Я согласилась, хотя и не знала, почему он давил на меня. Он дал мне стакан воды, и я сглотнула.

— Спасибо, — сказала я, устроившись поудобнее под простыней и закрыв глаза.

— Хорошо тебе отдохнуть, Эби.

Когда он вышел из комнаты, я выплюнула таблетку, которую спрятала между десной и щекой. Засунув её под подушку, я закрыла глаза. Пришло время увидеться с Финном.

* * *

Выйдя из своего тела, я, как призрак, пошла по тому же пути, по которому следовала недавно за доктором Саймоном. Когда я подошла к его комнате, я сразу же вошла внутрь, не теряя времени. Финн лежал на спине, без рубашки, прикрыв глаза одной рукой. Его грудь поднималась и опускалась в медленном ритме, и я поняла, что он наконец-то заснул.

Я стояла рядом с ним, мои пальцы нежно скользили по его безупречной загорелой коже. Больше всего на свете мне хотелось почувствовать её, но еще больше мне хотелось, чтобы он почувствовал мое присутствие.

Придвинувшись ближе, я опустилась на колени рядом с его головой и нежно поцеловала его в щеку, хотя мои губы так и не коснулись его кожи.

— Я люблю тебя, Финн Армстронг, — прошептала я ему на ухо. — Я так сильно люблю тебя, и обещаю как-нибудь вытащить тебя отсюда.

Зная, что у меня не так много времени, я свернулась калачиком рядом с ним, впитывая его в себя, насколько это было возможно. На его точеной челюсти была теперь недельная щетина. Он так сильно изменился со времен нашего приюта. Он больше не был моим лучшим другом или товарищем по играм. Он был настоящим мужчиной. Мужчиной, который оказался любовью всей моей жизни.

ГЛАВА 19

Через шесть дней, после того, как мне сделали укол регенерации, в мою дверь постучали. Когда она открылась, внутрь заглянул Хуан.

— Привет, Хуан.

Я зевнула и потянулась, так как только что проснулась. После почти недели восстановления моя кровоточащая рана превратилась в шрам. Ни отека, ни видимых синяков, ни боли. Я была уже достаточно сильной, чтобы с легкостью ходить самостоятельно, и я даже начала выполнять легкие упражнения, чтобы сохранить гибкость мышц.

— Привет. Ты не возражаешь против посетителя?

Мой интерес пробудился, и я села.

— Кто?

Хуан отступил назад, и в дверь заглянула девушка со светлыми волосами, веснушками и светло-карими глазами.

— Тина? — взвизгнула я и вскочила с кровати, а она подбежала и заключила меня в объятия.

— Я думала, ты умерла, — всхлипнула она. — Ходило так много слухов, что я не могла понять, что было правдой, а что нет.

Я крепко её обняла.

— Я еще не умерла.

— Хорошо, — сказала она, после чего отстранилась и поглядела на меня. — У меня не так много времени. Хуан позволил мне навестить тебя, но ненадолго. Мне сюда нельзя.

— Эта комната прослушивается? — спросила я.

— Нет. Ни одно из медицинских отделений не прослушивается. Но они хотят, чтобы вы думали, что это так. Тактика устрашения.

Я кивнула, обрадовавшись, что могу расслабиться, и, зная, что никто не нарушал мою приватность. Как вдруг я вспомнила, что хотела ей сказать, если мы когда-нибудь снова встретимся.

— Тина, — сказала я. — Мне нужно извиниться за Пайка.

Она покачала головой, и слезы наполнили ее глаза.

— Это не твоя вина. Он знал, что было рискованно идти за топливом, и сказал все, что ему было нужно, прежде чем ушел. После того, как он был убит, я почувствовала, что часть меня умерла вместе с ним. Я не ела несколько дней. Но потом, однажды ночью, он мне приснился. Он был жив и счастлив. Он даже сказал, что любит меня и хочет, чтобы я жила и была счастлива. Для него. Пока мы не встретимся снова.

Она вздохнула.

— С того дня я пообещала себе, что буду стараться. И, ну… вот я и стараюсь

Она развела руки в стороны.

— Ты не представляешь, как я этому рада.

Я была счастлива из-за того, что моя бывшая соседка по комнате обрела покой. Я так волновалась за нее.

— Что ты хотела мне сказать?

Она села на мою кровать и взяла меня за обе руки.

— Здесь, в этом бункере, существует сопротивление.

— Против кого?

— Против нынешнего лидера, генерала Дрейка, и тех, кто его поддерживает. Человек, который стрелял в тебя, один из них. Это ужасные люди, которые опьянены властью и не заботятся о других; они используют тактику устрашения, чтобы заставить других делать то, что они хотят. Он убивал выживших, Эби. И заставлял всех смотреть на это в качестве примера того, что может произойти, если кто-то пойдёт против него. Это место превратилось в ад.

— Кто возглавляет сопротивление? Твой отец?

Генерал Доннелли был похож на человека, который не смог бы подчиняться чужим приказам.

Лицо Тины вытянулось.

— Нет, — ответила она, и ее нижняя губа задрожала. — Мой отец мертв.

— Что? Как?

Был ли он одним из тех, кто стал сопротивляться новому лидеру?

Ей потребовалось мгновение, чтобы собраться.

— Он был в комнате для экспериментов в тот день, когда ты сбежала.

Мне потребовалось мгновение, чтобы осмыслить ее слова. Экспериментальная комната была тогда заполнена лидерами, ожидающими увидеть демонстрацию моей силы. И я убила их всех. У меня перед глазами предстала картина с безжизненными телами, распростертыми на полу в лужах крови.

Слезы защипали мне глаза, и мое сердце опустилось.

— О, Боже, Тина. Я… я…

Как мне надо было извиняться перед человеком за убийство его родителя? У меня не было слов, и я знала, что моих соболезнований никогда не будет достаточно.

Она упала вперед, обхватив меня руками за талию.

— Эби, все в порядке. Я не сержусь на тебя. Я слышала, что случилось, что они сделали с тобой и Финном в той комнате. Это было неправильно и жестоко, и каждый из тех, кто пришел посмотреть на это, получил по заслугам.

Она отступила назад и вытерла слезы со щек.

— Мне потребовалось некоторое время, чтобы оплакать его смерть, особенно после Пайка, но я пришла к пониманию, что он находится сейчас в гораздо лучшем месте. Мой папа наконец-то свободен и он может быть снова с моей мамой.

Тина схватила меня рукой за подбородок и заставила посмотреть ей в глаза.

— Я прощаю тебя.

Я не выдержала.

Прощение было мощным средством. За несколько коротких мгновений она разбила мне сердце, а затем освободила меня.

— Спасибо, — выдохнула я, заключая ее в объятия. — Ты действительно настоящий друг.

— Я знаю.

Она улыбнулась.

— И к слову о друзьях.

Она встала и нервно сцепила руки.

— Скоро Арви нападут на бункер, и нам всем придется сражаться бок о бок. Если мы переживем это нападение, сопротивление покинет это место. Это наш шанс начать новую жизнь, свободную от угнетения.

— Сколько человек в сопротивлении?

— Несколько сотен, — ответила она. — Ты узнаешь тех, кто с нами, по красным лентам, которые на нас будут надеты.

Она схватила меня за руки и наклонилась вперед.

— Мы хотим, чтобы ты была с нами, Эби. Мы хотим, чтобы ты боролась вместе с нами за свободу.

В ту же секунду, как она упомянула о сопротивлении, я осознала, что всё это должно было вот-вот произойти.

— Кто возглавляет сопротивление? — спросила я.

Она повернулась к двери и наклонилась.

— Отец Хуана. Он второй по значимости в этом бункере, но он хороший человек. Справедливый человек. Он не пошел на твою демонстрацию в тот день, потому что посчитал, что то, что они делали с вами, было неправильно. Вот почему он жив. И именно поэтому он послал Хуана сторожить тебя. Они не хотят, чтобы ты исчезла таинственным образом.

От этой мысли у меня по спине пробежал холодок.

— Я рада, что на высоких постах есть хорошие люди.

— Нам лучше молиться о том, чтобы генерал Дрейк не пронюхал об этом.

Она нервно повернулась к двери, а затем снова посмотрела на меня.