- Чувство вины-это величайший демон, который можно вынести, и самое тяжелое бремя, - сказала Айла, когда я не нашла в себе сил продолжать. Безобразные, жалкие рыдания сорвались с моих губ, и я крепче вцепилась в перила. Мои ладони начали потеть, запястье и пальцы болели от давления, которое я оказывала на них.

- Это душит тебя. И это может задушить тебя в конце концов. Но Валери, ты никогда не исцелишься, пока не примешь прошлое и не отпустишь.

- Я не могу…забыть её.

- Нет. Я не говорю тебе забыть ее. Я говорю тебе, прими то, что произошло, и перестань винить себя и Виктора. Ты жестоко поступаешь со своим рассудком и рассудком Виктора.

Я сильнее прикусила губы и поднесла кулак ко рту, держа его там, как будто могла сдержать сдавленные рыдания. - Я не сержусь на него, - пробормотала я.

- Нет? Он думает иначе. Иногда ему кажется, что ты его ненавидишь. Это съедает его изнутри—видеть тебя такой. Прямо сейчас ты потеряна. И он тоже.

Я мстительно покачала головой, подавляя очередной всхлип. - Нет! Я не...ненавижу его. Никогда. Я не могу его ненавидеть…Я не сержусь на него. Больше нет...

Слова застряли у меня в горле. Я знала, почему он так поступил. Я понимала его.

Я знала, что выбраться из этого поместья живыми было почти невозможно, если бы мы взяли с собой Ирину. И я это знала. Виктор мог спасти только одну из нас…И я это знала. Я видела это с его стороны. Я знала о жертвах, которые он приносил. И все же я все еще не могу отпустить этот...страх и чувство вины, запечатлевшиеся глубоко внутри меня.

- Я так много потеряла...

Айла обняла меня за талию, пока мы не прижались ближе. Ее тепло просочилось в мои холодные кости. - Я не вынесу больше потерь.

Произнеся вслух свой самый большой страх, я задрожала так, что у меня застучали зубы. Я сжала губы и стиснула челюсти, проглотив очередной беспомощный крик.

- Ты не потеряешь Виктора. И ты также не потеряешь нас, - поклялась она, ее голос был таким нежным, но таким твердым. - Позволь себе исцелиться, Валери. Иди к Виктору. Пожалуйста. Помогите друг другу исцелиться. Раны не перестанут кровоточить, пока ты их не перевяжешь. Они нуждаются в заботе и любви.

Она слегка отстранилась, только чтобы протянуть руку и смахнуть мои слезы. - Мне хотелось бы думать, что Ирина сейчас в лучшем месте. Она свободна. Отпусти ее, и ты тоже будешь счастлива. Чтобы ты могла дышать. Она ведь не хотела бы, чтобы ты была такой, верно? Грустной, одинокой и потерянной для всего мира?

Я покачала головой. - Она бы рассердилась...

- Вот именно, - глаза Айлы тоже наполнились слезами, и она одарила меня самой милой улыбкой. Тепло разлилось по мне, как будто Айла прогнала холод. Как она могла это сделать? Она погладила меня по щеке. - Иди к Виктору. Вы оба нужны друг другу прямо сейчас.

- Думаешь он злится...на меня…за то, что вела себя так?

Айла тихо рассмеялась. - Нет. Если он на что-то и злится, так это на себя. Ты нужна ему, чтобы он мог освободиться от бремени, которое несет. Так же сильно, как ты нуждаешься в нем.

О Господи. Я вела себя так глупо. Так боялась… погрузилась в свои мысли, в свои воспоминания, я забыла остановиться и посмотреть на человека, которого любила. По-настоящему, по-настоящему посмотреть на него, чтобы понять, как ему больно.

Мое горло сжалось, когда я произнесла эти слова. – Спасибо тебе.

Айла махнула рукой в воздухе, как будто ничего особенного. - Я сделала и сказала то, что считала правильным. Теперь ты-семья. Мы заботимся друг о друге.

Я оставила ее и Ксандера стоять там и побежала обратно в дом. Моя голова ударилась обо что-то твердое и теплое, и я подняла ее, только чтобы посмотреть в бассейн интенсивных голубых глаз. Они стали еще темнее, глядя за мою спину.

- Ангел, - с его губ сорвалось рычание. Алессио Иваншов всегда был пугающим, а сейчас он выглядел сильным и очень страшным. - Что ты делаешь вне постели и на улице? Я оставляю тебя на одну гребаную минуту, а ты ...

Я оглянулась, чтобы посмотреть, не случились ли у Айлы неприятности с мужем, но она только улыбалась. Она подошла к нам, похлопала мужа по заднице и подмигнула. - Алессио, ты пугаешь бедную девушку. Давай вернемся в нашу комнату, и ты сможешь поругать меня еще больше.

У меня отвисла челюсть, когда я смотрела, как она уходит, а Алессио вполголоса испускает вереницу проклятий, следуя за ней.

Айла только что так просто приструнила…Алессио Иваншова.

Глава 34

Валери

В комнате Виктора—в нашей комнате—было темно, когда я вошла. Горела только одна ночная лампа. Оказавшись внутри, я совершенно забыла об Айле и Алессио. Подойдя ближе, я уставилась на мужчину, занимавшего кровать. Одна его рука была закинута на лицо, скрывая большую часть его, так что были видны только рот и подбородок. Он был обнажен по пояс, и я знала, что под одеялом на нем были только боксеры.

Я забралась в постель и застенчиво положила руку Виктору на грудь, чувствуя под собой тяжелый стук его сердца. Его рука упала с лица, показывая мне его беспокойное выражение. Он хмурился во сне. Его красивое суровое лицо выглядело усталым, а подбородок и щеки покрывала двухнедельная щетина.

Мои пальцы ласкали его подбородок, и я почувствовала, как под моими пальцами напряглись мышцы. Теперь, когда я была здесь, я не знала, что делать. Что говорить…

Как я могла исправить то, что было сломано между мной и Виктором?

Каким образом...я смогу снова сблизить нас?

Я хотела, чтобы он был под моей кожей; я хотела, чтобы его душа пела мне. Я хотела почувствовать его сердце рядом со своим.