У моей тети, Серафимы Ивановны, была старинная подруга Римма Александровна. Они вместе много лет прожили на Колыме, заработали пенсию, а потом Римма Александровна решила переехать на ПМЖ в теплые края и улетела в К… й край. Но северные широты забыть она не могла, ведь они с тетей излазали все окрестные сопки недалеко от их маленького северного городка.

А сколько ягод и грибов они собирали! До сих пор помню ведра голубики, которыми тетя угощала нашу ленивую нетаежную семью. Так вот, как-то под осень Римма Александровна собралась в гости в родные северные края. Остановилась она у тети, старые подружки наговорились вдоволь, а утром решили пройтись по своим старым ягодным местам, может, брусники наберут, а может, и голубика где осталась – ведь морозов еще не было.

Подружки отъехали от города на пригородном автобусе на пятнадцатый километр и отправились по знакомым тропам: сначала по речной долине, густо заросшей кустами голубики, а потом и на сопку стали подниматься. Здесь тетя с подругой разошлись, места были им известные, и каждая хотела побродить, поискать ягоду на своих палестинках. Договорились они встретиться на дороге через два часа, как обычно. Эта дорога была проселочной, и машины по ней ездили редко, но вела она к основной трассе, находившейся в пяти километрах.

Через два часа моя тетя, усталая и довольная, как пишут в детских сочинениях, вышла на дорогу с полным ведром голубики. Риммы на условленном месте не было, но тетя не волновалась, так как Римма была известной таежницей и потеряться ну никак не могла. Тетя присела на свой рюкзачок и стала ждать подругу.

Прошло полчаса, и слабое беспокойство начало закрадываться в тетину душу. Через час она уже бегала по дороге туда-обратно и кричала во все горло: «Римма! Римма!» Углубляться в тайгу она не решалась, так как боялась разойтись с подругой.

Через два часа охрипшая тетя сначала сидела на своем рюкзачке и плакала, а потом вскочила и понеслась к основной трассе. Там она остановила первую попутную машину и помчалась в город за подмогой (надо сказать, сотовые телефоны тогда были у единиц жителей нашего города).

В городе тетя немедленно позвонила в милицию, в военную часть, в которой служил племянник, и всем знакомым, а у тети их было немало. Пока собирались, пока выезжали к месту поиска, остался всего лишь час светлого времени, но даже в темноте, подсвечивая фонариками, до часу ночи искали потерявшуюся Римму Александровну. К сожалению, поиски не увенчались успехом, и было решено их продолжить в шесть часов утра.

Тетя проплакала всю ночь, представляя все ужасы, которые могли случиться с несчастной подругой: сломанная нога, шея, медведи. Тете стало плохо с сердцем, и я вызвала ей неотложку, которая сделала тете успокаивающий укол, и она наконец заснула. Но рано утром вместе с поисковым отрядом тетя отправилась на поиски незадачливой подруги.

Через неделю поиски решено было прекратить, так как были обшарены все места злосчастной сопки. Так как подруга тети была одинокой, некому было сообщить страшную новость о ее пропаже, и только тетя день и ночь оплакивала бедную Римму.

Еще через неделю измученная, похудевшая на шестнадцать килограммов, искусанная комарами Римма выползла на проселочную дорогу. Вот что, придя в себя, она рассказала тете (привожу ее рассказ от первого лица).

Симочка, я же такая дура самоуверенная, ломанулась, как лось, по родным местам. Нашу сопочку я быстро обежала, думаю, сгоняю на соседнюю через распадок. А распадок этот густо зарос, так как по нему ручей бежит. Вот я и подумала: поднимусь по ручью вверх, а там и на сопку соседнюю переберусь. Мысли о том, что заблужусь, у меня и в помине не было, я же колымчанка-походница, все тропы мне ведомы. Шла-шла я вверх, а ручей так и не кончается, я устала даже. Прислонилась к какому-то высокому пню и думаю, а что он сырой-то такой? Посмотрела повнимательней: а он весь когтями медвежьими разорван!

А тут что-то как затрещит в кустах, и кинулась я бежать себя не помня, пока не упала без сил. Потом поднялась, огляделась – места вроде знакомые и незнакомые одновременно. Ручей искать уже не стала, медведя побоялась. И побрела куда глаза глядят, надеясь все же выйти на дорогу. Не вышла.

Наткнулась на маленький ручеек, вот он мне и жизнь спас – пила из него чистую ледяную воду. Иногда ягоды ела. Счет времени я потеряла, да и надежду выжить тоже. Держалась возле этого ручейка, спала внутри кустов стланика – все-таки не на земле. Сколько времени прошло, Симочка, не знаю. Ослабела я сильно, думаю, еще день и уже не встану. И пошла я вниз по ручейку.

Не помню, сколько шла, только вдруг вышла в голубичник, а за ним и дорога проселочная. Это получается, я, дура безмозглая, совсем недалеко от нашего места блудила. Недалеко от дороги ноги у меня подкосились, и я уже просто ползла.

Лежу я на дороге, а тут – счастье-то какое! – машина едет, большая, черная! Я приподнялась и машу ей. Машина остановилась, и вышел из нее парень молодой. Подошел ко мне и спрашивает:

– Бабка, а деньги у тебя есть за проезд заплатить?

– Какие деньги, сынок, заблудилась я, не знаю, сколько в тайге провела, все вещи растеряла, подвези меня за ради Бога! – заплакала я.

– Я нищим не подаю! – засмеялся он и уехал.

Подумала я, что так мне здесь и умереть, на этой дороге, как вдруг услышала шелест колес. И звонкий детский голосок спросил меня:

– Бабуля, тебе плохо? Тебе помочь?

Смотрю: две девчонки на велосипедах. Вот они меня и спасли. Сгоняли быстро на тринадцатый километр, на пост ГАИ, а оттуда уже постовые вызвали скорую помощь и милицию.

Первое серьезное знакомство с представителем «мужского» пола произошло у меня в семнадцать лет. Поцелуи на скамейках в подростковом возрасте не в счет. Здесь на ум приходит цитата известного классика: «Пришла пора, она влюбилась!»

Артур был высокий, голубоглазый, стройный, в общем, довольно интересный и умный парень, как мне тогда казалось. Сейчас, к своим тридцати с хвостиком годам, (не будем уточнять размеры хвостика) я поняла, что то, что я принимала за ум, оказалось простым самолюбованием и позерством. Ему непременно хотелось доказать всем и вся, что он чего-то стоит в этой жизни.

При этом он, не переставая, болтал на любые темы, даже не разбираясь в сущности вопроса, и поначалу я слушала его, открыв рот. Мне казалось, что он очень взрослый и умен не по годам, ведь он был старше меня на четыре года!

Первые год наших отношений я с удовольствием жила его образом жизни, ходила по его странным друзьям, оказываясь в самых разных компаниях, начиная от программистов, заканчивая любителями рок-музыки. Однажды меня «занесло» в один подвальчик, где как раз шла репетиция рок-концерта. Артур представил меня своим друзьям.

У них были прозвища: Пескарь, Дрозд, Лисичка и Герин. Герин руководил репетицией, Пескарь и Дрозд настраивали гитары и ударную установку, а Лисичка кокетливо надувала губы, при этом глупо хихикая.

Я всегда представляла себе рокеров в черной одежде, непременно с татуировками, на самом деле ребята были одеты обычно, ничто в их внешнем виде не указывало на принадлежность к рок-культуре, разве что у Дрозда была маленькая татуировка в виде птички, отсюда и прозвище. Никто из ребят не выделялся, за исключением Артура.

Тот разоделся во все черное: черный кожаный пиджак, черные штаны. Черный цвет преобладал в тот вечер в его гардеробе. Не хватало только татуировок. Его величественный вид, с которым он зашел в подвал, указывал на то, что сейчас здесь произойдет важное и торжественное событие. Мне, простой смертной, было дозволено прикоснуться к его нетленному творчеству. Артур взбежал на сцену и заявил: «Пескарь, Дрозд, харе дурака валять, давайте репетировать уже». Тут до меня наконец-то дошло, в чем причина его напускного величия.