Хозяин местных земель и вод замер соляным столбом. Только смотрел и шумно дышал в лицо. Жар его дыхания оседал на коже и словно впитывался внутрь помимо моей воли. Меня охватывало совершенно неуместное, глупое сладкое волнение. Когда сердце восторженно колотится одним лишь ритмом «он», «он», «он». А ноги вдруг подгибаются в коленях.

Я схватилась за плечи Ревского и тот слегка потянул на себя.

Вот теперь-то прижмет! Подумала я. И ошиблась.

Ревский осторожно увел меня подальше от перил и вдруг отпустил. Мало того – отошел на несколько хороших шагов.

Снова застыл. А затем вдруг взял себе кресло и сел, закинув ногу на ногу.

Жестом предложив мне вернуться на свое мягкое балконное кресло.

Я молча уселась, понимая, что сейчас – Ревский хозяин положения. И ничего я ему не сделаю. Пока, во всяком случае.

Я скрестила руки на груди и максимально откинулась на спинку. Артар проследил за моим жестом, мотнул головой и, наоборот, расцепил ноги. Подался вперед, сложив руки на коленях.

– Не особо веселая у нас пантомима, – выдал Ревский с песком в голосе. – Я приближаюсь – ты защищаешься. То еще удовольствие… Ладно. Слушай. Как-то не так мы начали…

– Вы!

Артар поднял брови, кивком предложив мне объясниться.

Хм… Даже странно! Не рычит, не возмущается! Ничего не требует. Да что с ним? Не заболел?

– Вы не так начали, – тихо пояснила я.

Артар скрипнул зубами так, что даже меня передернуло. Сжал подлокотники кресла – и те жалобно заскрежетали. Один затрещал и оторвался. Артар повертел в руке деревяшку и криво усмехнулся.

– Прикажу, чтобы заменили кресло, – сказал почти спокойно. Но в голосе звенело такое напряжение, что казалось – сейчас взрыв. Я внутренне подобралась, приготовилась… Зажмурилась бы, если бы это не выглядело настолько неуместно, нелепо…

Но взрыва не случилось. Артар сделал глубокий надсадный вдох и добавил:

– Хорошо. Я… Я не так начал. Принято.

Да он точно заболел!

Артар усмехнулся моей реакции: невесело и совершенно беззлобно.

– Вообще я пришел с миром.

– Интересно.

– Не думаю, что тебе так уж интересно, – хмуро сообщил он. – Но у меня нет выхода.

Короткая пауза. Рваный вдох. Долгий взгляд, способный просверлить дырку, наверное, даже в сверхпрочной стали. И новая реплика, сказанная таким тоном, словно говорящий усиленно сдерживается. Прямо-таки ценой титанических усилий.

– Генриху я позвонил. Он приедет через четыре дня. Но ведь ты понимаешь, что я могу даже убить его?

Я кивнула. Понимаю. Куда ж деваться?

– Хотела потянуть время?

Я кивнула снова. Было бы странно, если бы глава клана, такой могущественный вербер не просчитал мои ходы на раз. В этих шахматах жизни я – ученик, а он – гроссмейстер уже много лет. Если не чемпион мира.

– Ну так вот. Предлагаю сделку.

– Я не буду с вами спать! – возмутилась я, подскочив на месте.

Артар опустил голову и с минуту изучал пол. Причем таким взглядом, словно сейчас разнесет паркет в щепки. Второй подлокотник кресла последовал за первым. Артар поднялся, прошелся по комнате, взял само кресло и легким движением рук сломал его пополам.

Дерево чпокнуло. Материя обивки затрещала и с хрустом разорвалась, выпуская наружу набивку. Белые шмотки ваты вспенились в расщелинах ткани.

Артар дорвал ее, подошел к двери номера и вышвырнул остатки кресла.

Взял себе другое и сел в него.

– Я поспорил с бетой, что, если мне понравится твой танец, послезавтра мы поучаствуем в конкурсе пар.

Я вскинула брови. Удивил так удивил. Поспорил с бетой, что завалю тебя за час, это еще куда ни шло. Что за минуту сделаю тебя своей… Тоже вполне правдоподобно.

Но представить, что этот верзила танцует…

Артар опять усмехнулся с оттенком то ли досады, то ли злости.

– Вообще я хорошо танцую. И говорю это не потому, что самомнение до небес. Как тебе показалось. Я учился танцам. Как и ты.

– Правда? – не знаю зачем спросила – вырвалось. На нервах, наверное.

Артар подавлял одним лишь своим присутствием. Даже не касаясь. Даже не приближаясь.

Вербер поднялся, разломал второе кресло несколькими легкими движениями и выбросил в коридор. Затем подозвал кого-то небрежным жестом.

В комнату вошел один из служащих отеля. Я видела его. Волк. Высокий, худощавый и жилистый.

В темно-синей униформе.

Парень молча занес три кресла, вместо двух, прошелся по полу специальным пылесосом. Все убрал до мелкой древесной щепки. Поклонился Артару, мне и скрылся за дверью, плотно закрыв ее за собой.

– А третье кресло, чтобы сломать? – уточнила я.

Артар посмотрел на новые предметы мебели и вдруг расхохотался. А следом и я. Истерически, но хотя бы не испуганно.

Когда мы оба немного пришли в себя, напряжение слегка схлынуло. У меня все еще внутри сжималась тугая пружина. Но дышать сразу стало полегче. Я даже не замечала, что раньше едва делала вдох и следующий уже давался ценой неимоверных усилий.

А теперь вдруг вдохнула полной грудью.

Артар взял новое кресло, потряс им над головой, словно подтверждал мои слова и сел.

– В общем так. Я предлагаю следующее. Я организую ничью с Генрихом. А ты участвуешь со мной послезавтра в танцах.

– Боитесь проиграть спор бете? Не к лицу могучему Артару Ревскому?

Признаюсь, тут я переборщила. Остапа несло. Но, кажется, мне было еще до такой степени страшно, что все запреты разом слетели. Так человек, за которым гонится убийца с ружьем, бежит по осколкам стекол или раскаленным углям. Ни на минуту не притормаживая.

Для Артара были свои осколки, свои угли, свое ружье и побег.

Я это видела, ощущала и, наверное, именно поэтому еще могла с ним более-менее нормально общаться. Не закрываться окончательно и не пытаться сбежать.

Ревский сломал очередное кресло. Выбросил в коридор и взял себе новое.

– Пригодилось! – констатировал он сквозь зубы.

Я молча отпила немного вина. Артар дал мне время сделать несколько глотков и, когда бокал вернулся на столик, кивнул. Мол, теперь продолжим.

– Думаешь ничья с Генрихом, которого я раз двадцать уже бил по разным поводам меньший удар по моей репутации, нежели проигрыш моему бете? О котором – мне стоит лишь приказать – и никто никогда не узнает?

Артар вскинул густые брови, и я поняла, что сморозила глупость.

Устало откинулась на спинку кресла.

Я устала сопротивляться: невероятному обаянию Ревского, его напору и собственным эмоциям. Которые накатывали штормовыми волнами и жалили адреналином.

То мне становилось жарко и душно от присутствия Ревского. То потели ладони, а то в голове били ошалелые гонги. Он мне и нравился, и пугал. И отталкивал, и притягивал.

И сейчас я совершенно не понимала – какие чувства сильнее других. Все смешалось в дикий, бурлящий коктейль, и я просто замучилась в нем разбираться.

– Понимаю. Я тебя подавил. Морально, – рублеными фразами сквозь зубы процедил Ревский.

– Это извинение?

Я думала он опять сломает кресло. Потому что Артара аж подкинуло на месте. Он сделал пару кругов по номеру, сжимая и разжимая кулаки и глядя так, словно сейчас разнесет здесь все в пыль. Буквально камня на камне не оставит.

Я обхватила себя руками и только наблюдала, боясь шелохнуться.

Ревский заметил. Остановился, прожег взглядом и, казалось, сейчас в его голове проносятся такие забористые ругательства, что мне и представить страшно.

Я даже моргать перестала.

Ревский медленно выдохнул, вернулся в кресло и ответил:

– Это объяснение. Мне не за что извиняться. И ты это прекрасно понимаешь.

Я не стала подтверждать его слова или же спорить.

Решила сойти со скользкой темы. Потому что Артар вновь с силой сжал подлокотники кресла. Кажется, это был его любимый способ сбросить напряжение. И мне даже думать не хотелось – во сколько все это обойдется отелю. Потому что Ревский – здешний хозяин и платит за свои развлечения сам.