Последние слова произнесены со всей решимостью, что еще осталась у дрожащего как в лихорадке воина.

   - Жрецы рассуждают о небесном, они видят послания богов, но когда над страной сгущаются тучи, только мечом можно их разогнать. Жрецы не сочли должным тревожить Вас, поэтому скажу я. Расскажу, что стоило нам потерпеть поражение на юге, как в тот же миг вспыхнули восстания в завоеванных провинциях. Как трещит оборона, мой повелитель. Мы потеряли много владений и много людей - наши враги заключили альянс и оттеснили нас за реку. Но и это не самое страшное... Варвары - такого нашествия мы еще не знали. Они грозятся нанести удар в самое сердце империи. Они совсем скоро могут оказаться и здесь. Поколеблены храбрость и пыл наших воинов. Они должны видеть, за кого бьются.

   - Я заметил, что храбрость - не твоя стезя. К чему ты говоришь мне это? Разве не совет выбирает командующих, способных привести войска к победе, или теперь любое сражение без императора будет проиграно?

   - Нет, но именно участие в войнах Ваших предков... Вашего отца помогало в самый тяжелый и темный час. Затворничество - не тот путь. Не сейчас.

   - Ты! Ты будешь указывать мне истинность моего пути?! - мои зубы стиснуты до скрежета. - Пошел прочь! Твоя судьба скоро решится.

   - В этом Ваша правда, - гвардеец медленно склоняет голову. - Но император возглавит войско в любом случае. Пусть и не Вы.

   Мгновения сменяют друг друга с немыслимой скоростью, прежде чем все услышанное обретает для меня смысл. Мой яростный возглас разрывает тишину комнаты:

   - Я - основа порядка и твердыня веры! Я могу взывать к богам! В моей крови - кровь Первого Погонщика!

   - Нет... не только в Вашей.

   - О чем ты говоришь, ничтожный? Как смеешь ты лгать, поравняв со мною взгляд?

   - Это не ложь. У Вас есть брат. Он слишком молод, но...

   Где самообладание, которым я так гордился, где царственное спокойствие? Я бросаюсь на изменника, но тут же отступаю на несколько шагов. Невозможно понять, отчего в руках такая слабость, отчего воздух не наполняет мою грудь, как прежде. Отчего ладонь, коснувшаяся туники, чернеет под огнем масляных ламп. Лицо воина становится неясным, расплывчатым, но я успеваю заметить, как исказились его черты. Слышу звон кинжала, выпавшего из дрожащих пальцев.

   Веки сомкнуты лишь секунду - я открываю их и вижу утопающие в ярком свете колонны и статуи. Мои глаза подняты вверх. Я гляжу на купол необъятного храма, где в завораживающем танце кружатся над окулусом небесные светила, стремясь завладеть моим вниманием. Они зовут к себе, жаждут увидеть меня в сияющих чертогах.

   Но я сопротивляюсь. Я не поднимусь к богам, как пламя из Круга Вознесения. Я чувствую, что еще не готов и буду ждать откровения. Ждать, пока боги сами спустятся ко мне. И я дождусь.