Далеко сзади, пятно чёрное шевелится; вернулись, кабан ослаб от бескровия, пыхтит тяжело, - отец его добил, еле ножом кожу проколол. Не в силе вдвоём затащить, распрягли кобылу и постромками втянули, сразу наполнились сани; полозья утонули, до земли сели, дальше некуда, говорю отцу - едем.

  - А как же свинка малая?.. - спросил худой мужик в смушковой шапке.

   - Какая свинка?.., - она в санях давно остывает; сравнил - кабан, и свинка, у него шкура с мой палец, когда содрали, такого пола не нашлось в доме, что бы расстелить её всю. Шутишь - Драган!

  Как ехать домой уже, смотрим, с бановской стороны два человека идут, спешат; брать их с собой - не поместим, сани полные, да и лошади зарываются, не потянут, - пусть даже родственники оказались бы. Да...а...

  Туман морозный стелется, и снег легко метёт, видимость неважная при сплошной белизне, и расстояние кругом всё потерялось в чистоте того простора.

  Как из близи..., как ближе, ближе, всё ближе - никакие это не люди, - две дрофы идут.

  Последние патроны заряжаю.

  Жду. Ближе, ближе... , как пустил дуплетом, уложил обеих.

  Тяжёлая птица зерном осенним откормлена, еле закинули мы их в сани. Мороз крепчает. Щипать перья всегда можно, а тушки примёрзнут - не сдерешь с удобством.

  Уже всё, едем, скользим, местами проваливаемся, толкаем сани - лошадям помогаем, одно желание - быстрее домой доехать.

  - Шутишь что ли..., полные сани дичи! - и кашляет тот, кто сказал.

   - Ещё не всё; к Большому валу подползаем, - лошади вдруг заволновались, опасность почуяли, встали, не хотят идти, противятся, на месте снег утаптывают.

  Смотрим, стая волков мечется, и лань бежит. Пустил я в сторону волков два заряда - убежали в направление села Кашлй.

  - Не попал?

  - А я и не целился, зачем они мне надо, что я мало собак пристрелил.

  Не дал волкам лань; сам взял, - моя добыча. Ага, - волкам отдам!..

  - Так патроны же кончились...

   - Ты, - умник! - отец своим патронташем опоясан.

  Дед Александр всмотрелся в толпу, уставился на тихого человека, тот от неловкости растерялся, как молчал - так и молчит.

   - Воо...т, подъехали мы к воротам своим, сани скрипят от перегруза, весь народ махалинский вывалил: - Вот это охота! - кричат все.

  Да, - такая вот охота, а что теперь?..

  Сторож снял ружьё с вбитого в стене колышка, откинул ствол - посмотрел в глубину длинных, блестящих цилиндров, помолчал и снова повесил:

  - Какая сейчас охота, одна пахота в полях: орань в глаза чёрная, некуда зайцу зарыться.

  Все молчат, провинность свою щупают, стоит покрытая слякотью скука в скудных душах.

   Каждый, в норе своих мыслей зарылся.