Баба Маша, поколебавшись пару секунд, ушла в комнату. Славик удивленно посмотрел на друга:

– Мировая бабушка!

Ванька поднял большой палец.

Засунув свернутые пятитысячные в карман куртки и чмокнув бабушку, Ванька подтолкнул Славика к двери. В прихожей втроем было тесно.

– Вань, ты мне скажи, когда соревнования, я за тебя поболею!

– Скажу! Ну пока!

– До свидания! – пробубнил Славик, и ребята вышли на площадку.

Вздохнув, бабушка перекрестила их и закрыла дверь. Снова стало тихо и пусто. Вернувшись на кухню, она достала из ящичка журнал, где на обложке на фоне уходящих в воду скал маняще белел огромный лайнер с желтой трубой. Привычно полюбовавшись, положила обратно. Теперь еще год надо будет на поездку копить. Может, к следующей весне тогда. Уж очень бабе Маше хотелось поплавать на таком. А пока пора собираться в бассейн – форму поддерживать да с подружками поболтать.

– Добрая у тебя бабушка!

Ванька, державший одной рукой мяч, неожиданно бросил его в столб. Мяч стукнулся и отрекошетил в урну, чуть не задев машину.

– Ты чего? Сейчас бы сигнализация заорала!

– Да ничего! Про парус я наврал! Куплю себе айфон, а родителям скажу, что бабушка подарила.

– Сложно как-то… А вдруг узнают?

– Не, они с бабушкой почти не общаются.

Пожав руку другу, Славик удивленно покачал головой.

На следующий день пронзительно голубело небо. Ванька спешил в школу. Застегнув курточку от ветра, он легко перемахивал через лужи. В воздухе пахло весной. Но ни появляющийся над домами далекий отсвет солнышка, ни веселое карканье ворон, не радовали. Спрятанные в потайной карман рюкзака деньги камнем легли в душу. Ну, купит он айфон. Ну, станет как все… Ладно, потом из первых денег подарит бабушке поездку в круиз! На том, с желтой трубой, про который она все уши прожужжала.

Неожиданно узкую «тропинку» сухого асфальта между двух сверкающих луж преградила такса. Собака повернула голову в сторону мальчика и принюхалась. Ваня напрягся. У соседей была похожая жучка, которая всегда норовила его облаять.

– Кыш! – Ваня слегка замахнулся на псину, но та, похоже, пустила корни и не хотела сдвигаться.

И в тот момент, когда Ваня от злости уже хотел шагнуть в лужу со стороны собачьего хвоста, откуда-то издалека раздалось протяжное «ме-е». Мальчишка завертел головой, ожидая увидеть как минимум козлика. На секунду Ване показалось, что похолодел живот. Машинально потрогав застегнутую молнию, Ваня замер. Тогда в лесу такое «меканье» издавали болотные «чертики».

Такса неуклюже засеменила прочь. Отбросив воспоминания, мальчик припустил к школе.

Первым был английский. Писали дурацкий диктант. Вместо половины слов Ванька поставил прочерки. Хоть бы не двойка, а то отец опять приставать с разъяснениями будет.

Переходя в другой класс на перемене, Славик притерся к плечу друга и прокричал:

– Ну как, написал?

– Как-то написал, – из-за шума хаотично перемещающихся школьников его почти не было слышно.

– Ну что, телефон уже выбрал? – доставая потрепанный учебник геометрии, спросил Славик.

– Не-а, некогда было, английским до полуночи занимался, – улыбнулся Ванька, вспомнив отца, кричавшего на мать, а потом на него. Он силился вспомнить из-за чего, но мысли плохо ворочались в трясине каждодневных криков. Примерно песня была всегда одинаковая: «Мы тебя учим, а ты не хочешь даже пальцем пошевелить!»

Шевелить пальцем и что-то делать, а тем более убирать в своей комнате Ваньке действительно, не хотелось. Уж лучше на тренировку. Спустив на воду «Оптимистик», с которым он за шесть лет сроднился, Ванька ловко накручивал тридцать поворотов. Потом начиналось самое интересное – гонки. И хотя это была всего лишь тренировка, на знаках он никого не пропускал. И оттого часто приходил первым. И Игорь Николаевич на разборе в конце тренировки, высказав все, что думает, Ваньку даже порою хвалил. Несмотря на это, на соревнованиях он всегда оказывался в серединке, что его сильно раздражало. Поэтому от подколок отца о плохом танцоре, которому и пол мешает, сжимались кулаки и наворачивались слезы.

На майские праздники родители укатили на дачу, а Ваньку отправили на соревнования. На три дня он переселился в подмосковную спортшколу. Ухоженные клумбы, уютные корпуса, разбросанные между сосен, всегда радовали взгляд. Народу было много. Погода поражала переменами: от солнышка до дождя и обратно. В первой гонке Ванька потерял свой черпак и сидел по щиколотки в воде. Скорости это не прибавляло. Разглядывая листочек с результатами, Ванька представлял лицо отца и хмурился. До всероссийского чемпионата оставалось три недели…

В школе на перемене Ванька поздравил Славика с прошедшим днем рождения. Друг был счастлив – родители раскошелились на новый айфон.

– У тебя какой ник в сети? Мы после уроков будем рубиться, – вдохновенно протараторил Славик, но, взглянув на грустное лицо Ваньки, удивился. – Тебе же баба Маша деньги дала. Можешь купить нормальное подержанное «яблочко».

– Я передумал, – И Ванька вышел из класса.

Вечером позвонила Славкина мама. Из-за ее прерывающегося голоса он сначала не понял, что она хочет.

– Вань, ты вечером со Славкой не гулял?

– Нет, а что?

– Славка пришел домой с расцарапанным лицом и синяком под глазом. Молчит и ничего не говорит. Не знаешь, что случилось? Спроси у него, может, он тебе скажет.

– А можете дать ему трубку?

Оказалось, что после музыкальной школы к нему пристали двое парней. Он побежал, но они были на самокатах и, догнав, толкнули и отняли телефон. Ваньке было жалко друга. Славку вообще было трудно представить дерущимся. Дело не шуточное, он уговорил его рассказать все родителям.

На следующий день на Славика было страшно смотреть – бурые пятна и бордовые царапины делали его похожим на монстра. В глазах поселилась тоска, так что добрая учительница химии, а по совместительству их классная прочитала короткую нотацию про ненужность дорогих телефонов и отпустила Славика домой.

***

Большая черная сумка стояла посреди комнаты. Мама в десятый раз просила Ваньку показать документы, деньги, карточку и телефон. На чемпионат собирали всем семейством. Отец проверил ремнабор и удовлетворенно хмыкнул – универсальный яхтенный нож, который он купил пару лет назад, а также куча дельных вещей были на месте.

На Ленинградском вокзале было многолюдно – у младших школьников учеба уже закончилась, и сладкое слово «каникулы» наполняло сердце теплом. Ванька не первый раз уезжал от родителей, но этим вечером все было как-то очень торжественно. Отец долго жал руку и бил по плечу, мама что-то спрашивала у сопровождающего.

Ребята не спеша загружались в поезд. Ваня протиснулся между проводником и животом неповоротливого пассажира и поскорее плюхнулся на нижнюю полку. Он тут же увидел маму и прижался к стеклу. Она замахала. Ванька заулыбался. Папа, выглянувший из-за спин провожающих, приложил кулак к уху. Ваня понял, что он просит позвонить как приедет, и закивал. Поезд тронулся. За родителями он заметил улыбающуюся тетку с усиками. Она радостно махала, глядя на поезд. Ваня зажмурился, а когда открыл глаза – платформы и странно знакомой тетки на ней уже не было. «Откуда здесь может быть Мария? Она же осталась в болотном царстве? Чушь какая-то!» Из размышлений его вывел голос проводника. Ваня полез в рюкзак за паспортом.

Питер встретил прибывших сурово – грязные тучи отражались в черных асфальтовых лужах, ветер навевал мысли о зиме. Невыспавшиеся, молчаливые ребята разместились на квартире, перехватили по бутерброду и, подгоняемые сопровождающим, двинулись в сторону яхт-клуба.

Свечку Лахта-центра было видно почти от дома. Там, у основания башни в яхт-клубе их ждал тренер с лодками на прицепе. Все как обычно – загрузка-разгрузка. Только места меняются: Сочи, Псков, Геленджик, Питер. Один раз Ванька даже ездил в Китай. Вот там было тепло и классно! Китайцы предоставляли лодки, жилье, а по окончании регаты три дня возили по экскурсиям. Строгий же Игорь Николаевич экскурсий не признавал. Он считал, что соревнования – это труд и самое важное в них – соблюдать режим и хорошо гоняться!