Вечером Цзянь Фанпин в знак благодарности пригласил начальника Чжуна в ресторан, а когда вернулся домой, отец и сын уже давно легли спать, а мать смотрела южнокорейский сериал. Сколько раз он ей говорил, что надо просто купить диск с записью всех серий, а не сидеть по ночам перед телевизором! Ладно бы просто смотрела, а она ведь звук выключает и щурит старческие глаза, чтоб углядеть крошечные субтитры, где каждый иероглиф размером с земляной орешек. Увидев сына, она немного смутилась и тихонько спросила:

–А почему ты так поздно сегодня? Вэйвэй с отцом уже спать легли. Ты поосторожнее со здоровьем.

Цзянь Фанпин подумал: мама все-таки лучше, чем жена: если поздно возвращаешься, то не устраивает разнос, а беспокоится, не то что Ду Сюаньвэй, которая из-за этого завела любовника. Сегодня у него было особенно хорошее настроение, он даже не стал ворчать, что мама засиделась так поздно, а пошел разбудил отца. Они в гостиной поставили на стол кое-какие закуски, открыли бутылку водку. Отец не любил красное вино, предпочитал водку, в которой градусов побольше. Он до самой пенсии досидел с утешительным призом в виде должности низшего разряда, не думал, что сын еще до сорока так поднимется по карьерной лестнице, разумеется, это очень радостное событие. Не успели и глазом моргнуть, как в первой бутылке показалось дно, открыли вторую. Цзянь Фанпин пил-пил и вдруг расплакался, не сдерживаясь, искренне, не стыдясь и не скрываясь. Он давно уже не плакал, не было ни поводов, ни сил. Если плачешь при родителях, то ничего не нужно объяснять, ни о чем не нужно беспокоиться, ведь они все знают, все понимают. Сейчас, в наше время, где еще встретишь такое взаимопонимание? Начальник рассердится, что ты не хранишь сокровенное в душе, коллеги посмеются, что ты неестественно себя ведешь, подчиненные решат, что у тебя крыша съехала. Что же касается женщин, то здесь все еще сложнее. Раньше он, бывало, плакал от полноты чувств, а жена как на это смотрела?

Мать подошла и начала успокаивать его, но пока успокаивала, у самой слезы полились. Отец не плакал и матери велел от сына отстать, мол, пускай поплачет, а то закостенел уже на работе, только и делает, что смеется по поводу и без, поплакать тоже иногда неплохо. Цзянь Фанпин утирал пьяные слезы и думал: «Твою ж мать, а мне, думаете, легко? Жена сбежала с другим мужиком, все вокруг злорадствуют, еще и говорят, что это я не прав, а если у мужика такое происходит, то это смерти подобно, а я не только не умер, но живу лучше прежнего. Ты и начальник бюро, и член партийной ячейки, но когда искал себе девушку, чтобы потрахаться, то сначала огляделся по сторонам, а потом уже выбрал. А я что? Бросаюсь на каждую юбку! Ты хотел делать карьеру, но чтоб немолодым кумушкам не о чем было судачить, а я хочу и карьеру сделать, но и заодно сменить дюжину подружек, что вполне естественно! В итоге ты только мечтаешь получить повышение, сделать карьеру и избавиться от своей старухи, а мне не нужно мечтать, у меня все это есть…»

Мать не выдержала, принесла воды с медом, чтобы снять похмелье. Цзянь Фанпин наплакался всласть, а потом наконец поднял голову и сказал:

– Мам, как только придет приказ о повышении, я тебе куплю большой телевизор, нечего глаза портить, разбирая мелкие иероглифы!

Вскоре после того как спустили приказ, одногруппники с курсов по переподготовке кадров в складчину организовали для него банкет по случаю повышения. Раньше Цзянь Фанпин держался особняком, остальные пили водку, а он заказывал себе красное вино, но сегодня нарушил правило и решил тоже пить водку, нельзя, чтобы казалось, что чем выше у тебя должность, тем ты дальше от коллег, наоборот, надо становиться все более и более компанейским. Раньше он держался особняком, чтобы продемонстрировать свои принципы, а сегодня смешается с толпой, чтобы показать, что он такой же, как все, одно другому не помеха. За ужином, стоило заикнуться, что нынче он как все, на столе появился алкоголь только одного вида – красное вино. Староста сказал, что сегодня все равняются на начальника Цзяня, так что пьют красное вино. Все принялись поддакивать, мол, что начальник Цзянь будет пить, то и мы. Уважение, выказанное старостой, его растрогало. Сам староста месяц назад получил повышение и стал управленцем на уровне департамента. А если учесть, что его тесть – важная шишка в каком-то провинциальном комитете, то этой должностью дело не кончится, он дорастет и до инспектора пятого разряда, до замглавы, а потом и главы управления, короче говоря, перспективы его ждут блестящие. Цзянь Фанпин понимал, что не каждый из одногруппников удостаивается подобной чести, а то, что с трудом достается, и ценишь больше.

Когда допили вино, стали петь. Староста предложил подарить начальнику Цзяню песню «С днем рождения тебя», поздравить с началом новой жизни. Все дружно согласились. Староста сказал:

–Я сегодня специально пригласил нашу красавицу из отдела рыночного планирования Ячжу, чтобы она нам спела. Поприветствуем!

Под звук аплодисментов с места поднялась девушка и взяла микрофон. Цзянь Фанпин весь вечер не обращал на нее внимания, а теперь стал судорожно припоминать. Вроде староста их знакомил, но народу слишком много, у него не отложилось в памяти, наверное, ничего особенного девушка не представляет. После слов старосты все загалдели. Когда все пели, староста загадочно сказал:

– Берегись, Сяо Ван. Я ее тебе рекомендую в жены, отдел кадров ее уже аттестовал, и документы официально переданы в организационный отдел провинциального парткома. Песня, конечно, так себе, но когда она споет что-нибудь из репертуара Су Цзуин[8], вот тогда ты и прозреешь, хо-хо!

По караоке поползло возмущенное бормотание, но он притворился, что не слышал, церемонно улыбнулся, и они чокнулись. Через какое-то время дошла очередь и до Ван Ячжу, она спела «Песню о чае», а когда закончила, со всех сторон закричали «браво!». Цзянь Фанпин хлопал вместе со всеми. Ван Ячжу села под гром аплодисментов, на ее лице застыла еле заметная улыбка, от которой веяло холодом, словно бы в чашку кипятка опустили лед. У Цзянь Фанпина голова работала ясно, он только что оценил девушку и пришел к выводу, что нет в ней ничего особенного, да и поет она не так хорошо, как ожидалось. Когда ты новичок, тебе любое вино кажется хорошим, ароматным и выдержанным, но когда достигаешь определенного уровня, начинаешь разбираться в оттенках. Или, например, работаешь начальником отдела, свободно пользуешься машиной, списываешь расходы и летаешь в командировки на самолетах, и кажется, что это ни с чем не сравнимая роскошь, а сейчас посмотреть, так вроде и ничего особого. Староста опять подвалил:

– Ну как? Понравилось? Ты ее проводи до дома потом, а уж развитие событий зависит только от твоих умений.

Цзянь Фанпин, разумеется, уклончиво пообещал. Отказываться как-то неудобно, а то староста подумает, что он как получил повышение, так сразу зазнался. Почему бы и не подкатить к ней? Будем считать, что это очередное боевое учение. Цзянь Фанпин сказал:

–Все бы ничего, вот только я выпил, боюсь, как бы меня полиция не остановила.

Стоявший рядом одногруппник из департамента общественной безопасности нахмурился, выпучил глаза и принялся хвалиться:

– Что ж я, по-твоему, даром сейчас кусок хлеба ем? В таком-то районе я все улажу, кроме убийства, хоть ты пьяным за руль сядешь, хоть проституцией займешься, хоть девочку снимешь.

Все женщины расхохотались и не могли остановиться. Но Ячжу не смеялась, она устроилась в уголке дивана с бокалом красного вина. Причем пила по всем правилам: сначала внимательно смотрела на цвет, потом вдыхала аромат у кромки бокала, затем делала маленький глоток, гоняла во рту, определенно чувствовала, как вино растворяется на языке, и при этом «задействованы все вкусовые рецепторы». Цзянь Фанпин проникся к ней симпатией и поднял бокал издали, она в ответ вежливо улыбнулась, но улыбка была все так же холодна как лед.