При этом Монри так злостно залился чудовищным смехом, что Пик, не стерпев вида этих мучений девушки с такой силой пнул Графа ногой по ступне. Лишь на миг ослабил тот хватку, как мышонок, вырвавшись из «объятий» крыса, кинулся на помощь Сиберии.

- Оставь её! - набросился он со спины на Монри.

С легкостью пушинки крыс отшвырнул от себя девушку, а затем быстро скинул мышонка. Уронив на пол, он придавил ему горло ногой и надавил всем своим весом.

- А вот и виновник всего торжества! - усмехнулся Дворецкий, ловя злостную улыбку Графа, специально упустившего паренька из своих лап.

- Думаю, никто не будет возражать, если ты умрешь здесь и сейчас?! - злостно скривил рот Монри и стал с силой надавливать на горло Пику. – Но ты уж постарайся держаться, как мужчина, все-таки на тебя девушка смотрит…

Не в состоянии даже вздохнуть, мышонок забарахтался в бессилии, словно рыбка, выброшенная на сушу. Широко раскрыв глаза, распахнув рот, пытаясь заглотнуть хоть капельку воздуха, он протянул руки к девушке, которая быстро пришла в себя.

- Оставьте его, он не виноват! - вскрикнула Сиберия, кинувшись к Монри.

Получив от крысы очередной удар по щеке, рассекший её в кровь, она оказалась отброшенной на пол. Поймав на себе взгляд мышонка, бедняжка, истекая кровью, вперемешку со слезами, ручьем потекшими из глаз, понимая, что силой не остановить Монри, кинулась за бумажкой, что валялась на полу.

- Я подпишу, всё подпишу! Только отпустите его, пожалуйста! - взмолилась белая мышка, отыскав карандаш в кармашке своего порванного платья.

- Подписывай! – зарычал верный слуга Графа, даже не думая останавливаться.

Дрожащей рукой Сиберия занесла грифель карандаша над местом подписи, и хотела уже начертить своё имя. Но тут, в самый последний момент, не в силах возразить голосом, Пик смог дотянуться до листка одной рукой, и выхватил его.

- А-ну отдай! - зашипел Монри, убирая ногу с шеи Пика, который ловко подмял «Признание» под себя.

Перевернувшись лицом в пол, мышонок полностью лег на него. следом за этим последовал сильный пинок крыса, от которого бедолага отлетел в сторону.

Сиберия тут же кинулась к листку, чтобы подписать его и тем самым поскорее прекратить его муки. Но то, что она увидела, заставило ужаснуться.

Только сейчас Граф, со стороны наблюдавший за всем этим «представлением», вышел из тени и наступив ногой на листок, прохрипел:

- Лучше, я бы и сам не сыграл, - поднял он Признание с поставленным Пиком собственной кровью крестиком, в месте для подписи.

- Что?! - ужаснувшись, подняла на него глаза Сиберия.

Задыхаясь от ужаса, с мокрыми от слез красными глазами, с рассеченным лицом, по которому стекала кровь, в изорванном платьице, сплошь в грязных отпечатках рук Монри, девушка встретилась взглядом с Графом, полным наслаждения от зрелища, что «сыграла» для него его любимая марионетка. Только сейчас осознав, какую роль во всем этом отводилась ей, Сиберия кинулась к Пику, который перестал корчиться от боли.

Не веря в то, что только что услышал, паренек, не моргая уставился в мышку широко распахнутыми глазами, в которых читалась непомерная боль и жалость.

- Пик прости! Я не знала! Я не хотела… Не желала… Пик?! - протянула она к нему руки, сидя на коленях.

Не желая оттягивать неизбежное, Граф пару раз хлопнул в ладоши. Тем самым подозвав возникших из неоткуда солдат, которые быстро стали скручивать Преступнику руки за спину.

- А теперь послушай меня, малыш, - вцепился он когтями в подбородок мышонка, чтобы тот поднял на него потускневший взор.

- Ты подписал три года каторжных работ на рудниках… За это время ты, надеюсь одумаешься и примкнешь к нам… А пока запомни, скажешь хоть слово и твоя мать, отец, брат пойдут следом за тобой - пожизненно! И все вы будете жить вместе, пока смерть не разлучит вас, - прорычал он прямо в лицо мышонку, и чтобы тот не позабыл его Наказ, оставил напоследок «напоминание» когтем на правой щеке Пика.

- Уведите его! – громогласно приказал Граф, слизывая кровь с пальца.

Затем, выпрямившись во весь рост, перевел взгляд на Сиберию, чей вид не мог его не порадовать. Опустив, совершенно опустошенные от горя глазки, прижимая к груди жутко ноющую ручку, мышка пребывала в отчаяние и беспомощности, продолжая сидеть на каменном полу, таком же холодном, как и сердца тех, кто окружали её.

- Умничка стрекозка, ты прирожденная актриса… Твоя милая мордашка, снова сослужила нам отличную службу, - бросил напоследок Кукловод, брезгливо погладив её по головке. – А теперь утри сопельки, да приоденься получше, будем ждать тебя на Суде.

После чего оба крыса, преисполненные гордости и удовлетворения своей силой, удалились, оставив в конец разбитую Сиберию наедине со своими слезами, разрываемыми на куски сердцем и душой, от осознания того, что её уже не в первый раз, вот так использовали. А после, как простую тряпичную куклу, с которой наигравшись всласть - бросили в «дальний ящик», до следующего «представления», которым казалось не было конца.

========== XXXV «Смерть ему!» ==========

Время медленно клонилось к полудню. Стоял выходной день, а значит про все заботы и тревоги будней можно было позабыть. Пребывая в некоем тревожном состоянии, шел по улочкам пригорода Тар. На протяжении всего дня он никак не мог выбросить из головы мысли о судьбе друга детства – Пике, которого с прошлой «развеселой» ночи, в которую тот втянул его - не видел и не слышал.

Решив раз и навсегда развеять все тяжелые думы, паренек, потирая пару шишек на затылке, направился к дому друга и уже спустя полчаса стоял у порога.

- А Пик дома?! – постучал он в дверь, и тут же на пороге появилась крайне обеспокоенная мать мышонка, чьи глаза говорили, что она долго плакала.

- Что случилось?! – проглотил Тар ком в горле при виде столь замученной горем мышки.

- Пик… Мой сынок… Он пропал, - проскрипела женщина и Тару ничего не оставалось как рассказать ей всё, что знал.

«И вот он, посреди ночи прокрался на территорию комбината и исчез на проходной. С тех пор я больше его не видел…»

Закончил своё повествование Тар, которого мышка заботливо пригласила в дом и даже налила травяного супа.

- Я думал, он вернулся еще ночью…

- Нет Тарсий, он не возвращался, - отвечала печально мама мышонка, которая еле сдерживалась, чтобы снова не пуститься в слезы. – Кушай сынок, не стесняйся…

- Спасибо, я не голоден, - вежливо отклонил угощение Гость, бросив быстрый взгляд на внутреннее убранство дома и худобу её обитателей.

- Похоже Пик не преувеличивал, когда говорил, что его Семья дошла «до ручки» - промелькнула мысль у Тара в голове, и он сжал кулаки, коря себя за то, что не особо верил другу.

- А может он у этой… Своей подруги?! - предположил отец Пика, который был более сдержанный и с виду казался сильным и стойким, а у самого сердце кровью обливалось за сына.

- Не думаю, что это так… Он бы сказал мне, - поспешил опровергнуть эту догадку паренек, вернувшись из дум.

- Так, где он? Где?! - залепетала мама Пика, не находя себе места.

- Что случилось?! – широко зевая вышел из своей комнаты Лик.

Встретившись взглядом с гостем, он кивнул Тару, с которым был хорошо знаком.