– Послушай, Машунь, почему ты не сказала про какой-то препарат, найденный в крови твоего мужа после известных нам событий? Мой Юрка считает, что это основополагающий факт в этой истории. Он же себя не контролировал.
– И поэтому ему ничего не пришло в голову в момент этого “неконтроля”, как пойти и обслужить весь бабский контингент. Что-то ко мне его не потянуло. Значит, так я ему нужна. Поставь себя на моё место, как бы ты прореагировала?
– Да я бы уже убила. Однозначно. Но ты другая, Машунька. Я понимаю, что тебе обидно. Но посмотри, как его дети любят, Вероничка не слезает у него с рук. И он тоже, всё в дом, всё для детей. А уж тебе за последний месяц только, что луну с неба не купил. А смотрит Пашка на тебя, прямо слезу прошибает. Он тебя любит, подруга! И очень жалеет, что так получилось. И не знает, как тебя вернуть. Но ведь измены, как таковой не было, так же? Подумай ещё раз. Давай на майские праздники куда-нибудь съездим?
– Я обещала своей сестре приехать, она меня ждёт.
Как же бывает несправедлива жизнь! Сколько лет потом Машка будет ругать себя последними словами, что не осталась тогда со своей любимой подружкой. Но что-то она почувствовала, поменяв билеты. Именно седьмого мая Милы не стало, её сожрал рак. И именно в этот день Маша прилетела домой. Ей не говорили, потому что она не умела врать, и Мила бы догадалась по ней сразу, а от неё тоже скрывали. В 29 лет цветущая, красивая и самая лучшая подруга на свете оставила этот мир… Вот это был удар, на взлёте под дых… Пашка буквально носил Машку на руках. Он пытался её отвлечь от грустных мыслей, возил на море, в Москву, в Питер. У него уже была хорошая машина, они везде ездили, останавливались, где хотели. Иногда даже ночевали в ней. Детей не брали, пообещав им большое путешествие в конце лета. В одну из таких ночёвок Машка вылетела из леса прямо в руки своего мужа. Она не орала, но перепугана была здорово. Пашка прижал её, стал успокаивать. А из леса вышла бездомная собачка, подошла к ним и гавкнула. У неё получилось так смешно, они покатились со смеху. Ну, наконец-то. Как говорят, мёртвому – мёртвое, а живому- живое. Его Машка вспомнила, что умеет смеяться. Уж простите, мадам, но нет больше сил. Прямо здесь же, в лесочке, он целовал её так безумно, так страстно, он лопал её и пил, устроив пир на весь мир. Ни с кем ему не было так упоительно, ни с кем он так не ощущал состояние полёта, волшебства, искреннего желания доставить своей половинке наслаждения от сексуальных утех во все клеточки, на атомном уровне питая их живительным кислородом. Машка – его женщина, никто ему не нужен. Он точно это понял там, на среднерусской равнине, на полянке между берёзок и ёлок.
Получается, Мила помирила их. Царствие небесное, тебе, Милочка.
И собачку они забрали, она долго жила у них на даче.
Так получилось, что эти природные ночи любви не прошли даром. У них появился сын, Данила. Они жили в хорошей квартире, Павел работал, был востребован, получал неплохие деньги. Маша нашла себя в индустрии моды, имела своё ателье и маленькое производство. Старшая дочь очень помогала с братом, а когда он пошёл в школу, ответственной за него стала младшая. Они вместе ходили на учёбу, в бассейн и занимались теннисом. Кристина поступила в экономический, Вероника училась в седьмом классе, а Данила во втором. Их родители стали ездить в командировки, старались по очереди, всегда были на связи, всё шло своим чередом. И вдруг…
В последние годы, особенно когда сын немного подрос, у Маши с Пашей не было никаких проблем. Они всё делали вместе, дружно. Пашкино надёжное плечо ощущалось очень отчётливо. Он всегда был рядом. Даже небольшие расставания, связанные с появившимися командировками, приносили в их жизнь некое разнообразие. Они часто приезжали друг к другу, пересекались на день, а потом кто-то из них возвращался домой. Иногда, даже неожиданно, не предупреждая. Маша выкинула из своей жизни воспоминания о Карпатах, а Павел так много работал для своей разросшейся семьи, что ему некогда было заниматься ещё чем-то. Да и Машуня, его любимая девочка, заняла в его сердце много места, её любовь окутывала его, он ощущал себя очень счастливым человеком. И в жизни, и в работе, и в постели. Его Машка после рождения сына, что-то там сделала по-женски, и отдавалась целиком и полностью любовным утехам, не боясь забеременеть. Этот чистый секс, ставший более глубоким, что ли, приносил такое удовольствие, которого не было и в молодости. Ну что ему надо ещё?
Эту звезду, учительницу его дочерей, он знал. Совершенно не в его вкусе. Он не любил женщин без бюста. Может, кого-то это заводит, только не его. Но, чисто по-родительски, поздравлял её с праздниками, если жена была в отъезде. Так было принято, надо поздравлять. А когда организовалась поездка в заповедник, Вероника попросила его съездить с ними. Обычно, мама сопровождала, но она в отъезде. Павел сидел сзади, он взял с собой Данилу и показывал ему достопримечательности, рассказывал историю, занимал сына и детей разными шарадами и словесными играми. И ловил на себе томные взгляды училки. В заповеднике она всё время была рядом с ним, что-то спрашивала, что-то объясняла сама, а на сложных, на её взгляд, участках хватала его за руку, плечо или, вообще, обнимала, якобы, чтобы не упасть. Она была одного роста с Павлом, ей бы в баскетболистки. И при этом совсем не хрупкая, а даже наоборот, какая-то квадратная. Впору Павлу было за неё цепляться на сложных переходах. Но глаза, голубые-голубые, как у Снегурочки, притягивали взгляд. Даже хотелось лишний раз посмотреть в них, настолько хороши. Через несколько дней именно по ним он понял, кто сидит у него в приёмной. Она просила помощи в организации какого-то конкурса, скромно потупив глазки, мол, неудобно, но не к кому обратиться. И получив согласие, неожиданно припала на левую ножку.
– У меня привычный вывих. Такое случается у бывших спортсменов. Не могли бы вы отвезти меня домой? Заодно и обсудим наши дальнейшие действия.
В эту ночь он не пришёл домой ночевать, объяснив детям, что много работы. Совместные действия затянулись… И через ночь тоже. А потом уже приехала мама Маша, и ему пришлось вернуться. И когда он увидел свою Машку, одетую по последнему писку, на высоких каблучках, со стильной стрижкой, у него защемило сердце. Надо сделать всё, чтобы эта малоприятная интрижка не увидела свет. Этой училке рядом с его женой делать нечего, ни внешне, ни в любви. Что это с ним? Вроде ещё не седина в бороду, а бес рёбра ломает. Он поехал в музыкальную школу, нужно как-то закончить это безобразие. А Маша, соскучившись по Вероничке, решила забрать её из этой же музыкалки. И увидела… Она, эта плоскодонка, целовала её мужа, обвив его плечи своими длинными руками. Их головы были как раз напротив друг друга, и Машка почему-то подумала, что целоваться им очень удобно, не надо никого поднимать и никому подниматься на носочки. Как ему, когда он хотел её поцеловать. Как ей, когда она хотела чмокнуть своего любимого…
– Мамочка – дочь летела с другой стороны – ура, ты приехала. Домой? Ой, и папа здесь. До свидания, Наталья Игоревна. Папа, пошли?
Глаза Натальи Игоревны, ещё с поволокой, не отошедшие от наслаждения поцелуем, голубели счастьем и удовлетворением. Она добилась своего. Эта надменная красавица, жена Павла, увидела их. Ну всё, дело сделано. Хоть он и пришёл попрощаться, но теперь это вряд ли. Вон она, эта Маша, уже пошла, а он стоит около неё, и пойдёт к ней. Но Павел отмер и помчался за женой и дочкой.
– Пашенька, ты куда? Я тебя жду. Можешь, прямо домой приходить, я теперь от тебя никуда, всё время буду рядом – кричала училка музыки. Но никто её не слышал.
