И пошла дальше, неспеша, даже немного вразвалочку, чтобы, если что, создать ощущение невинной и глупенькой ведьмочки, забравшейся не туда.

Я успела дойти до конца домика, вдоль которого шла улица, как услышала шёпот.

– Эй, пс, – раздалось сбоку и одновременно откуда-то сверху. – Я могу помочь.

Это прозвучало так, словно у меня в руках была вывеска с надписью «Ищу местный ковен». Неужели я выгляжу со стороны так, словно мне нужна помощь?

Да и вообще, как я могу доверять первому встречному в городе, который нашпигован солдатами моего мужа, который ищет меня непонятно зачем?

Подумав так, а это заняло совсем немного времени, я сделала вид, что не слышала никаких «пс» и пошла дальше, наблюдая, как солнце медленно катится к горизонту.

Куда же убежал Уголёк? И почему не взял меня с собой?

– Слушай, я серьёзно ведь, – снова зашептали уже ближе ко мне. – Зачем мне лгать, я даже тебя не знаю.

Я неопределённо пожала плечами. Подумаешь!

– Я знаю главную жрицу ковена Тёмного Бога, – прошептали снова с надеждой.

Я решила остановиться и послушать. И голос, словно понял, зачем я остановилась, продолжил:

– В ковене есть одно правило – никто не должен знать, что ковен существует. Никто, кроме самих ведьм, естественно.

Я улыбнулась. Ну конечно!

– Я не пойду никуда без моего кота – проговорила я в пространство, оборачиваясь на шёпот.

– Никуда и не придётся идти. То, что ты ищешь, уже здесь.

И я нос к носу столкнулась с рыжей хозяйкой харчевни.

– Ох, – произнесла я. – Ох-ох.

– Спокойно! Я тоже из ковена, я своя!

– Тогда почему ты говоришь со мной здесь, а не сказала сразу в харчевне?

Девушка испуганно вытаращила глаза и замахала на меня руками:

– Что ты! Что ты! Там же гвардейцы, и этот чародей! Ты видела, как он смотрит и задает опасные вопросы? Я чуть было не проговорилась, вот тебе клятва! – и она взмахнула правой рукой в воздухе, рисуя треугольник – знак клятвы правды.

– Хм, – оказалось, что в подобных ситуациях я особенно богата словами.

– Я говорю правду! И я знаю точно, куда отправился твой кот!

– Знаете, в целом, я нормальная ведьма, – ответила я на ее восклицания. – Но вот прямо в эту минуту я стою в совершенно незнакомом мне городе, без моего кота, и немного нервничаю, поэтому могу каким-нибудь образом вам навредить. Вы меня понимаете?

Хозяйка харчевни примолкла и снова уставилась на меня, расширив глаза.

– Мне зовут Лукерья, – снова заговорила я. – А вас?

Девушка похлопала глазами.

– А меня зовут Риса, – ответила она и затараторила. – Пойдём скорее, потому что гвардейцы могут снова патрулировать улицы, как вчера. Это никому не нравится!

Кому вообще могут нравится гвардейцы на службе?

И вообще, меня в тот момент осенила поразительная мысль.

И до определенного момента она не давала мне покоя.

Как же страшно, когда ты боишься один.

Именно в тот момент Риса протянула мне ладонь, приглашая, и я, плюнул на все мои душевные противоречия, вложила в её ладонь свою.

Риса топнула ногой дважды, и, вытянув руки вверх, призвала ветер.

А потом мы закружились, исчезая на той темнеющей улице, постепенно появляясь в просторном и светлом здании с высоким сводом.

И это здание мне напомнило святилище Богини.

Бог и Богиня обладают схожим вкусом на свои жилища?

– Да-да, я знаю, – пробормотала Риса, – ты думаешь о том, что их святилища похожи. На самом деле, – начала было она, но осеклась и осмотрелась по сторонам. – На самом деле, нам иногда кажется, что наш Бог очень любит их Богиню, и вообще, они очень похожи. Ну, а впрочем, – она подобрала юбки и шагнула через порог, легко отворив, казавшуюся тяжелой, дверь. – Ты скоро сама всё поймёшь.

Я проследовала за ней, и чуть не упала, засмотревшись на высокий потолок и богатую лепнину колонн.

Да, наш Бог всё же любит больший антураж, чем Богиня. Но, будем честны – он прекрасен, наш Бог. За то мы его и любим.

У алтаря стояли несколько женщин, которые при виде меня, обернули свои длинноволосые головы и присмотрелись.

– Да уж лучше я сгорю! – вскрикнула она. – Неужели сама ведьма Тышт пожаловала к нам?

Широкоплечая Мартина, которая иногда заезжала ко мне за приворотным зельем, стояла среди жриц ковена, и, улыбаясь, смотрела на меня.

Приятно было увидеть в таком месте кого-то знакомого.

– Ты уж не обижайся, но приворотное у меня действительно выходит паршивое, – сказала она, обнимая меня. – Какими нитями к нам?

Я вздохнула, собираясь начать свою историю, как откуда-то сбоку раздался плавный тягучий голос, от которого по спине побежали мурашки:

– Она хочет быть ближе ко мне, и это правильное решение, – я боялась повернуться, замерев на месте. – Потому что прямо сейчас защитить её могу только я и силы, что текут внутри неё.

Подняв глаза, я увидела, как женщины, прикрыв веки и вытянув руки к своду зала, застыли. И, повернувшись, я увидела Его.

Высокий, странный, с вытянутой длинной мордой то ли козла, то ли барана, то ли лошади, трехглазый, в длинном черном плаще и черных одеждах, наш великий Бог стоял между рядами скамеек в зале и смотрел, не мигая ни глазом, на меня.

– Ты погуляешь со мной, Гли? – он протянул ко мне ладонь – узкую и бледную, с длинными тонкими пальцами и поманил к себе.

Разве могла я противиться такому? Как я могу отказать моему Богу?

Он был прекрасно опасен, невероятно силён и худощав, но это только добавляло его образу пугающей простоты.

– Да, – прошептала я, глядя в его круглые глаза. – Да, мой Бог.

Глава третья. Выбор или его отсутствие?

Едва я коснулась его ладони, как, практически мгновенно, мы оказались в душистом тенистом саду. Тёмный Бог повёл меня вперёд, по мягкому ковру из трав.

– Знаешь, – начал он, – есть одна древняя легенда о маленькой пташке. Знаешь её?

Он склонил голову в мою сторону, и я ощутила его величие. То самое, о котором поют в хорах у алтаря Богини.

Величие значимого существа.

Я отрицательно покачала головой, таращась на него во все глаза.

Всё-таки, я ещё никогда не видела моего Бога вживую! Это же такое важное событие!

Бог положил мою ладонь себе на сгиб локтя и продолжил:

– Жила-была маленькая пташка. Жила себе, горя не знала. И всё-то у неё было хорошо, кроме того, что думала она, что живёт она не так и не тем. Вода в ручье не кристально чистая, а трава недостаточно изумрудная. И полетела она всё дальше и дальше от родных мест, ища себе местечко уютнее, да красивее, чем было прежде. И оказалась в клетке у прекрасной женщины.

Он выразительно посмотрел на меня, моргнув одновременно всеми тремя глазами.

– Женщина очень любила пташку, холила её и лелеяла, создала ей те самые, идеальные условия для жизни. Но и тут пташка страдала – всё же была она в клетке, а не а воле. И так хотелось этой пташке улететь обратно – к своему ручью, да зеленой траве, на гнездышке, которое она успела свить, да не улетишь уже – хозяйка подрезала крылышки у маленькой пташки. Что же оставалось бедному существу? Как ты думаешь, Гликерия?

Он наклонил голову так, чтобы смотреть на меня всеми своими странными глазами.

– Улететь, когда вырастут крылья?

– Возможно. А ещё?

– Ещё? – я замялась. – Жить у хозяйки?

Он улыбнулся своей хищной опасной улыбкой, обнажив, непривычно для своей морды, острые клыки.

– Всегда есть третий выход. Частенько он неочевиден, кто-то даже не берёт его в расчёт. Но он есть. Знаешь, что сделала пташка?

– Что?

– Она убила себя.

Он замолчал, и мы шли, шли вперёд, по длинной протоптанной тропинке в луговых травах, между тенистыми деревьями.

Говорил ли он обо мне, когда рассказывал про пташку?

Или говорил о чем-то, что я пока не рассматривала как вариант развития событий?

– Ковен – это далеко не конец твоего пути, Гликерия, – наконец проговорил он, растягивая слова. – Воспринимай ковен, как Институт Ведьм или что-то вроде того. Здесь ты научишься всему, что тебе потребуется в дальнейшем. И, да, – он остановился, беря моё лицо в свои узкие ладони. – Твоя мать – главная жрица в этом ковене, Гли. Но она не знает, что ты – это ты. Присмотрись ко всему, прежде чем открывать все карты.