– Хок, Джейн. – Теперь его лицо находилось в нескольких дюймах от ее лица, его дыхание обжигало ей щеку, черты лица стали хищными в лунном свете. – Меня зовут Хок, – хрипло пояснил он.

Она вопросительно уставилась на него.

Хок?

Герцога Сторбриджа назвали именем хищной птицы?[1]

Опасной хищной птицы. Завороженно разглядывая герцога. Джейн изумленно припомнила свое первое впечатление о нем.

– Это причуда моей матери. – Герцог говорил серьезно, прижимая Джейн к своему сильному телу.

Но Джейн сейчас не волновало, как он получил это странное имя. Ее занимало лишь то, что герцог Сторбридж – надменный и равнодушный герцог Сторбридж – держит ее в своих объятиях, ее мягкие округлости словно впечатались в его стальные мускулы, а его глаза неотрывно глядят на ее губы.

Весь вид могущественного высокородного герцога Сторбриджа говорил о том, что он собирается поцеловать ее!

Это невероятно.

Невообразимо…

И все же Джейн могла вообразить это. Могла представить его четко очерченные губы на своих губах. Жадные, требовательные, заявляющие права на нее. Ибо каждая женщина, которую герцог Сторбридж решит поцеловать, познает всю его пылкость, всю его страсть, обычно скрываемую от приятелей, не правда ли? Джейн не проведешь, она ясно видит эту страсть в блеске его глаз. Так же ясно, как чувствует его мускулистое тело, к которому он ее неистово прижимает…

– Тебе не следовало приходить сюда одной, Джейн. – Взгляд герцога, этот пронзительный золотой взгляд блуждал по ее побледневшему личику изучающе, жадно. – Не следовало, Джейн! – Он начал склоняться к ней.

На несколько бесконечных секунд Джейн обмерла, ее губки бессознательно распахнулись в ожидании его губ.

Поцелуй.

Один поцелуй.

Ее первый в жизни поцелуй.

Она ведь не слишком многого просит? Просит исключительно для себя? После долгих двенадцати лет без ласковых прикосновений, без человеческого тепла? – подумала девушка.

Но инстинкт подсказывал ей, что Хок Сен-Клер, великий и могущественный герцог Сторбридж, не остановится на одном поцелуе, он потребует большего, гораздо большего. Он был мужчиной, который готов снова и снова брать, ничего не давая взамен.

– Нет! – Она повернула голову, дабы уклониться от его поцелуя, и одновременно попыталась избавиться от его стальной хватки, но достигла противоположного эффекта – еще теснее, более интимно прижалась к нему. – Нет! – повторила она, до смерти опасаясь страсти, обуявшей герцога и не желавшей отпускать его. – Так нельзя! Прошу, Хок, так нельзя…

Ее мольбы проникли сквозь пелену вожделения, сковавшего тело Хока, и заставили его остановиться. Он словно очнулся, не в силах поверить в происходящее.

Эта женщина – девушка – была подопечной хозяина дома. Незамужней подопечной!

Он неожиданно отпустил ее и сделал шаг назад. Челюсти его были сжаты, глаза сияли расплавленным золотом.

– Тебе не следовало приходить сюда одной, Джейн, – хрипло повторил он.

Она судорожно сглотнула.

– Нет, не следовало. Но я не думала, что кто-то может отправиться за мной…

– Не думала, Джейн? – Голос Хока задрожал. – Ты уверена, что твое раздражение вызвано не тем, что на твой призыв откликнулся не тот мужчина?

Она удивленно уставилась на него:

– Не тот мужчина? Я не понимаю…

– Разве не Джеймс Тиллтон должен был присоединиться к тебе сегодня вечером? – осведомился герцог.

– Лорд Тиллтон?! – Джейн задохнулась от незаслуженного обвинения. – Лорд Тиллтон мне неприятен! Он вел себя недостойно в отношении меня во время обеда – до такой степени недостойно, что в итоге мне пришлось поцарапать ему запястье, чтобы он прекратил лапать меня под столом. Кроме того, он женатый человек! – насупилась она.

Губы Хока изогнулись в язвительной усмешке.

– Вечеринки в летних домах, такие как эта, печально известны ночными рандеву женатых людей – но не друг с другом!

– Правда, ваша светлость? – В ее голосе сквозили ледяные нотки. – И чью постель вы решили сегодня почтить своим высоким присутствием?

Хок не мог не признать, что даже теперь, в гневе, мисс Джейн Смит была прекрасна и соблазнительна. Похоже, годы пребывания под опекой властной леди Салби несколько подавили живую натуру девушки, но она никуда не делась, она проявлялась в том, как Джейн бросала ему вызов, в том, как бесстрашно она перечила ему. Две вещи, с которыми герцог Сторбридж сталкивался крайне редко, если вообще сталкивался.

Джейн Смит отличалась от прочих женщин тем, что видела в нем не только герцога. Она видела за титулом мужчину, и именно к этому мужчине взывала ее красота. Взывала так громко, что Хок на секунду забыл об осторожности, не дававшей сбой в течение последних десяти лет.

Это не могло – не должно было – случиться вновь!

– Я не собираюсь укладывать никого в постель здесь, в «Маркхам-парке», – презрительно фыркнул он, отметив, что Джейн напряглась, ведь этим небрежным заявлением он отвергал и ее чары. – А теперь, если позволите, я хочу извиниться перед Салби перед тем, как отойти ко сну. – Он поклонился и собрался уходить.

– Даже прежде не извинившись передо мной, ваша светлость?

Хок медленно повернулся и, прищурившись, оглядел ее напряженную фигурку и с вызовом поднятый подбородок.

– За то, что я чуть не поцеловал вас?..

Она окинула его пренебрежительным взглядом:

– За то, что ложно обвинили меня в заигрывании с лордом Тиллтоном!

Мог ли Хок ошибиться, наблюдая за происходящим за столом? Может, Джейн действительно не заигрывала с Тиллтоном, а, напротив, сражалась с его нежелательным вниманием? Вниманием к молодой женщине, чья судьба явно не заботила ее опекунов, не говоря уже о защите?

– Если я ошибся…

– Ошиблись!

– Если я ошибся, то извиняюсь. – Хок коротко кивнул. – Но на будущее я советую вам не приходить сюда одной. В следующий раз вы можете оказаться в гораздо более опасной ситуации, чем нынешним вечером.

– До сих пор дюны служили мне надежным укрытием!

Пока не вторгся Хок, подумала она.

Пока он не обнял ее и не захотел поцеловать.

Но за это она не просила у него извинений…

Джейн была великолепна. Хок признавал это, хотя и решил больше с ней не общаться. Ее распущенные волосы летели по ветру, в широко распахнутых глазах горел вызов, соблазнительные губки упрямо поджаты.

Все это свидетельствовало о том, что из нее получится прекрасная любовница. Что эта женщина способна ответить страстью на его внутреннюю страсть, которую он так тщательно скрывал от посторонних глаз и до которой Джейн, сама того не ведая, сумела достучаться.

Джейн Смит представляет собой угрозу для ледяного спокойствия герцога Сторбриджа, – вынес он вердикт.

Но еще большую угрозу Джейн Смит представляет для того мужчины, коим он остается в глубине души, для пылкого Хока Сен-Клера.

– Теперь вам здесь уже не укрыться, – холодно и безжалостно отрезал он. – Спокойной ночи, мисс Смит. – Он развернулся и на этот раз уже не стал оглядываться назад. Твердым и решительным шагом он направился обратно в «Маркхам-парк».

Джейн смотрела ему вслед и понимала, что герцог Сторбридж сегодня лишил ее не только надежного прибежища, ее дюн. Когда он коснулся ее, когда чуть не поцеловал ее, он разбудил внутри ее голод, желание, о существовании которого она и не подозревала, желание, которое делало ее груди тугими и тяжелыми, разжигало огонь меж ее ног, заставляло забыть об осторожности и думать только о том, что она может встретить ответную страсть в его поцелуе. В этот момент ей захотелось лечь с ним рядом прямо здесь, на песок дюн, и избавить его от высокомерной холодности герцога Сторбриджа, раздевая, изучая, целуя, лаская…

На этом фантазии Джейн внезапно оборвались. Потому что она понятия не имела, что следует за поцелуями и ласками!

Она помнила наставления леди Салби своей дочери Оливии перед началом ее первого сезона: