Прежде чем я успеваю поблагодарить Бо и уйти во дворец, он берет меня за руку.

– Позволь купить тебе хотя бы одну чашку чая, – настаивает юноша. – В качестве извинения за то, что напугал тебя сегодня. А еще я хочу показать тебе, что жители Цзя куда приветливее, чем тебе могло показаться на первый взгляд.

Едва я успеваю возразить, Бо ведет меня к открытой части чайной, где посетители могут полакомиться деликатесами и попробовать чай, который представлен в магазине. В большинстве чайных шумно, и в них столько круглых столов, сколько владелец может вместить. Официанты вынуждены перемещаться по узким проходам, разнося на тяжелых подносах дымящиеся чайники с чаем и всю необходимую посуду. Но стоило мне только переступить порог Дома Азалии, как сразу стало ясно – эта чайная обслуживает совершенно других клиентов.

Пространство чайной разделено красивыми шелковыми ширмами и растениями в горшках. Над головой разносится музыка, но при этом создается своеобразная иллюзия уединенности. Нас проводят к столику с видом на Нефритовую реку, где мимо проплывают прогулочные катера богачей и паромы простонародья.

На столе уже стоят тарелки с закусками – цукаты и копченые арбузные семечки. Только мы садимся за стол, как Бо уже кладет себе в рот по несколько штук каждой закуски. Мои глаза слишком поглощены увиденным, чтобы присоединиться к нему прямо сейчас, – я любуюсь искусно украшенной вазой из белого фарфора, на которой изображена женщина, играющая на лютне.

Служанка, наряженная в одеяние нежнейших оттенков пастельно-голубого с розовым поясом, ставит перед нами лакированный поднос с приспособлениями для приготовления чая. Бо выбирает «Золотой ключ» – этот чай очень редкий и настолько ценный, что выручка от его продажи могла бы прокормить мою семью в течение целого года. Меня снова охватывает смесь печали и гнева.

Служащий подсыпает горячие угли в жаровню справа от меня, а другая служанка ставит сверху уже дымящийся чайник.

– Будет ли вам угодно, чтобы умелая Мин обслуживала вас сегодня, наш почтенный гость? – Первая служанка делает реверанс, после чего ее глаза бегло скользят по мне. Губы служанки слегка поджимаются, но мне прекрасно известно, что это означает неодобрение, вероятно, вызванное моей неопрятной внешностью или чрезмерно скромным поведением. – Или вас будет обслуживать ваша собственная прислуга?

– Она не… – начинает Бо, но я тут же встаю и улыбаюсь служанке.

– С этого момента я все сделаю сама, – отвечаю я служанке. – Оставьте нас.

Служанка смотрит на меня, а затем переводит взгляд на «почтенного гостя», который сидит рядом со мной и только пожимает плечами. Служанка открывает рот, чтобы возразить, но тут подходит слуга и ставит перед нами чашу с «Золотым ключом».

Бо с любопытством смотрит на чашу, и я прикладываю усилия, чтобы жадно не схватить ее. На дне зеленой чаши, вырезанной в форме листа, лежат несколько тонких черных нитей. С помощью щипцов я перекладываю нити в следующую чашу для заваривания чая.

– Это то, чем ты будешь заниматься во время состязания? – интересуется Бо.

– Понятия не имею. – Я собираюсь участвовать в состязании без наставника, без многолетнего обучения за плечами. Моя рука начинает слегка дрожать, и я пытаюсь успокоиться.

– Я буду думать о тебе, когда они начнут объявлять участников, – говорит Бо с улыбкой на лице, и я снова чувствую трепет в животе. Я стараюсь не думать о возможной причине происходящего и отвлекаю себя, наливая чай. «Это всего лишь из-за того, что мне одиноко и я впервые путешествую так далеко от дома».

Мы берем по чашке в руки и, запрокинув головы, делаем первый глоток… В это мгновение в мире происходят какие-то изменения. Пар поднимается из наших чашек, размывая лица. Звуки, окружавшие чайную, стихают, пока мы сидим друг напротив друга. Все вокруг нас колеблется, как во сне. Воздух заполняется ароматом камелии, словно мы вышли осенью на прогулку среди чайных деревьев и оказались в пучине белых цветов.

Я слышу шепот моей мамы. «Если ты когда-нибудь поедешь в столицу, привези мне несколько нитей “Золотого ключа”. Я мечтаю попробовать его».

Судя по изумлению на лице Бо, похоже, он тоже ее слышит.

Бо протягивает руку перед собой, будто что-то подталкивает парня извне. Я замечаю черную точку в центре его зрачков, которая привлекает мое внимание. Моя рука неосознанно поднимается, и я протягиваю свою руку ему.

Наши пальцы соприкасаются, меня охватывает ощущение, будто моя рука погрузилась в бассейн с теплой водой, жар тут же распространяется вверх по коже. Наши пальцы переплетаются, а соединенные руки начинают светиться странным светом.

– Мей… – затаив дыхание говорит Бо.

«Это не я», – протестует мой внутренний голос, но как мне объяснить появление того, что я призвала к жизни?

Центр моей груди начинает гореть, воспоминания вытягиваются из меня все быстрее и быстрее. Мама учит нас, как уверенно держать чайник и наливать чай. Шу, стоя на коленях, рвет кровью. В моем горле поднимается рыдание.

Я чувствую едва уловимое прикосновение силы чая, словно оно сближает нас. Бо вздрагивает, и я вдруг осознаю, что он тоже может чувствовать вину и горе, которые грызут меня изнутри, даже если он не видит на это никаких причин. Бо протягивает вторую руку и касается моей щеки, тепло его руки вызывает во мне новую волну дрожи.

Парень проводит большим пальцем по моей губе, – едва заметное движение, и я чувствую, как между нами пробегают искры. Это слишком интимная связь, я чувствую, как начинаю распадаться на части. Я отшатываюсь, и Бо позволяет своей руке упасть с моего лица, но делает он это лишь для того, чтобы обеими своими руками обхватить мои.

«Останься, – беззвучно умоляет юноша. – Позволь мне увидеть больше».

Он этого не знал, но, похоже уже слишком поздно. «Золотой ключ» – это чай секретов, и я знаю – хоть и не могу объяснить, как и почему, – сейчас Бо пытается открыть мне свои секреты точно так же, как я открыла ему свои. Я боюсь того, что могу обнаружить, но, несмотря на свой страх, не отстраняюсь. Тоска пронзает меня через нашу связь, желание остаться под действием чар слишком велико.

Когда мы с Бо в удивлении смотрим друг на друга, все еще крепко сжимая руки, его рубашка начинает светиться. Вокруг нас проносится ветер. У меня перехватывает дыхание, когда рубашка Бо слегка распахивается, обнажая часть его груди, где я замечаю что-то вроде шрама… нет, круглый красный отпечаток размером почти с мою ладонь. В центре я разглядываю незнакомую мне фигуру, которая нарисована прямыми линиями традиционной письменности. Я ощущаю шипение раскаленного железа, как если бы оно коснулось моей груди; чувствую запах металла, обжигающего мою кожу, и меня охватывает видение, похожее на воспоминание, как я – нет, Бо борется с мужчинами, которые удерживают его. Люди, которые сделали это с ним.

Эта метка – клеймо.

Столько потерь. Столько всего было отобрано у него…

Я не понимаю, чего он лишился, но поток магии изменился. Он доходит до Бо, тянет за нити его внутреннего «я» и распутывает его, как это было со мной.

А потом Бо отталкивается от стола, и наша связь рвется, словно струна.

Внезапным толчком мир возвращается на круги своя, шум, издаваемый посетителями чайной, снова окружает нас, он слишком громкий для моих ушей. Табурет Бо с грохотом падает на пол. Я замечаю, что рубашка парня больше не распахнута. Интересно, случилось ли это с нами наяву или все это – плод моего воображения.

– Ты способна проникать в разум людей. – Дыхание Бо становится прерывистым, а в глазах появляется новый блеск. – Чего ты хочешь от меня?

Я заставляю себя успокоиться, быть неподвижной, словно замерзшие листья зимой. Вокруг шеннон-ши ходят разные слухи, потому что их не так уж много и не все понимают, на что они способны. Есть люди, которые считают шеннон-ши колдунами и колдуньями и предпочитают обходить их стороной, охотнее прибегая к помощи лекарей. Они называют наши способности суеверием, мистикой, а то и чем еще похуже. Я могла бы лишиться головы. Особенно, если этот парень и впрямь связан с влиятельной семьей.