Закончив общаться с журналистами, премьер-министр дал срочное поручение оцепить всю пострадавшую от ракетного удара территорию, включая жилые дома, лавочки и кафе. Сейчас главное было максимально быстро навести порядок, вывезти убитых и обеспечить быструю помощь раненным.

Уже днем во всех мировых новостях рефреном звучало: Иран объявил войну суннитам, разрушив две священные для всех мусульман мечети. Журналисты отрабатывали свой хлеб, как могли.

Волнения и антииранские выступления начались в целом ряде стран

Сначала Верховному лидеру Ирана, а потом и Президенту пришлось выступать с извинениями. Фактически признав, что в одном из ракетных подразделений командир батареи сошел с ума и потому направил несколько ракет на священный город всех религий Иерусалим.

На самом деле Президент Ирана Мирза Мохаммед Казвини был очень доволен тем, что произошло. Во-первых, это резко усилило его позиции в стране и максимально ослабило, как Верховного лидера, так и руководство корпуса стражей исламской революции. Кроме того, у него открывалась серьезная возможность настоять на демилитаризации страны и направление большего финансирования на экономическое развитие. Фактически этот вроде бы успешный ответ стал еще одним уже вторым после атаки Израиля поражением Ирана, прежде всего имиджевым поражением перед лидерами большинства исламских государств. Внутри страны большая часть населения была также недовольна тем, что произошло, поскольку удар пришелся по очень значимым для всех мусульман святыням. В общем Президент Казвини оказался что называется «на коне», и не преминул этим воспользоваться.

Самым малым из того, что он сделал, стало спасение командира батареи, который запустил ракеты в Иерусалим. Его должны были расстрелять, но Казвини убедил всех, а кое-кому высказал свое мнение лично, что убитый горем из-за потери жены и детей офицер просто лишился рассудка или попросту говоря сошел с ума и его нужно не расстреливать, а лечить. Не мог же он допустить, чтобы человека, сделавшего ему такой политический подарок, лишили жизни.

Так Мохаммад сам того не зная, стал определенной фигурой в серьезной политической игре. Его поместили в специальную психиатрическую лечебницу, где он постепенно хотя и очень медленно стал приходить в себя.

В Израиле тем временем решали, что делать с Храмовой горой. Было совершенно очевидно, то Купол Скалы восстановить просто невозможно, построить на этом месте мечеть-новодел, означало лишить Храмовую гору той сакральности, которая была ей присуща еще со времен первого Храма. Но самое главное, многие верующие израильтяне увидели в этом промысел Божий, который был дан для того, чтобы построить на этом месте Третий Храм.

Арабов в Старом городе осталось очень немного. Почти все их дома и лавки были втридорога перекуплены богатыми верующими иудеями или Израильским правительством, учитывая столичный статус Иерусалима

Мечеть Аль-Акса было решено все же восстановить, поскольку она разрушилась не полностью, однако ее территорию, как и комплекс относящихся к ней зданий решено было несколько сократить.

Для принятия решения были вызваны сотрудники Иерусалимского Института Храма. Дискуссия была очень серьезной и продолжительной. Дебаты по этому поводу заняли больше двух недель.

Фактически нужно было не только понять, можно ли и правильно ли будет восстанавливать Третий Храм именно на этой территории, но и решить, как же он все-таки будет выглядеть. Проект разработанный в Институте Храма и созданный по образцу, Храма, описанного в пророческом видении Иезекииля был подвергнут серьезной ревизии.

В конце концов было решено, что поскольку сам Господь направил Иранские ракеты на Купол Скалы, то Третий Храм будет располагаться именно там, а мечеть Аль-Акса было решено немного перестроить, чтобы иудеи и мусульмане не пересекались друг с другом, по дороге к своим святыням.

Кроме того, было решено доработать проект Храма таким образом, чтобы он все же соответствовал реалиям двадцать первого века. Это безусловно было очень серьезным компромиссом, но для того, чтобы построить Храм достаточно быстро, пока весь мир еще не оправился от шока, произведенного Ирано-Израильским конфликтом, нужно было действовать по обстановке.

Уже через месяц в условиях максимальной секретности по уточненному проекту, подготовленному группой архитекторов совместно с сотрудниками Института Храма начали закладывать абсолютно новый мощный фундамент.

Строительство Третьего Иерусалимского Храма началось.

Проект «Армагеддон»

Оони, известный на Земле под именем Константин – полуземлянин полуветтанец, член Совета содружества галактики Млечный Путь не спал. Последние несколько дней странные и беспокойные мысли мучали его, особенно по ночам. Это были мысли о Земле. Он не был там уже много лет, хотя при любом удобном случае стремился попасть туда хотя бы на пару дней. После того, как судьба планеты коренным образом изменилась, и ей больше ничто не угрожало, он сосредоточился на работе с самыми отсталыми цивилизациями Млечного Пути, некоторые из которых еще даже не вышли в космос.

Это была трудная и неблагодарная работа, однако он считал своим долгом помочь этим мирам и Совет галактики почти единогласно поддерживал его на этом пути.

Его жена Ален (земное имя Мери) спавшая рядом с ним, тоже работала в одной из структур Совета. Она занималась оказанием экстренной гуманитарной помощи мирам, оказавшимся в тяжелом положении из-за природных катаклизмов, которые не удалось предотвратить, междоусобных и глобальных войн и других потрясений. Конечно же прежде всего помощи требовали миры отсталые и не входящие в Совет те, которыми занимался Оони, и потому они с ним очень часто работали вместе «рука об руку» на одних и тех же планетах.

Их сын Атни, который стал уже совсем взрослым занимался глобальным прогнозированием будущего для всей галактики. Он остался на Ветте, и работал с самыми современными и мощными ИИС (искусственными интеллектуальными системами) а дочь Оони и Ален Дея, которой исполнилось уже 12 лет также жила и училась на Ветте со своими бабушками и дедушками.

Именно поэтому они часто навещали свою родную планету, тем более что попасть туда было проще простого. Как и у каждого члена Совета галактики в резиденции Оони стояла собственная кабина перемещения, позволяющая мгновенно оказаться на Ветте. Такие персональные кабины появились всего несколько лет назад, но это полностью изменило жизнь Оони и Ален. Теперь они могли общаться со своими близкими, когда хотели. Они могли вместе пообедать или поужинать на Ветте, а потом сразу вернуться в свою резиденцию домой на главную планету Совета.

Мысли о Земле не давали Оони покоя. Ему казалось, что он что-то упустил, когда изменял судьбы планеты. Что-то очень важное, что прошло мимо его внимания и не попало ни в один прогноз ИИС. Странно, но он предчувствовал, что что-то должно произойти именно на Земле, если уже не произошло. Что-то, из-за чего ему придется снова вернуться на Землю.

Он вдруг ощутил это так явственно, что, когда услышал мысленный вызов, даже сначала не понял, что это не его собственные мысли. Его вызывал его старый друг, а с недавних пор Председатель Совета Ветты – Фрэд.

– Оони, ты слышишь меня, ты еще не спишь? – голос Фрэда показался Оони очень озабоченным

– Нет, Фрэд, я не сплю, слушаю тебя – также мысленно ответил он Фрэду после небольшой паузы.

– Пожалуйста перейди в особое пространство, где мы могли бы поговорить наедине – попросил Фрэд.

К сожалению мысленное общение при всех своих плюсах и доступности на космических расстояниях имело один очень серьезный недостаток. Почти всегда оно было «слышно» любому, кто настраивался на общение конкретных людей. Это позволяло общаться сразу со многими людьми, но лишало возможности сделать мысленную беседу приватной.