Ян привычно распахнул двери клуба и шагнул внутрь, пропустив девушку вперед. Молодой слуга, шедший куда-то с подносом, уставился на них и уронил свою ношу – звон разбиваемых мисок сотряс здание. На шум прибежали еще несколько слуг и глава Чжэн собственной персоной. Он вытаращился на Милу с таким видом, будто узрел весь сомн небесных ангелов из пантеона имперской церкви. С трудом подобрал отвисшую челюсть и сдавленно заблеял:

– Ва-ва-ва… Эм..э…

– Это Мила, – прервал Ян бессвязное бормотание. – Подберите ей другую одежду, даже высокородным нельзя ходить по улицам в таком виде.

– Мила, – подобострастно кивнул старик. – Конечно. Все что пожелаете, э… Мила.

Двое служанок тут же подхватили девушку под руки и повели на склад. Ян, нисколько не смущаясь, пошел следом.

– Простите, госпожа, у нас не так много нарядов для вашего круга, госпожа.

Ян поморщился. Им самим не стыдно так лебезить? А Мила уже проигнорировала стопки с приличными в Гранбретании блузками и корсетами, зато вцепилась в наряд из белых, золотых и бирюзовых тканей.

– Красивый! Что это?

– Это ханьфу, – объяснил Ян. – Исконная одежда моей страны. В Лондоне в таких никто не ходит – многие невоспитанные придурки считают за выпендреж и больно бьют.

– А я хочу! – уперлась девушка. – Помогите мне одеться!

Служанки закивали и отвели ее за небольшую ширму в углу. Когда она вышла, подбирая пальцами непривычно длинные рукава, Ян порылся в куче безделушек и выудил оттуда зеленоватую заколку. Несколько привычных движений – и на голове Милы красовалась высокая прическа в традиционном китайском стиле.

– Теперь ты похожа на богиню Гуаньинь, – польстил Ян.

– Это богиня, в которую вы верите?

– Некоторые верят.

– Но не ты.

– Я верю в себя.

Девушка улыбнулась и положила руку на вежливо подставленный локоть.

Ян отвел ее в небольшую комнату со столами и кушетками. Она была намного приличнее большинства помещений клуба – обивка из зеленого бархата подороже, на мебели почти нет прожженных дыр от опиумных трубок, а места заботливо разгорожены воздушными занавесками. К конце комнаты стояли несколько круглых столов, за которыми так удобно играть в карты.

– Две трубки нам, – приказал Ян увязавшемуся следом слуге. – «Чистые» трубки, – на всякий случай уточнил он, а парень закивал, как болванчик.

Мила присела на один из диванчиков.

– Мне говорили, что даже кто-то из элиты ходит в этот клуб.

– Конечно, – Ян устроился рядом и закинул ногу на ногу. – У нас самый лучший, самый качественный опиум во всем Лондоне. Прямиком с «фабрики», – он ядовито усмехнулся. – Все остальные либо бодяжат, либо вовсе продают незнамо что. Кстати, хочешь попробовать?

В комнату как раз вошел старик в белой рубашке с вышитым на ней драконом – в пику местной моде. Он низко поклонился едва не до земли и протянул Яну дурманящее курево.

Девушка взяла трубку в руки, осторожно принюхалась и аристократично чихнула.

– Отец говорит, что нельзя даже пробовать такое. Потом привыкаешь и не можешь без этого жить.

– Ерунда, – беспечно отмахнулся Ян. – Я знаю один секрет. Обещаешь, что никому не расскажешь, даже папе?

Мила скривилась – до сей поры никто не смел требовать с нее обещаний. Но потом любопытство победило, и она кивнула.

– Доктор Фу придумал простую систему очистки организма. Немного чар – и будто бы ничего и не было. И меня научил. Ты попробуй, а я потом тебя вылечу.

Девушка недоверчиво поднесла трубку к губам и медленно вдохнула. Потом еще раз – полной грудью. Глаза ее заплыли мечтательной поволокой, и Мила медленно завалилась на бок, уронив голову Яну на колени. Тот осторожно заправил ей за ухо выбившуюся прядку. Он никуда не торопился. И ее не торопил – лишь изредка оживавшую, чтобы еще разок приложиться к трубке. Ян честно отрабатывал цепочку бусин, занимаясь любимым делом, то есть – ничем, затягиваясь горьким дымом, очищая голову от мыслей и воспоминаний. В такие моменты в его вечно бунтующей душе наступал мир и покой. За такое и пару бусин заплатить не жалко.

Мила пролежала так не меньше часа. Потом неуверенно поднялась и осторожно пристроила трубку на железную подставку.

– Ладно, хватит. Вылечи меня.

Ян кивнул и предупредил:

– Только не бей – обижусь.

И положил ладони ей на грудь – над легкими. Девушка инстинктивно сжала кулак – но все-таки расслабилась и опустила руки на бархат дивана. Ладони Яна засветились ровным розоватым светом. Потускнела и осыпалась мельчайшей пылью одна из бусин на цепочке.

– Все, – сказал он не более чем через минуту.

– Ты это специально! – просто по инерции возмутилась Мила.

– Поверь, дорогуша, если бы я специально, я бы уже сделал с тобой все что захотел, – расхохотался Ян. – В самый первый раз люди совершенно теряют голову.

Она фыркнула, но промолчала. Наверняка ругает себя, что так потеряла контроль в компании почти незнакомого человека. На ее счастье, за чем-чем, а за девичьей честью, как таковой, Ян не охотился. Много ли радости овладеть одурманенной женщиной? Да никакой.

– Чем теперь займемся? – спросил он, выдергивая ее из плена самокопаний.

Мила встряхнула головой:

– Пойдем гулять по городу. Хочу пройтись по нему… как обычный человек.

Ян предложил еще раз посетить склад одежды, но она отказалась.

– Оставим так. Ты ведь меня защитишь, правда?

– Конечно.

Так даже лучше – отличный повод ни в чем себе не отказывать, если какой идиот посмеет хоть что-то вякнуть. Впрочем, люди смотрели на явно высоких кровей девушку в экзотической одежде с не менее экзотическим телохранителем как на обычное проявление принципа «у богатых свои причуды».

Сначала Мила потащила Яна есть мороженое в одну из дорогих кондитерских. Запасной эссенции у нее с собой не было, и Яну пришлось расплачиваться с той самой цепочки. Его это не сильно беспокоило – деньги, которые достаются легко, легко и тратятся. К тому же, в самом деле было что-то прекрасное в том, чтобы посидеть за ажурным столиком на открытой веранде, посмотреть, как медленно катятся по широкому проспекту кареты и паровые машины, и отведать нежнейший белый десерт с шоколадной крошкой и легким привкусом пряного сиропа. К сладостям Ян относился с каким-то особенным трепетом, возможно потому, что с ними были связаны те немногие счастливые воспоминания детства, когда удавалась достать хоть конфетку всеми правдами и неправдами.

– Растолстеешь и не сможешь больше так сражаться, – звонко рассмеялась Мила.

Ян пренебрежительно махнул рукой и пробормотал что-то невразумительное, доедая третье по счету мороженое.

Потом они прогулялись по стихийному народному рынку, где девушка зачем-то набрала гору бесполезных безделушек: грубоватые глиняные куколки, серые полотенца с вышивкой толстыми нитками, простецкий пояс из кожи…

Потом потребовала показать что-нибудь действительно уличное и грубое. Ян, не долго думая, повел ее на подпольные собачьи бои, что проводились в руинах заброшенной фабрики. Вот уж где действительно можно было почувствовать истинный нрав темной стороны Лондона: рычащие звери, рвущие друг друга острыми клыками, кровь на песке вольера, разгоряченные люди, выкрикивают приветствия или проклятия. Душно, дымно, тесно. То там то тут вспыхивают драки. Сам Ян это, с позволения сказать, заведение терпеть не мог, но иногда, когда эссенции оставалось уж слишком мало, ходил сюда делать ставки. Он почти безошибочно определял собаку, которая победит, а потому возвращался в клуб с изрядно потяжелевшим кошельком. Букмекеры, само собой, его на дух не переносили, но по редкости визитов молча терпели. Им ли дуракам знать, что стоит добавить во взгляд немного магии, и станет ясно, чья воля к победе сильней. Да и откуда – магия была уделом высокородных, беднота же видела в эссенции только деньги.

Сегодня поджарый черный дог сцепился с матерой лохматой дворнягой. Сначала они медленно кружили по вольеру, присматриваясь – казалось, это длится целую вечность. Потом мгновение – и полетели клочья шерсти…