно хорошо сохранившееся. Несколько лет назад его и ближайшие территории заметно облагородили, так что теперь к вокзалу удобно подъехать буквально со всех сторон. Вокруг много места для автомобилей, легко спуститься и подняться на каждую из двух здешних платформ. Рядом со зданием, вдоль путей обустроили маленький скверик со скамейками и клумбами. Даже две аллейки из сосен и голубых елей.
— Складывается ощущение, что мы не на российской станции, а немецкой. Так всё аккуратно и чисто. Мило, но при этом строго, ничего лишнего.
— По сути так и есть. Ремонтом занималась немецкая фирма, владеющая здешним карьером. Добывают камень и песок… В прошлом году немцы и совхозом занялись. Столько полей теперь обрабатывается. Зато у людей есть работа, и они хотя бы не бухают дни на пролёт.
— Повезло им, наверно, — неуверенно заключает Виола.
— Некоторым обидно, что всем владеют немцы, но даже самые безнадёжные ребята им благодарны. Хотя, может быть, я приукрашиваю. Все эти истории до меня только от родственников доходят.
Обойдя здание вокзала, начинаем спускаться вниз — на южном склоне холма раскинулся мой родной посёлок. В детстве я приезжал сюда по два, три раза в год. На неделю осенью или зимой, а летом на целый месяц. Когда-то у меня здесь были друзья, когда-то тут жили бабушка с дедушкой, но теперь здесь остались лишь красота и волшебное умиротворение, которыми мне до сих пор жизненно необходимо заряжаться.
Каждый раз, когда сюда приезжаю, тянет выйти в поля, в лес, к дальней деревне, или куда-нибудь поближе, к озеру. Там, на берегу речки, начинающейся с родника и питающей озеро, стоит ещё одна деревушка, совсем малюсенькая, в несколько дворов. На окраине посёлка, где сейчас совхоз — совсем ровные поля, за которыми, чуть поодаль, через пару рощиц и диких полей, растёт другой лес, большой, дикий и глухой.
Где-то за ним пустует и разрушается усадьба, последний хозяин которой в дни революции спрятал в этом лесу своё состояние.
Куда популярнее в округе легенда о том, что в этом лесу водятся злые привидения, которые пугают и мучают до смерти заплутавших путников. Местные жители просто пугают этими сказками детей, чтобы те не напоролись в лесу на диких зверей. Лис, зайцев, сов и лосей мы вместе с дедом видели. И люди там даже при мне ещё пропадали.
По правой границе посёлка, пересекая территорию совхоза, идет сквозная дорога, соединяющая областные центры. Справа от неё в моём детстве была только дорожка и большой заброшенный стадион, а теперь, откуда ни возьмись, появились целых три новых улицы. Там приезжие и наследники старых жителей обустроили себе симпатичные коттеджи. Один из них за высоким забором, за высокими густыми елями больше похож на небольшую усадьбу, и кто там живёт — совершенно не ясно.
В самом посёлке большое пространство занимают тихие улочки с частными домами: иногда парными, иногда новыми, иногда советскими. На некоторых улицах, и в частности, на Центральной и Госпитальной стоят жилые пятиэтажки, больница и школа.
