Все громче и громче глухим эхом раздавались в кромешной темноте помещения одни и те же вопросы жестокосердечных Дознавателей.
Им, по-видимому, совершенно не было дела до того, в каком разбитом состоянии находилась сейчас Юная Дева, которую привели сюда посреди темной ночи, облаченную в одну мешковину, как какую-нибудь преступницу. Ко всему прочему на руках и ногах у нее висели кандалы, сцепленные единой цепью, что вела к ошейнику на шее.
Именно под тяжестью этих оков, бедняжка и оказалась снова на полу. Откуда и была вынуждена слушать все эти нелепые обвинения в том, чего не совершала.
Ей жутко хотелось поднять голову и закричать, что все это ложь. Что она дружна со всеми по чистоте душевной и не имеет никакого отношения к похищению, и уж тем более - выкупу. Но все ее тело совершенно не слушалось, глаза не хотели раскрываться, а язык и вовсе отсох.
Сейчас бедняжка походила более на тряпичную куклу, которой ловко манипулировал один очень прыткий мужичонка, что и подливал масла в огонь.
- Прошу вас Уважаемые… Не буду называть ваши имена… Эта девушка виновна по всем Статьям… Но сейчас она не способна и слова сказать… Я прошу у Вас разрешения прибегнуть к Дознанию с пристрастием, дабы раз и навсегда узнать, кто есть эта распутная девица, осмелевшая нарушить покой в нашем славном городе Флаверия… - злобно шипел над поверженной бедняжкой ядовитый тоненький голосок, чья страсть к нахождению Истины, была так же сильна, как и к причинению боли и страданий.
- Разрешаю!
- Разрешаю!
- Даю свое согласие! – единогласно «Мудрые Судьи» отдали на растерзание сему Палачу без вины виноватую малышку.
- Да будет так! Уважаемые… Дайте мне два дня, и на всеобщем Собрании Верховного Суда, эта Ведьма сама раскаяться во всех своих преступлениях! Вот увидите – так и будет! – ударил себя в грудь будущий мучитель Девы.
После чего те, кто с легкой руки обрекли бедняжку на пытки, один за другим удалились из Зала.
В нем остался лишь сам Палач и Юна.
- Вот видишь, если ты не сделаешь то, о чем я тебя попрошу – твоя маленькая служанка станет моей Игрушкой на ближайшие два дня. И уж поверь мне – я умею выбивать чистосердечные признания даже из тех, кто совершенно не виновен! – прорычал Палач в сторону мужчины, которого держали чуть в стороне, чтобы никто из Судей не приметил его присутствия.
- Да кто ты такой?! И чего ты желаешь, мерзавец?! – прохрипел лекарь, которому сильно досталось от подручных Дознавателя.
- А у Вас короткая память, Сеньор Орсиани… Или правильнее называть вас – Капитан Отряда Конкисты Сион Франсуа-ля-Марко…
- Что?! Откуда ты… - перехватило дух у лекаря, уже и позабывшего как звучит его истинное Имя.
- Не все сразу, мой дорогой Капитан, не все сразу… - потирая ладоши от нетерпения, стал надвигаться на него Палач, готовый во всех подробностях поведать ему свою Историю…
- Кто-нибудь, прошу вас помогите… Услышьте мои мольбы и придите за мной… Где я?! Что со мной?! Почему тело и разум совершенно не слушаются меня… Кто был тот мужчина?! Почему он называл Сеньора Орсиани другим именем?! Что именно он потребовал от него за мое спасение?! Нет - я не заслуживаю никаких жертв! Это несправедливо, что из-за меня будут страдать другие! Почему наш Мир так жесток?! За что-о-о?!
Совершенно терялась в догадках бедная Юна, которую, как только лекарь дал свое согласие на сотрудничество, унесли прочь из Зала и зашвырнули в самую темную и холодную камеру подземелья. Где ее никто не нашел и не услышал, как бы сильно девушка не кричала и не звала на помощь.
На время, ее решили вычеркнуть из Забытья, стереть все следы пребывания во внешнем Мире, сломить волю к борьбе и обречь на медленную Смерть. Лучшей пыткой для напуганной до смерти, сбитой столку всеми загадками и страшными предположениями девочки, являлось именно заточение здесь. Где она, даже без внешнего воздействия могла сойти с ума только от одной мысли о близости мук и мучений.
Отныне Страх стал ей верным Спутником, Дознавателем и Палачом одновременно. Он нашептывал ей на ушко самые ужасные сцены насилия, что могли с ей сотворить. Кормил ее с рук байками про то, как она, отдавшись на милость победителям сможет хоть так прожить еще один день. Всячески утешал, когда бедняжка находилась на грани умопомешательства, тем самым продлевая ее муки и страдания.
Все это Страх совершал не из благих намерений, а чтобы как можно подольше насладиться агонией своей Жертвы, закованной в смертельные путы Безвыходности и Отчаяния…
(24.01.22)
========== Глава 20: Наставница Камилла ==========
Первым делом, как очнулся рано поутру, мальчик, которого на ночь приютили добрые люди, загорелся желаем поскорее узнать, что же случилось с его Сестрицей. Последнее, что он помнил, как они спасались бегством, затем все резко заволокло мраком и вот он уже очнулся здесь в небольшом домике.
Со всей возможной вежливостью и учтивостью поблагодарив своих спасителей, Сержи, даже не отобедав с ними, кинулся из дома в своей потрепанной школьной форме, много повидавшей за прошлые деньки.
По началу он не мог узнать в какой части города находиться, но Зов Сердца вскоре сам вывел на нужную «тропу». Озираясь по сторонам, ощущая некое замешательство, страх и ужас перед грядущим, мальчик никак не мог унять ход своих мыслей. То и дело они рисовали ближайшее будущее в мрачных тонах цвета крови и ночи.
Спустя некоторое время, тяжело дыша, мальчик выбегает на до боли знакомую ему улицу. Где он теплился надеждой поскорее укрыться в Родном Доме и встретить там своего Отца и Юну. Но то, что предстало взору измученного ожиданиями Сержи, заставило оцепенеть на месте и попятиться назад.
- Нет! Этого не может быть! – дрожащими устами прохрипел малыш, не в силах оторвать глаз, что застилала полупрозрачная пелена, от уничтоженного беспощадной стихией Родного Дома.
Даже невооруженным взглядом сразу стало ясно, что огонь бушевал всю ночь и никто даже не попытался с ним бороться. Как если бы всем оказалось наплевать, что в доме могли находиться живые люди.
Подобное наплевательское отношение к горю соседа не укладывалось в голове. Ведь Хозяин Дома всегда помогал всем и каждому, и являлся единственным лекарем на весь район. Многие знали его не первый год. А здесь - за одну единственную ночь, все разом взяли и отвернулись от Семьи Орсиани.
- Какая ирония, - как гром среди ясного неба раздался приглушенный голос позади статной Сеньоры.
С самого рассвета, обладательница ослепительной красоты женщина, укутанная с головой в плащ, не сводила пристального взгляда с места трагедии одной отдельной взятой Семьи.
- Кто вы?! – резко повернулась на голос рыжеволосая разбойница, инстинктивно потянувшись за коротким клинком, что всегда держала за спиной.
- Успокойтесь милочка, я здесь не по твою душу, - чуть поклонился ей средних лет мужчина в поношенном плаще цвета песка.
- Вы?! – в разы расширились глаза бедняжки, от осознания того, кто предстал нынче перед ней.
А когда мужчина в следующий момент вынул из кармана ее клинок, у Камиллы и вовсе дыхание перехватило, и она чуть не рухнула на землю.
- Я… Я… - силилась огласить она всю свою горечь от содеянного вслух.
- Знаю, знаю… Проходили и не раз… Каждый преступник, когда его припирают к стенке, твердит мне одно и тоже: «Мол я не виноват! Это случилось по случайности!» и прочее, прочее…
- Нет! Я страшно виновата! Пусть не со зла, но я убила ту девушку, и готова поплатиться за свое преступление! Так надевайте свои кандалы и ведите меня на Суд, - упала атаманша на колени перед Комиссаром Оломби, целиком и полностью осознавая всю тяжесть содеянного ею хладнокровного убийства.
