– Привет, – сказала я, – что такое?
– Я хотела попросить твоей помощи, – сказала Брайони.
– Упс, – сказал Ксандер, – я тоже. Но я вижу, что ты занята, так что…
Я посмотрела на свой экран, потом на эту парочку, мысленно прощаясь с ланчем и походом в фитнес-клуб по дороге домой.
– Слушаю, – сказала я, – кто был первым?
– Ты, – сказала Брайони Ксандеру.
– Нет-нет, – ответил он, – после тебя. Я настаиваю.
– Ладно, – сказала Брайони, – спасибо. Шарлотта, тут просто Светлана звонила. Она с ума сходит из-за вечеринки в честь дня рождения Люсинды и попросила меня встретиться с ней и все это обсудить. Все остальные очень заняты: Крейгу пришлось в последнюю минуту искать место для проведения той вечеринки, а Элис организует поездку в Силверстоун.
– А что мне нужно сделать? – перебила я.
– Сделай, пожалуйста, заказ в «Окадо», – ответила Брайони, – я бы подождала до завтра, но у нас почти закончился копченый лосось, а ты их знаешь…
Я знала. Если бы холодильник не ломился от высококачественного белка, они бы забастовку устроили. Это было почти так же ужасно, как если бы у нас заканчивался кофе (любимый всеми «Эл Сальвадориан» специальной обжарки, вместо которого пришлось бы пить «Нескафе», как нормальным людям). Я также знала, что на оформление этого заказа в «Окадо» уйдет большая часть дня и моего терпения, но выхода не было. Хотя бы не придется устраивать вечеринку в честь дня рождения пятилетней дочери Колина, считаясь с заоблачными требованиями его жены.
Да и вообще, Светлана прекрасно устроилась. Классическая история «из грязи в князи». Хотя, конечно, не совсем из грязи, все-таки она работала в мужском отделе «Харродс». Однажды, десять лет назад, Колин повез клиентов на ланч в «Галвин эт Уиндоус», и во время еды, или точнее, первого блюда – история богата деталями, – Колин пролил гаспачо на свой галстук Dolce & Gabbana (вот вам уже первая подробность). И чтобы не упасть лицом в грязь на следующей встрече, Колин забежал в ближайший магазин за новым галстуком, увидел Светлану и влюбился с первого взгляда.
На самом деле это очень убедительная история, поскольку, во‐первых, все, кто хоть раз ходил на ланч с Колином, знают, что он не в состоянии доесть ни одно блюдо, не выглядя при этом так, будто только что подрался с тарелкой; а во‐вторых, потому, что Светлана была нокаутирующе красивой – и это факт, с которым никто не поспорит. Двухметрового роста – ну или, во‐всяком случае, мне так казалось, – с острыми, как бритва, скулами, волнистыми черными волосами и фигурой, достичь которой стоило ей немалого труда и поддержание которой требует не меньшего труда хирургов на Харлей-стрит. Кроме того, еще и голос с хрипотцой и русским акцентом, в котором мужчины, по-моему, слышали даже не «Иди в кровать», а «Ну-ка забирайся на кровать и подай мне весло для порки [8]. Сейчас же».
Тем не менее правдой – или тем, что все считали правдой, но при других называли враньем, притворяясь, что верят во всю эту историю с галстуком, – было то, что Колин нашел Светлану через какое-то элитное эскорт-агентство с особыми услугами. С этого момента история размывается, да и честно говоря, мне никогда не хотелось услышать всю эту (якобы) правдивую историю целиком. Этот человек – мой босс, и мне меньше всего хотелось представить его перевязанным, как рождественского гуся, и… Хотя иногда мне кажется, что эта сумасшедшая картинка очень помогла бы его подчиненным, окажись они в «аквариуме» с вопящим Колином наедине.
Из своей прошлой карьеры у Светланы осталось – или всегда было – умение запугивать всех, кто имел с ней дело, но при этом с почти магнетическим шармом. Я знаю это, потому что вскоре после того, как начала работать в фонде, Брайони ушла в декрет и я присоединилась к другим помощникам Колина и помогала Светлане организовывать вечеринку-сюрприз в честь его пятидесятилетнего юбилея. Знаю, звучит безумно, но так все и было. Фонд принадлежал Колину, но Светлана и к тому же их четверо детей (а также трое детей Колина от прошлого брака и двое от позапрошлого) могли рассчитывать на его подчиненных и свободно ими распоряжаться. Конечно, мы знали и заранее согласились на то, что организуем эту вечеринку в тайне от Колина, но в итоге нам пришлось заниматься всем этим одновременно с ежедневным объемом работы.
Это было жестко. По сравнению с этим хаос и «статья 50», когда объявили дату выхода Великобритании из Евросоюза и никто не знал, что теперь ждать от биржи, а я работала с ночи до утра, заказывала надувные матрасы, чтобы нам было где спать, и бесконечные сашими из «Нобу», было просто уик-эндом с походом на педикюр.
Поэтому я ответила Брайони:
– Конечно, без проблем, предоставь это мне. Скажи, если понадобится помощь с вечеринкой. – Мы посмотрели друг на друга с сочувствием, и она поспешила прочь. И тогда я посмотрела на Ксандера: – Чем могу помочь?
Как я уже и сказала, в чем состояла работа Ксандера, я не знала. Он был экономистом и работал во Всемирном банке, пока Колин не выманил его обещаниями более заманчивых задач и гораздо более заманчивых денег в обмен на его опыт работы с развивающимися рынками. Он объездил весь мир – работал в Южной Америке, Азии, на Среднем Востоке и совсем недавно – в Вашингтоне (я все это знаю, потому что несколько недель назад Пирс скинул мне его резюме со словами: «Вот, добавь все это на сайт, ладно, дорогуша?»).
Через пару дней после того, как его резюме оказалось у меня на столе, Ксандер появился в «Колтон Кэпитал» собственной персоной, и с того времени бегает туда-сюда со своим ноутбуком – сегодня он с аналитиками, завтра с количественными аналитиками или трейдерами – и повсюду сеет за собой хаос. Если вдруг сработала пожарная сигнализация, это точно значит, что Ксандер забыл свой тост на кухне (он вегетарианец и сторонится высококачественного белка). Когда он мне об этом сказал, я тут же предложила организовать регулярную поставку дорогого и вонючего сыра «Пакстон энд Уитфилд». Но он отказался, сказав, что во время ланча лучше погуляет по Лондону, потому что раньше никогда здесь не жил. Я взглянула на него, как бы подразумевая «ты что, правда надеешься, что успеешь выйти куда-то на ланч?» Но в ответ он просто улыбнулся и пошел заварить себе чашку чая. Правда, по пути налетел на стол Павла, почти смахнув банку «Ред Булла», и даже не заметил убийственного взгляда нового коллеги.
– Я опять потерял свой пропуск, – виновато сказал Ксандер, – наверное, оставил где-то в метро. Уверен, что утром, выходя из квартиры, взял его с собой. Купил круассан в «Прэт»; наверное, там его и оставил. К счастью, Ренцо пришел сюда одновременно со мной, иначе я стоял бы у двери, как дурак.
Мысленно я напомнила себе предложить Марго, моей начальнице, когда мы переедем в новый офис на два этажа выше, в котором сейчас проходит дорогой ремонт, попробовать заменить карточную систему на пароли. Хотя я знаю, что даже тогда Ксандер, несмотря на то, что у него мозг размером с планету, забудет пароль. К тому же он будет меняться каждую пару дней, чтобы не нарушить систему безопасности. Может, лучше предложить биометрику? Отпечатки пальцев даже Ксандер не забудет.
– Хорошо, сделаю тебе новый, – сказала я, – это какой, уже четвертый за два месяца? Ты в ударе.
– Прости, Шарлотта.
Я улыбнулась.
– Да ничего. Только придется заплатить.
Ксандер поднял брови. Я заметила, что у него красивые глаза за очками. Раньше я не особо обращала внимание на его внешность. В своем поношенном твидовом пиджаке он терялся на фоне своих коллег с их стильными костюмами и дорогущими стрижками.
– А что случилось, почему Ренцо и Колин были в аквариуме? – понизила я голос.
Я заметила еще кое-что в Ксандере. Несмотря на то, что он начал работать в «Колтон Кэпитал» совсем недавно, он словно держит руку на пульсе всех событий. Ему все рассказывают. Только недавно я видела, как они с Брайони говорили на кухне о ее дочке, которой всего лишь годик и которая все время будит ее в три часа ночи – и как Брайони от этого устает. Я вошла на ее словах: «Хоть бы она оставила мою грудь в покое и дала мне выспаться». А Брайони вообще никогда не говорила в офисе о своем материнстве, считая, что такое на рабочем месте не обсуждают.
