– Ну, как? – спросил тот Виктора.

– Вошел беспартийным, а выхожу коммунистом.

– Поздравляю, – улыбаясь, произнес Павлов и скрылся за дверью.

***

Утром отряд перебросили на военный аэродром под Термезом, где они целый день занимались погрузкой снаряжения в самолет АН–76. Загрузив тяжелую технику и боеприпасы, бойцы стали грузиться сами. Вместе с ними летели еще несколько групп военных и спецназа. Все молча, взирали друг на друга, не решаясь нарушить инструкцию, запрещающую общение. Наконец «Антошка», надрывно ревя двигателями, оторвался от взлетно-посадочной полосы и стал подниматься вверх, где разливалось голубое, словно море, небо.

Абрамов сидел рядом с Марченко и, закрыв глаза, вспоминал прежнюю жизнь, которая осталась где-то там, за бортом этого огромного самолета. Чуть покачиваясь и ровно гудя моторами, воздушный корабль уносил Виктора вместе с друзьями в неизвестность. Незаметно пересекали границу СССР: наши города и населенные пункты сверкали бисером огней, а впереди маячила темнота, от вида которой становилось как-то не по себе. Когда справа по борту самолета взошла луна, стало немного светлее. Посреди самолета черными глыбами виднелись пришвартованные БТР–70 и боевые машины пехоты

– Ребята, горы, – произнес кто-то из военных.

Внизу немыслимыми разноцветными огнями засверкали ледники и снега.

– Вот тебе и юг, – произнес все тот же голос, – снега больше, чем у нас в Мурманске.

Толкая друг друга, все прилипли к иллюминаторам. Виктор тоже не удержался от всеобщего соблазна и посмотрел.

«Вот это красота», – невольно подумал Абрамов и взглянул на дремавшего Марченко.

Никто из них тогда не знал, что пройдет всего несколько дней, и они будут проклинать эти горы самыми страшными словами. А пока, Виктор, навалившись на плечо своего командира, любовался ими. В самолете снова стало тихо. Кто-то дремал, кто-то шепотом переговаривался между собой. Прямо по курсу они заметили светлую точку, которая постепенно увеличивалась в размерах. Борт качнулся, и самолет пошел на посадку. Светящаяся точка вытянулась в полосу посадочных огней, которые стремительно понеслись навстречу транспортнику. Через мгновение шасси ударили по бетонке. Двигатели взревели, и стали резко сбрасывать обороты. Самолет, подрагивая крыльями на небольших выбоинах, резво побежал по посадочной полосе. Затормозив, свернул в сторону, освобождая место другим самолетам. Откинулся аппарель и в салон ворвались свист, рев и пронзительный ветер, от которых негде было укрыться.

Когда затих шум двигателей, все стали готовиться к выходу. Кто-то проверял боевое снаряжение, кто-то сидел в оцепенении, ожидая команды. Наконец она прозвучала, и они быстро побежали вдоль борта, и оказались на взлетно-посадочной полосе. Вокруг было темно и холодно. С гор дул холодный ветер. Стараясь не отставать от ребят, Абрамов приготовил АКС к бою. Отбежав метров сто, Виктор повернулся и с сожалением посмотрел на самолет, который олицетворял сейчас его единственную связь с домом.

Через минуту последовала команда – «отбой». Абрамов перебросил автомат на бок, снова подхватил тяжеленный мешок и чуть ли не бегом устремился за товарищами.

– Что, «пиджак», тяжело? – произнес один из бойцов отряда, обращаясь к Виктору. – Это тебе не гражданка.

Кто-то засмеялся над словами товарища, но смех оборвал Марченко.

– В отношении «пиджака» – прекратить. Время покажет, кто есть кто! Надеюсь, все поняли. Пока всем ждать!

Марченко направился к группе людей, стоящих у небольшого здания. Бойцы, добежав до забора из колючей проволоки, упали на холодную бетонку, влажную от тумана и стали ждать возвращения командира. В непроглядной темноте они жались друг к другу, опасаясь далеко отходить от товарищей. Ветер и холод пронизывали до костей: что ни говори, начало декабря.

Вскоре вернулся Марченко. Они, словно цыплята, окружили его и стали ловить каждое слово.

– Мужики, мы в Баграме. Наша задача с утра выдвинуться в Кабул и разместиться в бывшем медресе. Удобств нет, но печка-буржуйка и горячий чай, нам гарантировало руководство.

– Командир, уточни задачу, – попросил его один из бойцов, по фамилии Орлов, он был из Брянска.

– Задачу нам поставят на месте. Главное сейчас – незаметно для местных выдвинуться в Кабул. Через час прибудут автомашины-теплушки. Грузим боеприпасы, амуницию и вперед. Оружие держать при себе на случай возможного огневого контакта. Самим в бой не ввязываться. Все должно быть тихо и пристойно.

Вскоре на востоке небо стало понемногу светлеть, и, как на фото начали проявляться контуры гор. Через десять минут на бетонке появились несколько автомашин, которые двигались в их сторону.

Погрузился отряд довольно быстро. Разместившись в двух автомашинах, они направились в сторону Кабула. Проезжая мимо афганских часовых, Абрамов с интересом рассматривал их свирепые, на его взгляд, лица. Солдаты были одеты в непривычную им форму, серого мышиного цвета и каски. Абрамов узнал, что, несмотря на то, что аэродром Баграма считался одной из военных баз ВВС Афганистана, полетами там руководили наши военные специалисты. Именно через этот аэропорт осуществлялась поставка вооружения для армии Народно-демократической Республики Афганистан, поэтому наш прилет не вызвал у афганских военных тревоги. Военные считали, что к ним прибыла новая группа военных специалистов.

Не доезжая до Кабула километров сорок, машины свернули в сторону. Первое, что бросилось в глаза Абрамова, была темная, разбитая множеством машин, дорога. По ее бокам, прижавшись, друг к другу, стояли двух и трехэтажные дома. На обочине дороги кучи грязного серого снега. Вокруг стоял какой-то непривычный резкий запах, который еще долго будет преследовать их в Афганистане. Внезапно машина резко затормозила и они, схватив автоматы, лежавшие на коленях, приготовились вступить в бой.

– Отставить! – громко скомандовал Марченко.

Все затаили дыхание. За бортом машины слышались какие-то гортанные крики. Нервы были на взводе, и Виктору показалось, что если пауза продлится еще минут пять, бойцы начнут стрелять.

– Не дергайся, Абрамов, все будет нормально. Сейчас мы поедем дальше, – произнес Орлов и положил Виктору на плечо большую и тяжелую руку.

Он мысленно поблагодарил его за добрый жест.

– Нас остановили местные милиционеры и копаются в документах, вымогая у водителей взятку, – продолжил он.

– Слушай, Орлов, это ты сам придумал или знаешь их язык? – поинтересовался Виктор.

– Я в свое время окончил институт военных переводчиков и свободно владею несколькими восточными языками.

– Надо же, – удивленно произнес Абрамов, – никогда бы не подумал, что ты такой полиглот.

Наша машина дернулась и поехала дальше. Отодвинув в сторону тент, Виктор выглянул наружу. Орлов был прав, они проезжали мимо милицейского блокпоста. Напряжение, царившее в кузове, спало, все снова стали разговаривать и смеяться.

«Когда же будет сам город? – подумал Абрамов. – Или он весь такой серый и невзрачный?»

Пейзаж практически не менялся. Машины снова вывернули на главную дорогу. Все те же серые, похожие один на другой дома с кучами неубранного мусора. В какой-то момент Виктору показалось, что они наконец-то въезжают в городскую черту, но он, похоже, ошибся в очередной раз. По сторонам каменистой дороги все чаще и чаще стали попадаться небольшие кишлаки, играющие в пыли дети, которые были настолько оборванными и худыми, что его рука непроизвольно потянулась к консервам. Он вытащил из мешка банку «Кильки в томате» и, приоткрыв створку тента, кинул ее им. Мгновенно между детьми завязалась драка. Орлов неодобрительно покачал головой.

– Виктор! Больше не делай этого. Ты думаешь, что одной банкой консервов накормишь всех голодных детей Афганистана? Эти люди не знают благодарности, потому что с самого детства не имеют понятия о сытой жизни.

– Они такие худые, что мне стало их жалко, – ответил Абрамов.