Я ничего не поняла из сказанного и смотрела на него как на сумасшедшего. Хотя точно не имела на это права: он-то поверил нашему рассказу.

– Мы и есть другие? Что еще говорится в той легенде? – Я рассматривала его, пытаясь найти малейшие различия между нами. Кроме того, что он может работать зажигалкой и топить снег, все было человеческим.

– Вы вроде как очень соответствуете этой сказке. Подробностей я не знаю. – Макс протянул нам бутылку с растаявшим снегом, рассматривая нас так же, как я его минутой раньше.

– То, что ты мне вчера рассказала, звучит невероятно и не похоже на правду. Я бы не поверил ни одному вашему слову, если бы не был уверен в том, что никогда раньше не слышал о вас в наших землях. Да и ваша реакция на все вокруг выдает в вас чужих.

– А как выглядят другие? – не оставляла я попыток оказаться не их страшилкой.– Ты их сам видел? Может, мы совсем не такие, как они.

– Важно не то, как они выглядят, а то, как приходят к нам. – Он тщательно подбирал слова. Чтобы не напугать?

– Дверь между нашими мирами – как яркий свет.

Мне стало дурно. Мы с сестрой как раз вроде провалились в такой.

Мы для них другие. Я жадно выпила половину воды и отдала остатки Лине.

– Нет, не думаю, что мы именно те другие. Мы – не те другие, случайные —уверенно заявила я, не желая быть частью легенды. Не к добру это.

– И все же, если свет – это дверь, то как нам вернуться обратно?

– Именно так, как я сказал.

– Но мы искали! – возразила я. – Едва придя в себя, я осмотрела все кругом! Никакого обратного пути там не было. Даже маленького намека на свет. – Я помолчала.

– И там все сгорело.

Обретенная, было, надежда рассыпалась в прах, не успев окрепнуть. Я посмотрела туда, где, как мне казалось, должен был быть лес без снега, с огненным монстропсом-переростком. Макс проследил за моим взглядом. На востоке клубился дым.

– Огонь уже утих.

– Откуда ты знаешь?

– Я здесь живу, – ответил Макс, его глаза улыбались. Ха! Все-таки бывает такое.

– Но ведь все сгорело?

– Это не важно. Пока Инем не стерла путь, проход там.

– Кто такая Инем?

Макс снова улыбнулся, как кот при виде добычи.

– Инем – наша Земля.

Такого ответа я не ожидала. Я составила картинку в голове, где местная злодейка или их вариант полисмена ловит нас, пришельцев, и закрывает порталы. Но сама Земля!

– Ваша Земля?

– Да. Если легенда правдива, надо опередить Инем. Она много времени не даст.

– А как быстро ваша Земля закроет дверь в нашу?

– Не дверь, а дорогу к ней, запомни. Я не знаю.

– Я не понимаю, Макс…

Но его взгляд привлекло кое-что другое. Поглощённая разговором, я совсем упустила из виду сестру. Она же бесстрашно разгуливала по снегу, сооружая небольшого снеговика – точнее, снеговолка.

– Лина!

– Смори, какой красивый получился, – довольно ответила она. Волчонок, и правда, получился как настоящий.

– Лина, не надо! Отойди! – Я помнила, что снежные твари опасны только ночью, но сердце все равно бешено колотилось от ожидания, что он сейчас оживет.

– Ами, какая же ты зануда! Он не настоящий. – Схватив снежный ком, она запустила им в меня. Я его проглотила. Буквально: она попала мне прямо в лицо.

– Ах, ты!.. – И сама бросила в неё снежком.

В наших краях зимы теплые. Снег, конечно, есть, правда, за ним приходится специально ездить в горы. Мы часто выбираемся покататься на лыжах, но это все равно не то же самое, как если бы у тебя была настоящая зима. Вот у нашей бабушки зима – просто зверь! Холодная и снежная. У нее мы вдоволь можем наморозить попы, устраивая баталии. А у нас со снегом туго. Наверное, оттого, что мы соскучились по зиме, а, может, и из-за пережитого стресса, увлеклись игрой. Уж не знаю, почему, но сестренка, которая моложе меня лет на десять, была более меткой: как в тире, так и здесь, бросая снежки. Я вся взмокла, но в нее не попала ни разу. Надо сосредоточиться. Слепив комок покрепче, я запустила им в сестру, надеясь взять реванш. Она вовремя пригнулась, и мой ком нашел свою цель… но не ту. Попала я прямо в лицо Максу, а Лина, хохоча, стала отходить подальше.

– Ну, ты и мазила! – не унималась она.

Я же стояла, желая провалиться сквозь землю. Вот ведь, блин!..

Макс вытер лицо и посмотрел на меня ледяным взглядом. Как можно быть настолько горячим, чтобы не мерзнуть в одной футболке, и при этом обладать настолько холодным взглядом?

– И правда, мазила.

В один удар сердца я увидела размытый силуэт Макса; в голове промелькнуло что-то вроде: «мне конец». Он разметал снег так, что я заморгала, пытаясь прочистить глаза. А потом в меня полетел шквал снежных комков.

Лина не могла остановиться, заливаясь смехом, пока я пыталась увернуться от обстрела. Не понимаю, как он мог так быстро лепить снаряды и бросать их. Снежки один за другим попадали в меня, в основном по мягкому месту. Он специально так целился, или это я так удачно подставлялась?

– Все, все! – взмолилась я. – Сдаюсь!

Макс, как по команде, отбросил свои запасы. Невероятно: он улыбался! По-настоящему. Еще какое-то время он стоял так, кажется, удивляясь, потом принял свой обычный вид.

– Не очень больно? – спросил он, протягивая руку.

Меня охватил азарт.

– Есть немного, – нарочито жалобно ответила я, принимая его помощь, и тем неожиданным движением, которым обычно папа валил меня в сугроб, окунула Макса. Он тоже этого не ожидал и плюхнулся на снег. Теперь смеялась я. И упала рядом от его подножки. Только если он рухнул на спину, то я, конечно, лицом вниз. С трудом перекатившись на спину и протерев глаза от снега, посмотрела на него. Макс был уже на ногах и, ухмыляясь, протягивал мне руку. Я недоверчиво хмыкнула. Его улыбка стала шире.

– Хватит, – сказал он. – Или тебя скоро снова придётся сушить.

Я нахмурилась, когда до меня дошло, и залилась краской смущения. Макс откашлялся, пытаясь сдержать смех, но, увидев мой злобный взгляд, захохотал. Встала я сама. Он, продолжая веселиться, пошел внутрь нашего убежища. Это еще больше напомнило то, как Макс крепко обнимал меня ночью, пытаясь согреть. Мне было неловко. Не было ничего, в чём я могла бы его обвинить, он, и правда, хотел только помочь. Но это не отменяло того факта, что я злилась. Может, на себя? Немного подумав, поняла, что не просто стеснялась перед ним из-за этой ночи. Я смущалась, потому что он мне нравился. Вот так!

Макс вернулся, взяв свое оружие, и посмотрел на нас холодными глазами. Что-то кольнуло меня из-за такого быстрого возврата к его «обычному» виду. Мне казалось, мы уже переступили этот этап. Он задержал взгляд на мне, когда я непонимающе смотрела на него. Его льдистые глаза больше не были для меня чужими. Они были теми, в которых я хотела прочесть то, что они скрывают. Шрам, которому я вчера ужаснулась, меня не пугал. Я смотрела на Макса, пытаясь не выдать своих чувств. Ничто в нем не пугало меня так, как то, что он мне нравился. Он был таким чужим и далеким и одновременно настолько знакомым. Я поспешно отвернулась, направившись к Лине. И так нелепо выгляжу, не хватало выглядеть еще глупее. Тем более, мы все еще не знаем, друг он нам или нет. Мы вообще не знаем, кто он такой! Нет, нет и нет! Так нельзя! Нельзя влюбляться в первого встречного!

– Что ты там шепчешь? – спросила Лина.

Я что, думаю вслух? О-о-о-й!

– Ничего. Мы, кажется, уходим, вставай.

Она сидела на корточках со своим творением. Как он уцелел? Я точно помню, что прошлась по нему во время снежной баталии. Сестричка поглаживала его, убирая последние неровности.

– Красивый, да?

– Да, Лин, очень красивый.

– Хорошо получился! – прозвучал за спиной голос Макса, заставив меня вздрогнуть. Он внимательно смотрел на мою сестренку.

– Он еще маленький, – заключила Лина.

Теперь я смотрела на нее, недоумевая.

– Не хотела бы я, чтобы он подрос.

– Бобик добрый! – прокричала Лина, защищая своего снеговолка. – Я так думаю, – добавила она смущенно. – Не надо его ломать, – попросила она, глядя на Макса. Он задумчиво кивнул в ответ, рассматривая снеговика.