— Идите внутрь. Живей, — Рори вслед за Доктором сделал несколько шагов, вошел в комнату и обернулся. Синекожая женщина, склонив голову, наблюдала за ними. Невозможно было сказать, на кого она смотрит, не было ни зрачков, ни радужки: они, как и белки, были затянуты чернотой. Один глаз был обрамлен металлическими полосками. На лысой голове поблескивала пластина. Несколько секунд она смотрела на них. Затем коснулась наруча и дверь закрылась. Они с Доктором остались в комнате со столом и несколькими стульями. Стены были такими же грязными, как и в энергоузле.

— Ты не видел таких раньше? — Рори тут же набросился на доктора с вопросом.

— Рори, если мне тысяча двести лет, это не значит, что я видел в галактике абсолютно все.

— Мне показалось, что ты сделаешь что-нибудь там, в энергоузле.

— Я хотел отключить ее бластер, но тогда она убила бы нас голыми руками. Мы бы не успели ничего сделать. Все эти импланты. Ты видел ее глаз? Он вживлен ей искусственно. Рука тоже, череп явно вскрывали, как знать, что с ней сделали еще, — Доктор сел за стол, поставил локти на стол и сложил руки перед собой в замок. — Таких киборгов создают ради единственной цели, и эта цель нам с тобой явно не придется по душе.

— Нам нужно выбираться отсюда. Мы должны искать Эми, — Рори оглядывал комнату в поисках возможного выхода. На стене обнаружилась небольшая панель. Он попытался сдвинуть ее, но не вышло.

— Знаешь, Рори, у нее странная кожа.

— Разве это важно?

— Важно все и всегда, — отозвался Доктор.

Дверь, ведущая в коридор, открылась. На пороге вновь появилась синекожая. В ее руках не было бластера, он висел в кобуре на поясе. Она непринужденно прислонилась к стене.

— Кто вы такие?

Доктор взял слово на себя:

— Я Доктор, а это Рори. Можем мы вер…

— Молчать, — женщина оборвала его на полуслове. — Меня не интересуют ваши имена. Говорите только то, о чем я вас спрашиваю. Кто вы такие, что вам здесь нужно?

— Мой корабль затянуло в пространственную трещину. Мы ищем девочку вот такого роста с рыжими волосами, — Доктор поднял ладонь над полом, показывая примерный рост Амелии, — хотя она могла вырасти. У тебя странная кожа, могу я…

— Я сказала: молчать, — женщина вскинула ладонь. Ее лицо оставалось бесстрастным. — Повторять третий раз не буду. Твой корабль, значит ты капитан, говори только ты. Ты называешь кораблем тот ящик?

— Да. Это Тардис.

— Значит Доктор, что летает на Тардис. Служит ли Доктор Таносу?

— Я не служу Таносу. Кто он? Ты бежишь от него или к нему? — эту интонацию Доктора Рори знал больше других: интерес, азарт.

— Если так, то вы для меня бесполезны. Я продам ваш корабль и оставлю вас на рынке. Поэтому последний шанс. Вы служите Таносу? — киборг проигнорировала вопросы Доктора.

— Мы не служим Таносу, — в голосе Доктора появилась угроза. Так он говорил с теми, кто хотел лишить его Тардис.

— Но мы можем помочь найти его в обмен на корабль и свободу, — Рори показалось, что такое предложение устроит обе стороны.

Доктор мгновенно подскочил к нему:

— Что ты творишь? Тардис может не хватить энергии, чтобы продержаться. Мы должны успеть найти следы Амелии, а лучше саму Амелию, — зашептал он возмущенно.

— Но если она оставит нас на неизвестной планете в неизвестной вселенной, мы тем более не успеем найти ее и вернуться.

— Я что-нибудь придумаю по дороге, и мы сбежим.

— Или я могу вас выбросить за борт и продать ваш так называемый «корабль», –Доктор и Рори обернулись. Синекожая, слышала весь разговор. — Скажи, ты настолько хорош, что сможешь найти моего отца? — за весь разговор она не двинулась, а лицо не выразило ни единой эмоции, но сейчас, выплевывая слово «отец», ее губы едва заметно кривились, а синие пальцы теребили один из многочисленных ремешков красного костюма.

Доктор несколько раз прошелся по комнате, потирая подбородок:

— Мне нужен интернет или сеть, новости, а тебе нужно рассказать мне о Таносе. Кто он, что он, откуда, с кем работает. Еще мне нужна моя отвертка.

— Тогда летим на рынок, на этой развалюхе ничего не выйдет. Вздумаешь дернуться, солгать, не туда шагнуть, продам коробку, а вас брошу там. Отвертку отдам на месте.

— Ты не похожа на ту, которая доверяет первому встречному, так почему ты готова поверить мне?

— После полетите со мной. Если не солжешь, то выбрасывать вас буду внутри коробки, — от безразличного тона женщины Рори становилось не по себе.

— Но почему мы должны верить тебе?

— Ну, когда-нибудь вы будете должны доверять мне.

— Подходит, — доктор кивнул, принимая соглашение и тут же задал вопрос. — За что ты так ненавидишь его?

Синекожая помедлила, прежде чем сказать:

— Он превратил меня в это, — она оторвалась от стены, у которой стояла все это время, и вышла из комнаты. — Лететь сорок минут, — сказала она прежде чем дверь закрылась.

***

Дышать было сложно. Амелия. Сначала Небула не обратила внимания на предмет их поиска. Мало ли девочек теряется в галактике? Но много ли в галактике теряется рыжих девочек с именем Амелия. Доктор в нелепой одежде, мужчина с дурацким именем — Рори, оба люди. Они с Земли и девочку ищут оттуда. Но Небула уже давно повзрослела, почему они ищут ребенка спустя столько времени? И самый главный вопрос: кто они для Амелии? Кто эти незнакомцы, пробудившие что-то неясное — дикую, безумную смесь из предвкушения, волнения и ожидания. Она вспомнила это чувство, что поселилось в ней всего один раз - в ту ненавистную ночь.

Амелия была семилетней девочкой, которая не могла уснуть. Маленькое, наивное пожелание Санте растворилось в темноте комнаты. Ей показалось, что на улице что-то скрипнуло, наверное, это были старые качели. Она ходила по комнате, лежала в постели, ждала. Наконец, просто надела свое пальто, шапку и резиновые сапоги, взяла фонарь. Как можно тише, проскользнула мимо родительской спальни на лестницу и, наконец, на улицу, в сад. Ночь, наполненная шелестом листьев, укрывала деревню. Амелия, сидя на качелях, ждала. Кажется, она задремала тогда. На секунду закрыла глаза, а когда открыла, перед ней стоял фиолетовый монстр. Она здорово испугалась тогда, попыталась спрятаться, а когда ее поймали, напала, дралась изо всех своих детских сил. Тогда он и провозгласил ее своей дочерью и дал ей имя — Небула, что значит туманность.

Небула возненавидела то чувство ожидания чего-то чудесного, выманившее ее на улицу тогда. Она бы не уснула на качелях и не попала бы в это ужасное место. Отныне только ежедневные сражения, смерти, убийства. Она боялась, звала своих родителей, плакала ночами в своей комнате, а когда Танос узнал об этом, то лишил возможности облегчить свою участь слезами. Теперь Небула показывала только то, что он хотел: ярость, ненависть, злость. Когда отец привел Гамору, она хотела сблизиться с ней, чувствуя такую же потерянную, одинокую девочку, но Танос отобрал и это, заставляя биться, и они бились, потому что хотели жить. Но все же Небула проигрывала. Она не хотела видеть в Гаморе врага. Долгое время она несла в себе надежду, что они будут сестрами, ну или на худой конец подругами, и будут вместе выживать в мире их безумного отца.

Из-за Гаморы Танос вырвал ей руку, выбил глаз, заменил кости и суставы. «Я делаю тебя идеальной» — говорил он. Она лишилась своих рыжих волос, когда однажды они помешали ей в бою. Над кожей работали месяц. Она стала гораздо прочнее, но навсегда обрела синий цвет. Мозг доставали для того чтобы вставить туда импланты. Теперь в черепе красовалась железка. Гамора отвергала ее раз за разом, и Небула больше не хотела иметь с ней дела. Она сотворила множество ужасных вещей по приказу отца, и намного позже, работая с Ронаном. Стала монстром. Но вот и странное, все же примирилась с Гаморой, пусть для этого им пришлось почти убить друг друга. Это стоило того. Оставалось только одно дело, что она должна была сделать — убить Таноса. Выследить, напасть, убить. Все было просто до сегодняшнего дня.