Вот только внимание и гиперопека – не синонимы, но не все родители это понимают, и еще меньшее их количество знает меру и умеет вовремя «тормозить». А потом они еще и обвиняют взрослых детей в том, что те сводят общение с ними до минимума. Может, стоит поискать причину в себе, а не обижаться на «замученных» детей?

Несомненно, почти все родители желают для своих детей самого лучшего, но часто это «лучшее» для ребенка вовсе не является им. Ребенок, даже взрослый, видится родителям не как самостоятельная личность, а как их отражение. А уж как их обижают слова взрослого ребенка «Я – это не ты» или «Я не твоя собственность», и говорить не стоит.

Часто свои нереализованные мечты и желания родители начинают проецировать на детей и не понимают, почему те не хотят играть на рояле (в хоккей, шахматы и т. д.) или не имеют склонности к какому-либо виду деятельности. Например, моя мама до сих пор не понимает, почему ее дочь такая тупая (имеются в виду математические способности) и откуда взялась абсолютная интуитивная грамотность, когда она сама пишет с ошибками элементарные слова. На этом наши различия не заканчиваются. У нас совершенно разные вкусы, интересы, мировоззрение. Маме нравится рыба, а я ее терпеть не могу, что на запах, что на вкус; она пьет сладкий чай, а я даже кофе пью без сахара; она плохо переносит жару, а я холод и т. д. И эти факторы с раннего детства порождали конфликты, так как маме не удавалось «перекроить» меня на свой лад. Но ведь в этом не виноваты ни она, ни я. Просто я научилась принимать ее такой, какая она есть, а она меня – нет.

Существует два типа «яжематерей». Первый – которые душат ребенка гиперопекой с самого его рождения, а второй – когда становится понятно, что ребенок больше не нуждается в опеке и скоро покинет родительское гнездо.

Первый тип с момента появления ребенка на свет начинает планомерную работу по воспитанию беспомощного существа. А как иначе, если ребенок постоянно слышит от матери: «не трогай», «не ходи», «упадешь», «сломаешь», «у тебя не получится», «я сама» и т. д.? Это еще не полный перечень. Как раз у таких мам ребенок в двенадцать лет не умеет завязывать шнурки, и ему не разрешается гулять одному нигде, кроме собственного двора, а в школу его водят чуть ли не за ручку. Эти бедные дети полностью зависят от мамы, и не стоит думать, что все закончится, как по взмаху волшебной палочки, после достижения ими совершеннолетия. К сожалению, в это время их беды только начинаются.

Родительницы второго типа «спохватываются», что «упустили» ребенка, когда ему исполняется лет шестнадцать-восемнадцать. Такая мама понимает, что уже не так и нужна детям, что большинство ее замечаний они пропускают мимо ушей и имеют свое мнение по тому или иному вопросу. Когда ребенку пятнадцать, повлиять на него худо-бедно еще можно, а вот когда ему уже двадцать с хвостиком, – нельзя. Запретить невозможно, а вот вселить неуверенность в себе – единственный выход, чем мать бессовестно пользуется. Ведь самое главное для нее сейчас – быть нужной своему ребенку, а вовсе не его счастье. Как может быть ребенок счастлив, если его мнение расходится с мнением матери? Он же просто ничего не понимает!

Каждая ли мать страдает «синдромом яжематери»?

К счастью, нет. Но в то же время каждая мать иногда переходит границу дозволенного. Для многих из вас будет не очень приятным открытием, что родителям не все позволено в отношении своего ребенка, тем более, если он давно перешел рубеж 18+.

Большинство родителей считает, что на самом деле лучше знает, что нужно их ребенку. Однако это «работает» только в отношении совсем маленьких детей и, в некоторых случаях, подростков. Иногда доходит до смешного, когда родители проецируют на ребенка все, что нравится им самим или чего они были лишены в детстве, но очень желали иметь.

Например, мама любила играть в доктора и покупает дочери эти наборы, ведь во время ее детства таких игрушек не было. Дочери не нравится такая игра, она вообще боится врачей, она просит набор для игры в магазин или парикмахерскую. Но ведь мама знает лучше, не правда ли?

Моя мама рассказывала, что мечтала стать библиотекарем, и ее любимой игрой была игра в библиотеку. Она часами могла писать формуляры, «выдавая книги» куклам и мягким игрушкам. Поэтому она нисколько не сомневалась, что я с радостью поступлю в училище культуры на библиотечное отделение после девятого класса, тем более, что десятый и одиннадцатый я все равно не осилю, ведь я же тупая (кстати, до сих пор, по ее мнению). Если бы раньше я знала, как себя вести с матерью, то не обижалась бы, не кричала, что уж точно «острее» ее, и не припоминала бы ей все ее пробелы в школьной программе. Прошло много лет, я успела закончить целых два учебных заведения по своему выбору и ни разу об этом не пожалела, и только мама недовольна, так как я сделала все неправильно. Ведь «правильно» и так, как хочет она, – для нее синонимы.

У меня есть знакомая женщина, моя ровесница, «жертва» «яжематери». Я помню время, когда была сначала подростком, потом юной девушкой и вела примерно такую же жизнь, как все мои сверстники. Мы ходили гулять, друг к другу в гости, в кружки и в библиотеку, а ее мама никуда не отпускала, даже в гости к подругам в соседний подъезд приводила за руку и забирала таким же образом. Понятно, что такое положение вещей нормально, когда ребенку пять, ну, максимум восемь лет. Но когда девушке пятнадцать?

В школу ее тоже водили до девятого класса, завязывали ей шнурки, хотя она все умела сама, а один раз ее наказали только за то, что она ушла из школы, не дождавшись мамы, так как два последних урока отменили по причине болезни учителя, а мобильных в то время у подростков не было (даже у родителей), – и целую неделю не пускали гулять, так как она должна была сидеть и ждать маму: ведь идти одной так опасно! Естественно, о мальчиках и разговора не шло.

Когда мне было девятнадцать лет, я первый раз поехала на море совершенно одна (и вообще, первый раз на море), и ее мама осуждала мою за то, что она меня отпустила, на что моя мама ей ответила, что я ее не спрашивала, так как сама заработала деньги и поехала, хотя всегда мечтала о такой же послушной и разумной дочери, как Катенька (имя изменено).

Жизнь «покорной дочери» сложилась не лучшим образом. В тридцать лет она вышла замуж за неплохого парня, искавшего «домашнюю девочку». Молодой семье родители жениха и невесты купили однокомнатную квартиру как свадебный подарок, но мать Кати после свадьбы буквально душила молодых своей опекой, унижая дочь в присутствии мужа. Плохо убирает, невкусно готовит, кровать застилать не умеет, дура, одевается безвкусно и т. д. Она приходила в квартиру, когда оба были на работе, и все переделывала по своему вкусу, копалась в личных вещах, даже в ящиках с нижним бельем, и пришла в ужас, обнаружив откровенное кружевное боди. Надо ли говорить, что их брак благодаря стараниям мамы продлился меньше года? А мать во всем обвинила дочь – «комолую некуловку» (она так ее называла с детства). Странная любовь к своему ребенку, не правда ли?

Другая история начиналась точно так же, только у ее героини хватило смелости вырваться из-под юбки матери и начать жить собственной жизнью. Вот только цена слишком высока – с матерью они не общаются, а та склоняет ее направо и налево. Те эпитеты, которыми она награждает дочь, я слышала собственными ушами, так как работала вместе с Валентиной (имя изменено). Далее – монолог матери в пересказе.