Литмир - Электронная Библиотека

Итак, когда весной 1961 года Секстон написала Олсен, женщины двигались в противоположных направлениях. Секстон была на подъеме. Она опубликовала свою первую книгу Bedlam и начала работу над следующим проектом. Часто Энн оставляла своих дочерей, которым на тот момент было восемь и шесть, у кого-нибудь на попечении. А Олсен, напротив, висела как альпинистка над пропастью: чтобы не упасть, ей требовались вся сила и концентрация без остатка. Хотя Тилли собиралась опубликовать книгу – сборник из четырех рассказов под названием «Загадай мне загадку» – в малотиражном издательстве Lippincott, она была гораздо менее оптимистична, чем Секстон. Тилли дольше прожила на этом свете. Теперь, седая в свои сорок девять, она все еще выглядела эффектно, но молодость уже ушла. Вот как Олсен сама описывала себя: «крупная… размер одежды XL; тяжелые, широкие мужские ботинки сорокового размера; загрубелые руки с короткими пальцами»[141]. Олсен уже много десятилетий жила с писательскими амбициями – у Секстон они появились всего несколько лет назад – и прекрасно знала, как легко завязнуть в работе и семейных делах и упустить время, необходимое, чтобы творить.

И хотя обе женщины стремились писать, они по-разному подходили к этому процессу. У Секстон была потрясающая трудовая дисциплина и талант пристраивать свои стихи в печать («Господи Иисусе! Да ты вообще везде публикуешься!»[142] – однажды заметил ее наставник Снодграсс). Секстон могла отредактировать стихотворение шесть или семь раз, но в конце концов она отправляла его в печать, даже если не была полностью удовлетворена. Олсен работала медленнее. Она была перфекционисткой и редко позволяла кому-нибудь – будь то учитель, редактор или даже потенциальный агент – взглянуть на свой незаконченный текст. Просматривая корректуру будущего издания, она всегда вносила дополнительные правки. Более того, Тилли пересматривала материал, который уже был напечатан, делала заметки на авторских экземплярах, а иногда даже просила внести изменения уже после печати. Некоторые, включая Коули, считали перфекционизм Тилли дурной привычкой, с которой нужно бороться; другие, и Миллер среди них, вставали на сторону Олсен. «Полагаю, некоторые сочтут, что она слишком медленно творит, – написал Миллер однажды. – Все эти люди слишком нетерпеливы… они не делают различия между синтетическими алмазами и настоящими бриллиантами»[143]. Тем не менее Олсен действительно упустила множество возможностей из-за того, что засиживалась над черновиками и отказывалась показывать свои незаконченные тексты. Перфекционизм Тилли мешал ей не меньше, чем многочисленные домашние и рабочие обязанности; и было неясно, спасет ли ситуацию избавление от всех этих дел. Скоукрофт как-то раз обвинил Олсен в том, что чем тяжелее условия, тем продуктивнее она работает[144].

Но несмотря на все эти различия Олсен разглядела то, что сближало их с Секстон. В своем ответе на письмо Энн Тилли назвала поэтессу «родственной душой» и выразила желание продолжить общение. Тилли также написала Секстон, что вырезала из своего экземпляра книги Bedlam ее фото и разместила над письменным столом, рядом с портретами Льва Толстого, Томаса Харди и Уолта Уитмена – «писателей, которые помогают»[145], как называла их Олсен. В одном из последующих писем она упрекнула Секстон в излишней самокритичности: «Ведь это твой первый, замечательный рассказ, и им следует гордиться, а не ругать себя»[146]. Олсен была щедра на похвалу, и ее скромность выдавала внутреннюю неуверенность. Она предложила Секстон продолжить разговор, и Энн ответила практически сразу же: так завязалась их живая переписка.

Эти письма поражают чуткостью и прямотой: обе женщины открыто делились своими страхами и ошибками, обе подчеркивали присущие адресатке таланты. Пожалуй, в 1961 году Секстон была более известна, чем Олсен, но ей не хватало спокойной уверенности Тилли. «Как писательница я завидую твоему таланту, – как-то раз написала ей Энн, – но как человек и женщина я очень за тебя рада»[147]. Секстон не хотела соперничать с Олсен, и потому им удалось построить теснейшую дружескую связь. Каждая из женщин обладала чем-то недоступным другой. У Олсен была ее обретенная за годы писательства и работы, выстраданная потом и кровью мудрость. В письмах она поддерживала Секстон, рекомендовала ей книги для чтения и, описывая свои трудности, открывала Энн другую жизнь. А Секстон, в свою очередь, открыла Олсен то, что было ей так остро необходимо: доступ к литературному сообществу Восточного побережья.

Порой Тилли рассказывала, как сложно найти время, чтобы писать, учитывая все обязанности и необходимость работать вне дома. В письме, датированном маем 1961, незадолго до публикации «Загадай мне загадку», Олсен описывала, как ей приходится «отказываться от писательства (чтобы работать и зарабатывать деньги)»[148]. Секстон, понимая, что находится в привилегированном положении, ответила сочувственным письмом. Она пыталась придумать, как извлечь пользу из ситуации Олсен, и говорила, что, возможно, трудности и работа могут нести вдохновение. Но Энн осознавала наивность такой позиции: «Нужно так много времени, чтобы складывать истории, а если времени нет… как же писать?»[149]

Сама того не понимая, Секстон затронула одну из важнейших для Олсен проблем социальной справедливости. По мнению Тилли, одна из величайших трагедий социального и экономического неравенства заключалась в недоступности искусства для народа. Рабочие не могли себе позволить покупать книги или ходить в театр, и им не хватало времени, чтобы творить искусство самим (и очевидно, что зарплаты, которую они могли бы получить за работу в этой сфере, не хватило бы на содержание семьи). Множество историй так и остались нерассказанными. Тилли знала, что так быть не должно. В 1930-е годы перед взглядом Олсен мелькнул и затух другой мир – мир, в котором федеральное правительство во время экономического кризиса финансировало Управление общественных работ (WPA), поддерживая искусство: театр, музыку, драму, литературу, фотографию. Тилли мечтала о времени, когда у каждого будет доступ к искусству и культуре и шанс участвовать в их создании. Секстон ничего не знала об этой мечте; Энн страдала от избытка свободного времени, которое заполняли только ее мысли. Ей никогда не приходилось искать баланс между писательством и зарабатыванием на жизнь. Благодаря переписке женщины узнали, что и ад у каждого свой.

В Америке середины XX века дружба редко преодолевала классовые и политические барьеры, но отношения Секстон и Олсен стали исключением. В 1950-е годы, период расцвета антикоммунизма, активисты рабочего класса, и Олсен в том числе, не без причины жили в состоянии острой паранойи. Сенатор Джозеф Маккарти устроил настоящую охоту на ведьм, а Джон Эдгар Гувер создал картотеку всех радикально мыслящих граждан. О голливудской десятке – выдающихся сценаристах и режиссерах, которых подвергала гонениям Комиссия по расследованию антиамериканской деятельности Конгресса США – говорили в национальных новостях. После Второй мировой войны треть американцев считала, что членов коммунистической партии нужно убивать или сажать в тюрьму; к 1950 году только 1 % американцев полагал, что коммунисты имеют право на свободу совести[150]. 20 % американских рабочих были вынуждены пройти проверку на лояльность[151]. И все же, как бы сильно ни отличались их жизни, Секстон не отгородилась от Олсен. А Тилли, которая страшилась допросов и ареста, не побоялась открыться незнакомой женщине с другого конца страны, хотя ничего не знала об убеждениях адресатки. Решение продолжить переписку было не просто выражением симпатии, но актом доверия.

вернуться

141

Олсен Т. Письмо Э. Секстон от 26 января [предположительно 1961 год]. Личный фонд Э. Секстон. Harry Ransom Center. University of Texas at Austin.

вернуться

142

Middlebrook D. Op. cit. P. 94.

вернуться

143

Миллер Н. Рекомендательное письмо к заявке Тилли Олсен. 10 января 1962 года. Архив Рэдклиффского института.

вернуться

144

Скоукрофт Д. Рекомендательное письмо к заявке Тилли Олсен. 12 января 1962 года. Архив Рэдклиффского института.

вернуться

145

Олсен Т. Письмо Э. Секстон. Без даты [предположительно 1960 год]. Личный фонд Э. Секстон. Harry Ransom Center. University of Texas at Austin.

вернуться

146

Олсен Т. Письмо Э. Секстон от 26 января [предположительно 1961 год]. Личный фонд Э. Секстон. Harry Ransom Center. University of Texas at Austin.

вернуться

147

Секстон Э. Письмо Т. Олсен. Без даты [1961 год]. Личный фонд Э. Секстон. Harry Ransom Center. University of Texas at Austin.

вернуться

148

Олсен Т. Письмо Э. Секстон от 20 мая [предположительно 1961 год]. Личный фонд Э. Секстон. Harry Ransom Center. University of Texas at Austin.

вернуться

149

Секстон Э. Письмо Т. Олсен. Без даты. [предположительно 1961 год]. Личный фонд Э. Секстон. Harry Ransom Center. University of Texas at Austin.

вернуться

150

May E. T. Op. cit. P. 12.

вернуться

151

Brown R. Loyalty and Security: Employment Tests in the United States. New Haven, 1958.

18
{"b":"777560","o":1}