Под таким энергичным напором родственницы Улька растерялась. Куда там капризным светским дивам, тетушка командовала не хуже генерала, настолько непререкаемо и уверенно, что и мысли не возникло возразить. Так вот и оказалась бывшая московская журналистка в деревне в той позе, что обычно именуется "раком". И к сексу это имело весьма опосредованное отношение. Все ее тренировки в фитнесс-центре, вся йога и степ-аэробика не готовили её к такому.

"Тут нужен кросс-фит и стретчинг", – промелькнула мысль и испарилась. Девушке уже казалось, что прошла вечность, что этот чертов ящик жрет крупную, спелую, ароматную ягоду, поэтому и не получается его наполнить. Слюнки текли от такой пытки, но "добровольная" помощница отчего-то боялась попробовать хоть одну ягодку. Спина вспотела, поясница уже ныла.

– Ульянка, дитё асфальта! – подскочила тетушка. – Ты что творишь? Весь мозг вытравила вместе с цветом волос.

– Теть Валь, я… это… – с трудом разогнувшись, пыталась ответить "дитё".

– Уля, деточка, – по-доброму начала женщина, хотя "деточка" была выше ее на голову, – ну что ты делаешь? И спина с непривычки болеть будет, и голова закружится можешь. Вот же скамеечка есть, садить и собирай спокойно. Я квадраты так рассчитала, чтобы с каждого края рукой можно было до середины дотянуться. Применила, так сказать, строительное образование в сельском хозяйстве. И почему ягоду не кушаешь? В Москве такой днем с огнем не сыщешь. Да, если честно, у нас тоже, – хитро подмигнула тетушка.

– Теть Валь… – девушке хотелось опять плакать, на этот раз просто от доброго отношения.

– Ну все, не реви, – обняла тетка подозрительно зашмыгавшую носом девушку, – а то или обезвоживание организма будет, или сырость в клубнике разведешь, и на нее нападут слизни, – от последней фразы Улька вздрогнула.

Дальше дело пошло бодрее, как оказалось, Валентина Павловна была умной и образованной женщиной, не чуждой современным достижениям. И если большая часть знакомых из московской тусовки журналистки от мала до велика проводила основную часть времени в Интернете чтобы постить фотки да почитывать сплетни, то тетушка обреталась по кулинарным, рукодельным и строительным форумам. Под рассказы о том, как тут все организовано, дело пошло веселее, вскоре такая ягода, что в столице бы продавалась по бешеным ценам, была уложена в ящики, а что похуже в ведра.

– Теть Валь, ну как же вы все здорово тут устроили! – искренне восторгалась девушка предприимчивости родственницы. – Все, не могу больше, – выдохнула она, повертев в руках образцово-показательную клубнику. – Кажется, я наелась на год вперед.

– Это тебе сейчас так кажется, – тетушка подхватила первый ящик и пошла на выход из ягодника. – А завтра еще захочется. Бери второй, скоро приедут.

И правда, заказные ящики забрали по накладной, попросив на завтра еще столько же.

– Тару вернуть не забудь, – улыбнулась Валентина водителю.

А потом обе женщины, приняв душ, расположились в беседке за легким ужином и стаканчиком наливки, конечно же, клубничной, ароматной и тягучей, больше похожей на ликер.

– Вот теперь, дорогая племянница, – начала хозяйка фазенды, рассматривая жидкость в бокале, – рассказывай, как дошла до жизни такой. А то из твоих родителей слова не вытянешь. Чего ревела-то белугой?

Не то наливка виновата, не то усталость и тихий теплый вечер, может, и доброе отношение родственницы, с которой давно не виделись и не разговаривали (все как-то не с руки было), а вероятнее всего, все сразу, но Ульянка начала сбивчиво рассказывать свои приключения. Сначала робко и стесняясь, потом все смелее, дошла до того, что выболтала всю жизнь от сегодняшнего утра и до школьной линейки, на которой впервые встретилась с Вероникой.

– Вот, собственно, так все и произошло, – закончив рассказ, журналистка словно очнулась и только сейчас заметила, что уже поздние сумерки и небо темное в ярких звездах. И тишина. Такая тишина, которую уже совсем забыла в мегаполисе: сверчки вместо машин, и собаки лают не в соседней квартире, а на улице, и этот лай не раздражает. Где-то мычали коровы, оказывается, их еще держит кто-то. Издалека донеслось лошадиное ржание.

– Теть Валь, я думала, у вас тут захолустье, а у вас даже асфальтированная дорога в деревне, – наконец, девушка поняла, что показалось ей странным. – Фонари. И как-то цивильно, что ли.

– Эх ты, столичная штучка, – засмеялась тетушка. – У нас вполне неплохая деревенька благодаря развитию частного бизнеса.

– Как это? – Ульяне стало интересно, ведь в последний ее приезд все было более, чем печально.

– Да все просто, появилась работа – поднялась деревня. Лет восемь назад, примерно, большой участок никому не нужного поля выкупила некая Городецкая, предприимчивая дамочка. Организовала там питомник по выращиванию растений. Тут сначала смеялись, а потом рты открыли – городские рассаду растить не любят, ландшафтный дизайн опять-таки подавай сразу готовый, чтобы как в "Дачном ответе" – раз и красота. Не без связей, но девочка бизнес подняла. Между прочим, года на три-четыре старше тебя. Потом еще земли прикупила, расширилась. Теперь там и отдохнуть можно, и порыбачить, и на шикарных газонах фотосессию сделать. Знаешь, деревенские постарше смеялись – зачем, мол, траву выращивать, сама же растет, – а теперь за газоном и сами туда ездят. Да вот, смотри, мой газон тоже оттуда. Ну я и договорилась насчет деревенских продуктов и ягод, пришлось оформиться, СЭС всякие… Спасибо фитоняшкам за продвижение смузи и экологически-чистых продуктов, – деревенская предпринимательница широко улыбнулась. – Хоть какая-то польза от вас, кукол блондинистых.

– Ну, теть Валь… – обиженно и совсем по-детски протянула Улька. – Ну почему сразу кукла? – вдалеке опять раздалась ржание, в тишине позднего вечера отчетливо слышимое. – У нее и лошади есть?

– Нет, это не из питомника, да и далековато он от деревни. Ты хоть что-нибудь знаешь, что происходило в городе, пока ты устраивалась в Москве? – получив ожидаемо отрицательный кивок, продолжила: – Через год или два за нашей деревней открыли элитные конюшни. И опять добрые жители говорили, что дело не пойдет, что только деньги разбазаривают, заняться людям нечем больше, и все в таком духе. Ну и многие переживали, что от городских проблем будет больше, чем толку. Короче, все дружно решили, что сынок местного банкира с жиру бесится, пока простые люди тянут непомерные кредитные ставки. Ромка, конечно, малость понтовитый и заносчивый, а в целом неплохой. Только девки его совсем избаловали, – взгляд Валентины стал мечтательным. – Красивый, черт. Высокий такой, под метр девяносто, брюнет, глаза такие синие-синие, холодные. Эх, где мои семнадцать лет? – нарочито-тяжелый вздох. – Характер поганый только. Нельзя быть в таком возрасте настолько циничным. Умен, и когда хочет – вполне может быть галантным и воспитанным. Опять отвлеклась. Так вот, пригласил он организовать это дело своего друга. Ковыльский в прошлом весьма именитый спортсмен-лошадник, уж не знаю, как они там между собой все вопросы уладили, но строительство начали. Я пошла из чистого любопытства, побродила-посмотрела и пришла к этим господам с критикой. Терпеть не могу разгильдяйства и непрофессионализма. И пусть конкретно конюшни я ни разу не строила, все же опыт не пропьешь. Сначала поругались, Ромка строил из себя крутого босса в стиле "молчи женщина", Сашка оказался более вменяемым и выслушал "деревенскую бабу, сующую нос куда не следует". Не без скандалов, но в целом, наверное, подружились. В тот момент у меня был сложный период, и этим проектом я занялась, скорее, просто чтобы отвлечься, в итоге получила премию и двух оболтусов, обожающих клубничное варенье. Так что, можно сказать, у меня еще и два великовозрастных племянника есть. Я тебя туда на экскурсию свожу, лошадок покормим. Ой, уже так поздно, – спохватилась она, заметив, что племянница уже практически носом клюет. – Улька, быстро спать!