- Позвольте, - Михаил Афанасьевич, тяжело переминаясь, подошёл к столу и открыл ящик. В нём действительно лежала шкатулка.
- Ага, и что же там? – улыбнулся сыщик.
- Деньги.
Полный господин потряс шкатулку. Послышался шум монет. Лёгким движением подняв крышку шкатулки, он обнаружил море медных, серебряных и золотых окружностей, достоинством от одной копейки до десяти рублей.
- И правда.
Михаил Афанасьевич бесхитростно посмотрел в глаза подозреваемого.
- Извините, - повторил он, после чего откланялся, развернулся и широким шагом устремился к выходу.
- Подождите! – прервал его продавец и, играя недовольного человека, прикрикнул, - А в связи с чем такие вопросы на ночь глядя?!
- Доложили на вас, господин Орлов, - заявил Александр Иванович, - Мы обязались проверить, оклеветали вас или правду сказали.
- То есть, меня в чём-то подозревают? – переполошился хозяин магазинчика.
- Именно, - просто ответил стройный светловолосый парень, изучая голые стены и ломящиеся от сладостей прилавки.
- Так. А кроме меня есть подозреваемые? – оттягивал окончание беседы Василий Ефимович.
- В сущности, господин Орлов, это вам знать не обязательно, - сказал Михаил Афанасьевич, - Однако мы не заметили в вас ничего подозрительного. Надеемся, что вы умеете хранить секреты, - «гость» подошёл ближе к владельцу и шёпотом сказал ему на ухо, - Мы считаем, что та барышня, что работает у вас, немного больна. Она, вероятно, выдумывает, поэтому, - мужчина повысил громкость, - Извините ещё раз.
- А, вы про Иду? – сыщик кивнул, - Знаете, она странная девушка. Я это сразу понял. Сидит у меня, работает, бормочет бред всякий. Иногда кричит без причины. Но работу хорошо выполняет, вот и не увольняю.
- Хм, спасибо за информацию.
- А ещё, - продавец добавил шёпотом, - Пару месяцев назад, когда только начинала работать, домогалась меня.
Михаил Афанасьевич совиными глазами взирал на «откровенного» собеседника.
- Что ж, мы учтём ваши показания. До свидания.
Двое господ в мундирах спешно ретировалось, оставив гражданина Орлова наедине со своими мыслями.
Апрель
Природа очнулась после зимней спячки и расцвела, представляя миру своё обаяние. Мелодично шумела река, а птицы радостно ей подпевали, встречая новое утро. Ничем не примечательный весенний день, открывающий удивительные вещи тем, кто этого желает.
Служанка Варя просыпалась раньше всех в доме. Она глядела из окна спальни на городской пейзаж, наблюдая за редкими прохожими и такими же экипажами. Варя была стройной смуглой девушкой лет двадцати с тщательно уложенными чёрными, как смоль, волосами и круглыми, серо-голубыми, как мутная вода, глазами. Пышные волны её воздушной причёски «помпадур» выбивались из-под ваесового62 чепца. В целом образ, который она являла собой, был близок к гибсоновскому63.
Налюбовавшись видами весенней столицы, прислужница побрела по делам, которые всегда найдутся. Заранее утомлённая, она вышла из коморки и направилась в комнату графа Крузенштерна, находившуюся в самом конце коридора на верхнем этаже.
Распахнув дверь, красавица вошла к только проснувшемуся хозяину.
- Доброе утро, - мило поприветствовала она графа.
- Доброе утро.
Алексей улыбался, смотря на девушку, принявшуюся за расшторивание окон и протирание пыли.
- Прекрасно выглядишь, - сказал он.
- Спасибо, - ответила Варя, не отрываясь от работы и обдавая господина кокетливым взором.
В глазах мужчины горел ласкающий огонёк, однако, он не смел отрывать юную прелестницу от дел. Граф настойчиво лежал в жемчужной постели, ожидая завершения слугой незамысловатой работы.
Наконец, окончив уборку, Варя засеменила к выходу.
- Стой, - остановил её Алексей.
Барышня развернулась.
- Что, господин Алексей? – растерянно проговорила она.
- Подойди ко мне.
Девушка повиновалась.
- Садись.
Служанка села на край кровати. Граф резким движением притянул её к себе и сжал в крепких сильных объятиях. Пара слилась в нежном поцелуе под лучами рассвета. Время будто остановилось у порога рая. Бутоны проснувшихся цветов раскрывали нежные лепестки, показывая солнцу лимонное чрево, готовое принимать в себя разного рода букашек. Журчание реки и стук лошадиных копыт доносились с улицы умиротворяющей мелодией. Гладкие изумрудные листья берёзы трепетали под лёгким, свежим и тёплым ветерком. Молодая женщина и мужчина растворились в океане страсти и экстаза…
Расправив платье и наспех уложив выбившиеся волосы, Варя продолжила утренний обход. Так начинался апрель.
***
Василий Ефимович яростно посмотрел на входящую в магазин девушку.
- Ну здравствуй, - продавец подошёл ближе к перепуганной красавице и встал в позу Наполеона, свысока наблюдая за реакцией вошедшей, - Чё зыришь? Проходи, устраивайся. Я к тебе со всей душой, а ты… - барышня спешно уселась за прилавок, - Идиотка, - поворачиваясь, сказал он ей, - Проработаешь неделю, а дальше – чтоб духа твоего здесь не было. Знал же, что не надо бабу нанимать.
- Василий Ефимыч, - залепетала Ида, - Что я сделала?
- «Что я сделала?» – высоким голосом передразнил хозяин, - Что сделала?! И ты ещё смеешь спрашивать меня? Заткнись и работай, дура!
Взбешённый мужчина удалился в злосчастную дверь, с силой захлопнув её.
День проходил, как обычно. Вечером, когда лавка озарилась лучами буквичного64 заката, Ида, завидев в очередной раз выходящего из «темницы» начальника, встала и обратилась к нему:
- Василий Ефимович, пожалуйста, не злитесь на меня, - фрейлейн склонила голову, словно провинившийся ребёнок. В ответ мужчина отвесил ей болезненную пощёчину. Девушка, рефлекторно схватившись за щёку, медленно села на прежнее место.
- Не злиться?! – взревел продавец, - Ты привела сюда полицейских! А я должен тебя простить, не злиться?! Да?! Отвечай, мразь!
Мужчина взял Иду за светлые курчавые волосы и обратил её испуганное и мокрое от слёз лицо к себе.
- Простите, - тихо произнесла она.
- Что?! «Простите»?!
Василий Ефимович залился отвратительно устрашающим смехом.
- Ты бы видела сейчас свою рожу!
Ида была в растерянности. От такого непредсказуемого поведения чувство самосохранения в ней ускоренно обострялось.
- Так, - после кратковременного молчания рявкнул владелец киоска, - Раз ты всё знаешь, тогда идём со мной, потаскуха.
Жирный вандал вцепился в шею жертвы, сжал её и поволок в ужасающе мрачную коморку.
***
- Михаил Афанасьевич, вы уверены? – вызывающе вопросил полицейский надзиратель, сидя за широким столом и держа в руках стопку документов.
Чиновник по особым поручениям хладнокровно следил за ситуацией со стороны. Александр Иванович занял ту же позицию.
- Да, Павел Григорьевич, - воодушевлённо ответил детектив.
- А вы что думаете, Константин Юрьевич? – поинтересовался всё тот же джентльмен.
- Павел Григорьевич, - выступая вперёд, начал чиновник; его голос был ровным и - в чём-то - успокаивающим, - Лично мне кажется, что улик недостаточно, а обвинения сшиты белыми нитками. Нельзя полагать, что виновна лишь девушка также, как и нельзя утверждать то же в отношении владельца магазина. Ввиду столь чудовищных находок, принесённых девушкой, мы не можем закрыть дело. Но и изобличить преступника мы пока не можем. Продолжайте искать, продолжайте. Вот, что я могу сказать.
- Спасибо, Константин Юрьевич, - сказал надзиратель и без промедления заключил, - Пожалуй, так мы и поступим. Михаил Афанасьевич. Александр Иванович. Собирайте информацию. Ступайте.
***
- Мерзкая стерва! Дрянь! Ты отсюда не выйдешь! – кричал Василий Ефимович.
Ида отчаянно выбивалась из грязных рук хозяина, заталкивающих её в глубину комнаты, откуда нет выхода.
Мощный укус снова выручил девушку, и продавец, рассыпаясь проклятиями и ругательствами, выпустил пленницу. Барышня поспешила к выходу. Через чуть приоткрытую створку двери просачивался белый спасительный свет. Но мужчина мигом настиг её, схватив сзади и опрокинув на окровавленный стол.