Старорусия! , Старорусия!, Перворусия! Руснак, руснак... А... а... аа!.. Хоо... оо!.. В общем, остался я в вагончике сторожить котлован Семёна Григорова - мужика этого. У прошлого хозяина тут сад был, - уже говорил, - его выкорчевали полностью, все деревья в одну кучу сгорнули. Я из корней причуды всякие сочинял, пилил, вырезал с выдумкой, кору с жил счищал. Ходил в Албену продавать . Албена по берегу, четыре километра от Кранево , - курортный город, там иностранцев много, особенно немцев, у них мышление техническое, они за простотой соскучились, марки мне давали за оголенные корни.
Я по лицам, местожительство и происхождение людей вижу, очень даже в нациях разбираюсь. Иностранцев в Албене хватает. Наши тоже есть - их моя ерунда не трогала, - на строганные корешки не покупались... Пляж там, скажу тебе, Португалия- отдыхает .
-Ты, что и в Португалии был ?
Стас перекривил лицо. Я уточнил: - ты же не любишь купаться, зачем тебе пляж?
- То, что мне нужно, не твоя забота. Меня этот пляж не интересует, его нет. Тут я есть, а кругом всё пустота. Между Кранево и Албеной пусто, море и песок белый, волны, и никого. Там иностранцы кучками устраивают себе дикий пляж, в пустоте этой,
- У меня постоянно возникали уклончивые вопросы, но не решился раздражать Стаса, не уклонял его воображения, а то опять скажет, что у меня - замкнутое восприятия мира.
- В теннис играют, бадминтон, зарядку делают - не стесняются быть голыми. Я весь день, что бы энергию экономить по солнцу хожу от Кранево до Албени и обратно. На голых не смотрю; для одетого это дикость.
В то лето погодный период завязался такой, - тропический, - пол месяца изо дня в день, точно перед обедом с Балкан, ветерочек прохладный начинает доходить, шум старых гор слышится. Маленькая тучка на небе чудится, клубится, и разрастается, - солнце не серьёзно заслонит; пляж в тени держит, берег моря зеленеть начинает. Поднимешь голову, - небо неохотно темнеет, где-то, похоже, вершины гор раскалываются; далёкий гром слышен, - сразу не поймешь, к чему все это. А туча тяжелеет и в воду заползает. Горизонт блестит, - там море солнце поймало; не отпускает, держит, вся полоса на изгибе воды, - наполнена светом. Да и вокруг лучи о землю бьются. Только над Албеной зонтом встало мрачное облако. Вот, оно рассердилось с высоты, - крупные капли одиночные пошло ронять. Вдруг в сторону задумало уйти? Каа - ак... разразится гром, затрещит с высоты, можно подумать, что таки кто-то провинился... - гнев божий! Капли начинают учащаться.
В самой Албене отдыхающих уйма, впечатления многообразные; там коттеджи сплошные, рестораны, бары. Из старой Европы, конечно германцев и австрияков очень много. Им выгодно приезжать с валютой на черноморское безденежье. Из новой Европы больше - поляков; чехи, словаки есть. Они нас сторонятся.
Скажу тебе, не нравится мне вся эта Европа, что-то смрадное от неё несёт, меня, если честно, больше всего в Уругвай тянет...
- Однако?
- Русских тоже много, особенно, белорусов, и наши перворусы, как говорит Семён, - тоже ездят. Там все они русские. Вот только пляж тенью накроет, немцы аккуратно первыми собираются. К себе в помещения идут, в холлы коттеджей, в еще пустые бары рестораны. За ними скандинавы, французы тянутся, может и английцы среди них есть. Как туча потемнеет, пошли убираться поляки, словаки, чехи, и другие все. Болгар там мало. Они в выходные, с ближних селений подъезжают маршрутными автобусами. Уходят с пляжа в зависимости от интервала действия движений. Перед минутами маршрутного расписания - убегают, из под ног - песок стреляет. Если отправлению еще не время, на небо косятся, ладони подкладывают, гадают - а не унесётся ли именно этот дождь в поля их селения. Собираются долго, не охотно, возможный запас времени используют.
Русские продолжают загорать в тени, купаются в потемневшей воде. В волейбол, минифутбол играют на песке, надеются, вдруг сегодня дождь срикошетит. Сколько можно!?
Вот семья, открыто видно, только приехали - все белые. Мужик с приличным водоизмещением - фыркает, купается... Капли дождя, учащаются, он в заплыв отправляется. Жена книгу читает, для удобства - поперёк двух топчанов легла. Книга в песке. Она рукой страницы счищает, пальцем по строчкам водит - торопится, интересное событие хочет угадать. Дети - мальчик и девочка, - дворец песочный построили, - рядом из мокрого песка соорудили. Чуть ли не в натуральную величину дельфина лепят.
Я, медленно иду, спешить не люблю, к ливню ежедневному - привык. Что, мне дождь летний, если тут зимнего не боюсь.
По открытой книге капли ударили, бумага мокнет; женщина, вижу, хочет страницу осилить... Вдруг как спохватится, вскочила, - смотрю у бабёнки фигурка классная - двое деток всё-таки... Поспешно собирается, мужа из заплыва возвращает, на детей кричит...
Шум капель разрастается - усиливается дождь. Дети, хвост дельфину, - разноцветными ракушками решили украсить. Обкладывают. Мужик до мелкоты воды доплыл - уши продувает, - мизинцами голову вправо, влево наклоняет. Ливень начинает во всю хлестать.
Женщина кое-как собрала одежду, кульки, сумки, пакеты с едой держит. На детей орёт. Дети похожие. Девочка старше, с мамиными, как солнечное море глазами . Миловидная, соломенные косы водой стекают, она жалостливо, ещё секундочку просит: - мам... ну мы только плавни дельфинчику выложим, округлить не успели...
Берег быстро опустел. Я дошёл до холла ближнего высокого здания, - захожу тёплым дождем искупанный, - в майке и шортах прилипших. Передо мной рубашка расстегнутая, мокрая тоже, в плавках мужик - и ноги тонкие, тёмные. Местный, по пляжу обычно мельтешит, с топчанами постоянно возится - складывает, раскладывает... Я даже с ним знаком - Бойко его зовут, очень морщинистый мужик, всё время курит, - смуглый как пепел сигареты, худее меня. Музыка льётся спокойная, временами, наружным громом прерывается. Европейцы обедают, уже пообедали... - все в лёгкую одежду переоделись. На мобильные телефоны наговаривают, плоский телевизорный экран смотрят - словом, цивилизация, - я такого прежде не щупал. Два немца за столиком кофе в чашках раскручивают, выпьют глоток, и снова крутят, говорят. К ним Бойко подсаживается и роется в кульке своём, - бойкими раздетыми женщинами разукрашенном. Достаёт оставленную нашими русскую водку, наливает себе в одноразовую пластмассу. Немцы - один пожилой, седой, упитан, отдохнувший такой, усики деликатные; молодой с чуть курчавыми рыжими волосами, слегка конопатый, - тоже усы имеет, только рыжие, большие. Чашечки крутят, о своём постороннем тихо говорят; вид их, сдержанность ихнию, выявляет. Болгарин снова роется в кульке, достаёт пустые, мутные, мятые стаканчики . Предлагает немцам, чтобы водку с ним пили.
